из такого места. В итоге он удовлетворился сделкой, думая, что продал товар с выгодой.

— Было непросто, — с сочувствием сказал Лиль и улыбнулся: — Тебя вырастил стихийник, а ты их ругаешь.

— Единственный стихийник, который оказался человеком. Он научил меня читать и писать, азам наук и теории магии хаоса, прятал у себя дома.

— Учитель умер?

— Примерно месяц назад. Его экономка тут же сдала меня властям.

Лиль крепче обнял меня, поддерживая, погладил по плечу.

— Эриенфеллиль Роуз!

Строгий голос раздался так неожиданно, что мы с фейри отпрянули друг от друга и вскочили на ноги.

За разговором мы не заметили, как на тренировочной площадке появился Гастон Эссар: брови нахмурены, взгляд пылает тёмным огнём, в груди бушует дар хаоса. Я удивлённо рассматривала декана, не понимая, чем теперь-то он недоволен.

Гастон сжал челюсти, будто у него свело лицо и процедил:

— У вас нет других дел, Роуз? Студентке Шип назначена отработка урока, а не болтовня и…

Эссар буквально проглотил последние слова, оставив нас в недоумении. Обычно наставник мальчишек Сван распекал студентов, когда заставал жавшиеся по углам парочки. От декана мы такого не ожидали, а он несколько мгновений выглядел растерянным и озадаченным.

— Помогите товарищам в теплице, Лиль, — собравшись с мыслями, велел Эссар. — Кирстен, продолжайте тренировку.

Гастон развернулся и, широко шагая, завернул за угол здания факультета.

Мы с фейри переглянулись, вопрошая: «Что это было?»

24

— Эй! Кто прячется?!

Выключив воду, я прислушалась. Девочки ушли собираться к завтраку, а я задержалась в душевой. Еле различимо и размерено капала вода.

Я задержала дыхание, показавшееся слишком громким. Шорохи повторились.

— Я не боюсь крыс, — заявила я нарочито громко. — Ни на четырёх лапах, ни на двух!

Храбрилась, конечно!

Никакой живности я не опасалась. Страшнее встретить недоброго человека. В корпусе для отверженных магов редко появлялись чужаки. Изредка появлялись студенты-стихийники, пускавшие пыль в глаза своим зазнобам. Они задирали наших парней, но дальше парка рядом с факультетом не заходили.

Снова тихие шаги — мягкая и осторожная поступь.

Мне сделалось не по себе. В корпусе было немало мрачных закоулков, старое здание скрипело и осыпалось, издавая странные звуки. Студенты обычно держались вместе или ходили парами.

Я невольно сложила пальцы для заклинания и начала вытягивать нити хаоса, чтобы сплести щит или пугающую иллюзию. Быстро сотворить заклятие Глунадр не выйдет, но натравить на врага какую-нибудь иную мерзость я точно успею.

Обмотавшись большим полотенцем, с мокрыми волосами я прошлёпала босыми ногами в комнатку, откуда шло два выхода: в тесную гардеробную и галерею. Я успела увидеть краешек студенческой формы и светлые локоны, чтобы узнать Илму. Дверь захлопнулась, ключ дважды провернулся в замке. Я толкнулась в толстую деревяшку. Безуспешно.

— Илма, открывай немедленно! — крикнула я, несколько раз ударяя в дверь.

Конечно же, мне никто не ответил. Я переступила с ноги на ногу. Каменный пол холодил ступни. Ветерок из приоткрытого окна в гардеробной обдувал голые плечи и волосы. В самом начале лета солнце ещё не было по-настоящему жарким. Следовало быстрее одеться, а там дождусь, когда парни придут мыться.

Жизнь в Академии протекала по графику. Декан распланировал для нас всё: приём пищи, занятия, посещение душевой, уборка, уход ко сну. Первое время я раздражалась, но через месяц перестала обращать внимание, что мы существуем в строго обозначенном ритме.

Я отступила в гардеробную и…

— Вот крыса! — вырвалось у меня само собой.

Илма унесла одежду. На положенном месте я не нашла даже сапожек. Вот мальчишки повеселятся, обнаружив меня здесь в одном полотенце.

Ладно, ерунда! Сразу закричу, чтобы отвернулись, а Лиль поможет. В приятеле я была уверена.

Детская выходка Илмы меня не особо разозлила. Последнее время дочка банкира вела себя тихо, лишь бросала в мою сторону недовольные взгляды. Вот вырвусь на волю и выскажу ей всё, что думаю, выщипну парочку перьев из этой белобрысой курочки.

Ждать, когда появятся спасители, было тоскливо.

Комнаты располагались на первом этаже. Я выглянула в окно, размышляя, не покинуть ли душевую таким способом. Хороша картина: студентка в одном полотенце пробирается в корпус среди кустов.

Я всем телом навалилась на подоконник, рассматривая траву и дорожку, огибающую здание. Стоило понаблюдать: если кто-нибудь пройдёт мимо, я закричу.

— У тебя столько вариантов, Дикий шип!

Я обрадовалась и тут же увидела светлую макушку и горделивую осанку Гастона Эссара.

— Ну уж нет! — Отпрянув от окна, прошептала я. — Тебя я точно звать не стану.

Легко представив высокомерный и холодный взгляд декана, его с насмешкой изогнутые губы, я решила остаться дрожать голой в душевой. Посижу, подумаю о наказании для вредной Илмы.

Я развернулась и взвизгнула. Не ожидала от себя, но в голове мигом помутилось. В дверном проёме гардеробной колыхался сгусток хаоса. Родную стихию невозможно спутать ни с чем другим. Из глубины фиолетового облака, похожего на человеческую фигуру, на меня в упор смотрели белёсые, словно неживые, глаза. Или мне это лишь почудилось?

Оно будто царапало меня взглядом, а я обхватила руками плечи, закрываясь от назойливого и жадного внимания существа. Внутри облака бились и трепетали языки магии, скручивались в нити, которые беспорядочно вытягивались из сгустка материи, дрожали и развевались будто на ветру. Чёрная клякса напоминала криво слепленную богиню Глунадр. Дело рук Илмы или…

— Демон! — Из моих лёгких вырвался еле слышный сип.

Возможно, так выглядят те самые паразиты, лезущие из разломов или сущности, порождённые хаосом на той стороне реальности. Они приходят питаться магическим даром. Оно сожрёт меня и не подавится.

— Что ты такое?

У меня похолодела спина и ноги. Пламя в груди скукожилось до маленького шарика, а собранные ранее нити магии истаяли в пальцах. С печатью на руке я не сотворю годного заклинания. Слабая, ещё и без одежды, я отличная жертва для нападения.

Я быстро осмотрелась, но не нашла в комнате ничего подходящего для защиты. Он понял, что я безоружна. Сгусток хаоса задвигался и рванул вперёд. Во мне точно распрямилась долго сжимавшаяся пружина, толкнув к окну. Я дёрнула раму, вскочила на подоконник и не глядя сиганула вниз, ожидая удара о землю. В последнюю секунду я вспомнила слова декана, что печать не помешает атаковать паразитов, выползших из хаоса.

Я зажмурилась, охнула, ощутив соприкосновение с чем-то достаточно твёрдым, и завалилась лицом вниз.

Удобно распластавшись на траве, я несколько мгновений гадала, почему она подо мной шевелится и недовольно пыхтит. Ещё у травы нашлись сильные руки: меня бросило в жар, когда горячая волна прошлась от лопаток до места,