Можно было продолжать спор, но мне этого не хотелось. Вероятнее всего, я совершаю ошибку, но, с другой стороны, вдруг это – единственный шанс испытать нечто, чего впоследствии может больше не случиться? Я всю жизнь была «правильной», вела себя так, как от меня ожидали, – и чего я этим добилась? Нашла себя в профессии, но, похоже, потерялась в жизни…

Поэтому я послушно опустилась рядом с Арконом. Не дожидаясь, пока я улягусь, он опрокинул меня назад, подложив под голову собственную ладонь, так что удара о каменный пол не последовало. Его губы медленно прошлись от моего лба до подбородка, исследуя и ощупывая.

– Надо же, – пробормотал он, – вы абсолютно здоровы, мадам. Доктор доволен.

И его пальцы пустились в долгое и приятное путешествие по моему телу, словно оно внезапно стало картой мира, а он – пиратом, ищущим путь в Вест-Индию… Ну, или куда-то еще.

Мы тепло попрощались с Агатой и Розой. Аркон и Филипп поблагодарили их за то, что они преданно хранили оставленную Пьером де Кассаром вещь, а главное – за то, что старая женщина пролила свет на события, так долго остававшиеся тайной.

Погрузившись на катер, пока Робер готовился к отплытию, я, Аркон и Филипп снова заговорили о происшедшем почти шестьдесят лет назад.

– Я все никак не могу понять, – говорил старший де Кассар, – за что мой отец мог убить твоего деда?

– Возможно, – предположила я, – он хотел заполучить Глаз Шайтана, а Пьер не желал отдавать?

– Ерунда! – воскликнул Филипп. – Он не мог так поступить из-за железки! Естественно, это очень ценная и дорогая вещь, но ее недостаточно, чтобы решиться на убийство собственного брата!

– Может, он хотел узнать координаты затопления «Санта-Марии»? – сказал Аркон. – Ведь все сокровища ордена ушли на дно вместе с ней. На суше лишь Поль де Кассар и еще несколько человек из высшего командования знали об обстоятельствах дела. Значит, если имел место налет Люфтваффе, призванный отвлечь внимание конвоя от «Санта-Марии», кто-то сообщил противной стороне о том, что за груз перевозит судно. Налет не нанес конвою серьезных повреждений, но цель была достигнута: «Санта-Мария» пропала. Если бы дед не решился на подрыв корабля, сокровища госпитальеров оказались бы в руках «Церкви Кровавых Святых».

– Так ты думаешь, – пробормотала я, – что Поль де Кассар был агентом «Церкви»?

– Трудно представить что-либо другое в данных обстоятельствах, – вздохнул Филипп, прежде чем Аркон успел ответить. – Не могу понять, что заставило отца изменить ордену?

– Надеюсь, со временем все выяснится, – пожал плечами Аркон. – Жаль, нам неизвестно место, где затонула «Санта-Мария», – можно было бы исправить ошибки прошлого и поднять судно. Хотя, конечно, это очень дорого, – добавил он после короткой паузы.

– И опасно, – закончила я. – Не забывайте, что череда смертей не закончилась на Пьере де Кассаре. Погиб Риддл, убит Джозеф Аттард…

– Джозеф Аттард – убит?! – воскликнул Филипп. – Но как?

– Долго рассказывать, – ответил Аркон. – Боюсь, Ула права: надо соблюдать осторожность. Тем не менее мы не сможем спокойно жить, если не доведем дело до конца. Необходимо узнать, кто убил Джозефа и Риддла.

– Может, Глаз Шайтана и был их целью, – снова выдвинула я идею.

– Вряд ли. Конечно, он считается реликвией, учитывая историю и стоимость бриллианта, но все же это слишком мелко для масштаба «Церкви».

– Что же, по-твоему, они ищут? – спросила я.

– Все сокровища иоаннитов, – ответил Филипп. – Они ищут «Санта-Марию».

– Как же они намерены ее найти, ведь нет никакой карты, лоций… Ничего не сохранилось!

– Если бы сохранилось, они бы давно уже подняли корабль, – согласился Филипп. – Я готов отдать все, что имею, чтобы вернуть достояние ордена туда, где ему и должно находиться. Я мог бы искупить преступление отца!

– Послушайте, – сказала я. – Насколько я понимаю, груз «Санта-Марии» только называется «сокровищем». Неужели предметы религиозного культа могут представлять такую неимоверную ценность, чтобы из-за них убивать людей?

– Во-первых, – ответил Аркон, – все эти, как ты говоришь, «предметы культа» сами по себе очень дорогие, и каждый из них усыпан драгоценными камнями, как платье Мэрайи Кэри – стеклярусом. Во-вторых, «Церковь» не гнушалась убийствами даже тогда, когда на кону было гораздо меньшее…

– А в-третьих, – перебил Аркона Филипп, – предметы предметам рознь.

– Что вы имеете в виду? – поинтересовалась я и не могла не заметить, как Аркон и Филипп обменялись быстрыми взглядами.

– Вы уверены, Филипп? – спросил Аркон. – Помнится, всего лишь сутки назад вы были настроены против того, чтобы я говорил об этом.

– Но ведь прошли целые сутки, – возразил тот. – Полагаю, Ула проделала с нами длинный путь и теперь имеет право знать, о чем речь.

– Хорошо. По правде сказать, дело в одной вещи, которая предположительно находилась на «Санта-Марии». Вернее, в трех, если быть точным. Я говорю «предположительно», потому что само существование этих предметов много раз подвергалось сомнению.

– Что же это такое?

– Думаю, немного истории не помешает… Есть легенда о том, что один из семи римских царей, Помпилий, правивший в седьмом веке до новой эры, однажды обнаружил в храме хрустальный шар размером чуть больше апельсина. Он висел сам по себе под потолком и источал голубоватый свет. Помпилий обратился за разъяснением к жрецам. Один из служителей храма высказал предположение, что хрустальный шар – это вечный светильник, ниспосланный богами царю в награду за благочестие. Помпилий благочестием не отличался, но объяснению жреца поверил и повелел оставить хрустальный шар на месте, запретив к нему прикасаться. Позже один из служителей храма выяснил, что, долго вглядываясь в шар, можно увидеть сцены из будущего. Таким образом, шар мог предсказывать судьбу. Однажды Помпилий решил выяснить, как и когда он умрет. Почти целый день царь вглядывался в хрустальный шар, пока не потерял сознание. Очнувшись, он испуганно зашептал: «Я отравлен и умру с первым криком петуха…» Так и вышло. На рассвете под кукареканье ранней птицы Помпилий скончался. Его наследник приказал спрятать хрустальный шар в хранилище, где он и находился до прихода в Рим галлов в триста девяностом году до новой эры. Галлы захватили почти весь Апеннинский полуостров и, подойдя к Риму, с радостью увидели, что город не защищен крепостными стенами. Без особых потерь завоеватели ворвались в город и хозяйничали там семь месяцев, забирая из храмов, дворцов и богатых домов золото и драгоценности. Среди галлов находился один друид, откуда-то знавший о существовании хрустального шара. Он приказал римлянам показать ему, где хранится диковинный предмет, излучающий голубой цвет. Эту реликвию друид забрал с собой. Покидая разграбленный город, галлы подожгли его, и в пожаре были уничтожены все архивы Рима. Судьба хрустального шара, захваченного в Вечном городе, никому не известна, но есть предположение, что им много веков пользовались друиды для предсказания судьбы.