Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Что-то здесь не так. Что-то не так с этим парнем. Он выглядит подозрительно. Он выглядит…
…более материально, чем полагается.
Это было нелепо, конечно. Стойка была материальна, пол был материален, и клиенты были настолько материальны, насколько можно желать. И все же от Мора, сидящего с довольно смущенным выражением на лице и небрежно потягивающего жидкость, которой можно чистить ложки, словно исходил особо мощный поток материальности. Как будто в нем присутствовал дополнительный слой или, скорее, дополнительное измерение реальности. Его волосы были более волосяными, одежда — более одежной. Ботинки служили миниатюрным воплощением всей ботинкости на свете. От одного взгляда на него начинала болеть голова.
Однако Мор все-таки продемонстрировал, что он человеческое существо.
Кружка выпала из его одеревеневших пальцев и застучала по плиткам пола, сквозь которые струйки укипаловки тут же принялись проедать себе дорогу.
Палец Мора указывал на противоположную стену, рот беззвучно открывался и вновь захлопывался.
Завсегдатаи вернулись к своим разговорам и желудочным развлечениям, убежденные, что все идет, как и должно идти. Теперь поведение Мора стало совершенно нормальным. У хозяина отлегло от сердца. Его варево реабилитировано. Перегнувшись через стойку, он дружелюбно похлопал Мора по плечу.
— Все в порядке, — посочувствовал он. — На людей это часто так действует. У вас несколько недель поболит голова, но не беспокойтесь об этом. Капля укипаловки — и все как рукой снимет.
Всем известно, что против похмелья от болотной укипаловки нет средства более эффективного, чем собачья шерсть, хотя, если быть более точным, это следует назвать зубом акулы, а может, и гусеницей бульдозера.
Но Мор, продолжая тыкать пальцем, произнес дрожащим голосом:
— Разве вы не видите? Это проходит сквозь стену! Это проходит прямо сквозь стену!
— Мало ли что лезет сквозь стену после первого глотка настойки. Обычно всякие зеленые волосатые штуки.
— Это туман! Разве вы не слышите шипения?
— Шипящий туман, говорите? Хозяин посмотрел на голую стену, полностью лишенную чего бы то ни было таинственного, если не считать паутины в углах.
Однако неподдельная тревога, звучащая в голосе Мора, вывела его из равновесия. На его вкус, лучше бы это были нормальные чешуйчатые чудовища.
Имея дело с ними, мужчина не утрачивает ориентировки.
— Оно движется прямо через комнату! Неужели вы не чувствуете?
Клиенты переглянулись. Мор заставлял их испытывать неловкость. Один-два позже признались, что действительно что-то почувствовали — легкий звон ледяного колокольчика. Но это вполне можно было приписать несварению желудка.
Мор откинулся и ухватился за стойку бара. Его затрясло, ему потребовалось несколько мгновений, чтобы справиться с дрожью.
— Послушайте, — сказал хозяин, — шутки шутками, но…
— До этого на тебе была зеленая рубаха!
Хозяин опустил глаза. Теперь в его голосе зазвучали явственные нотки ужаса.
— До чего? — затрясшись, спросил он. К его изумлению, прежде чем длань успела завершить свое скрытое от посторонних глаз путешествие к шипастой дубинке, Мор рванулся через стойку и схватил его за руку.
— У тебя ведь есть зеленая рубаха? — крикнул он. — Я видел ее, у нее еще такие маленькие желтые пуговицы!
— Ну, есть. У меня есть две рубашки. — Хозяин попытался слегка набить себе цену. — Я человек со средствами, — добавил он. — Просто сегодня я эту рубашку не надел.
Ему не хотелось спрашивать, откуда Мор узнал про пуговицы.
Отпустив его, Мор повернулся на сто восемьдесят градусов.
— Они все сидят на других местах! Где тот человек, что сидел у печки?
Все изменилось!
Он опрометью выбежал на улицу, откуда через секунду донесся его сдавленный крик. Он ворвался обратно, безумные глаза горят, и обратился к испуганной толпе:
— Кто изменил вывеску? Кто-то поменял вывеску!
Хозяин нервно провел языком по губам.
— После того как умер старый король? Вы об этом?
Взгляд Мора заставил его похолодеть. Глаза юноши походили на два черных пруда, наполненных ужасом.
— Я о названии!
— У нас… Там всегда было одно и то же название, — произнес хозяин, отчаянно глядя на посетителей в поисках поддержки. — Разве я не прав, ребята? «Голова Герцога».
Толпа ответила подтверждающим бормотанием.
Мор переводил взгляд с одного на другого. Его заметно трясло. Затем он развернулся и вновь выбежал на улицу.
Собравшаяся публика услышала топот копыт во дворе. Цоканье становилось все слабее и слабее, пока не затихло совсем, точно лошадь просто исчезла с лица Диска.
Ни звука не нарушало воцарившуюся в таверне мертвую тишину. Мужчины старались избегать взглядов друг друга. Никто не хотел первым признаваться, что видел то, что, как ему казалось, он только что видел.
Одним словом, хозяину было предоставлено право неровными шагами преодолеть комнату, протянуть руку и пробежаться пальцами по знакомой, успокаивающей деревянной поверхности двери. Она была цела, не сломана. Во всех отношениях дверь как дверь.
Все видели, как Мор трижды пробежал через нее. Только не открывая.
* * *
Бинки выбивалась из сил, набирая высоту. Она поднималась почти вертикально, ее копыта били воздух, а дыхание вырывалось из ноздрей клубами пара и кудрявым следом оставалось сзади. Мор держался коленями, руками и, преимущественно, силой воли, зарывшись лицом в лошадиную гриву. Он не смотрел вниз до тех пор, пока окружающий воздух не стал настолько же морозным и разреженным, насколько исправительный дом — уныл.
Над головой Пуповые Огни молчаливо вспыхивали на зимнем небе и вновь гасли. Внизу…
…перевернутое блюдце, много миль в диаметре, серебряное в звездном свете. Сквозь него он видел огни. Облака проплывали сквозь него.
Нет. Он вгляделся пристальнее. Облака определенно вплывали в него, и облака были внутри, но эти облака являлись более клочковатыми и двигались в несколько ином направлении. Фактически, они уже мало напоминали облака, оставшиеся снаружи. И было что-то еще… ах да, Пуповые Огни. Они придавали ночи вне призрачной полусферы легкий зеленоватый оттенок. Но под самим куполом даже признаков их не было.
Все обстояло так, как если бы Мор заглянул в другой мир, почти идентичный Плоскому. Там, внутри, погода была немного иная, и Огни в эту ночь не сверкали.
А Диск негодовал. Охватывая со всех сторон незваного гостя, он выталкивал его обратно, в не-существование. Отсюда, с высоты, Мор не мог видеть, как купол становился все меньше. Но внутренним слухом он слышал цикадное гудение барьера, как он прокладывает себе путь по земле, возвращая вещи в прежнее, положенное им состояние. Реальность сама себя исцеляла.
Мор знал, и ему не надо было даже задумываться над тем, кто находится в центре купола. Даже с этой высоты
