бы полиции практически без ограничений обыскивать и задерживать людей, предположительно совершивших преступление? Эта пагубная практика вдохновила американскую революцию.

Возможно, действительно нет иного способа получить важную информацию от справедливо подозреваемого преступника, кроме как отсеять ее из данных тысяч невиновных людей. Возможно, большинству людей понравится такая практика и они будут доверять многочисленным законам, требующим, чтобы полиция удаляла все данные, собранные у людей, которые не являются объектами расследований. Полицейские говорят, что они не заинтересованы в сборе данных от невиновных людей, и в целом я им верю. Но это не значит, что такие данные невозможно собрать. И любой широкий взгляд подразумевает исключения: если большинство полицейских не хотят заглядывать в личную информацию большинства людей, это не означает, что так никто не будет поступать. А в условиях демократии решение о том, хотим ли мы позволить агентам государства использовать такие технологии сбора информации и как именно они будут это делать, необходимо принимать обдуманно, коллективно и публично, а не прикрываться договорами о неразглашении.

Если бы полиция использовала симуляторы сотовой связи только для поимки опасных преступников, это тоже был бы другой вопрос. Но в октябре 2019 года компания Univision сообщила, что Иммиграционно-таможенная служба (ICE) с помощью этих устройств обнаруживала и преследовала неучтенных иммигрантов – хотя в 2017 году исполняющий обязанности директора этой службы сказал сенатору Рону Уайдену (D-OR), что они ничего подобного не делали[98]. После того как агентству потребовалось более двух лет, чтобы обработать запросы ACLU в соответствии с Законом о свободе информации, ACLU подал в суд на ICE за использование стингрэев[99]. В EFF обнаружили документальные свидетельства того, что полицейские управления применяли симуляторы сотовой связи без достойных оснований: например, для поисков мужа, который во время ссоры выхватил у жены телефон, или воришки, который украл сэндвичи и куриные крылышки на 56 долларов[100].

Это иллюстрирует еще одну опасность, связанную с технологиями слежения, – размывание цели. Симуляторы сотовой связи стоят дорого. Чтобы оправдать их стоимость, ими нужно пользоваться. Правоохранительные органы выложили сотни тысяч долларов на симуляторы сотовой связи не для того, чтобы ловить похитителей сэндвичей. Предположительно, они купили эту аппаратуру, чтобы предотвращать реальные угрозы общественной безопасности. Но мелких преступников всегда больше, чем крупных, а дорогие технологии не окупаются, когда лежат на полке.

Эти устройства были задуманы как инструмент для военных и разведывательных расследований. Через федеральные гранты они просочились в полицейские управления штатов и городов и стали использоваться в гораздо более приземленных целях. То же самое случилось с вооружением и военной техникой: вместо боевых условий их стали повседневно использовать в полицейских участках. Адам Бейтс из Фонда Катона отметил: «Как война с наркотиками повлияла на милитаризацию полиции, так и война с терроризмом теперь влияет на сбор информации для полицейской разведки, и личная жизнь миллионов американцев находится под угрозой»[101]. За границей участники боевых действий и террористы не имеют конституционных прав. Их имеют американцы, даже подозреваемые в совершении преступлений. Симуляторы мобильной связи облегчают полиции поимку преступников. В этом могла бы помочь и отмена Четвертой поправки.

Это не означает, что такие симуляторы нельзя использовать никогда, просто их применение должно регулироваться судом, как полицейские обыски в домах или офисах. Директивы в отношении симуляторов сотовой связи, принятые в 2015 году Министерством юстиции, требуют, чтобы эти устройства применялись с одобрения руководителей подразделений. Следовательно, ни один агент не может воспользоваться симулятором по своему усмотрению. Согласно этим директивам, симуляторы должны настраиваться как регистраторы телефонных звонков и не могут использоваться для сбора содержимого каких-либо сообщений (регистраторы телефонных звонков фиксируют номера всех входящих и исходящих вызовов на конкретном телефоне).

С одной стороны, американцы должны радоваться, видя, что Министерство юстиции запрещает использовать симуляторы сотовой связи для подслушивания телефонных разговоров. С другой стороны, предупреждение о необходимости настраивать симуляторы определенным образом подразумевает, что их можно настроить и по-другому, то есть как минимум некоторые симуляторы могут по желанию пользователя перехватывать содержимое голосовых вызовов.

Что еще важнее, в директивах говорится: теперь – прежде чем использовать симулятор сотовой связи – агенты федеральных правоохранительных органов должны получать ордер на обыск, подтвержденный вероятной причиной. Этот же стандарт применяется для обыска дома или офиса[102]. Директивы требуют, чтобы агент, подающий заявку на ордер, объяснил суду, что у него есть устройство, которое заставит телефон раскрыть свой уникальный идентификатор, а агент будет использовать этот идентификатор для определения локации телефона, и все телефоны в зоне действия устройства могут испытывать временные сбои в обслуживании. Что особенно важно, он также должен сообщить суду, как будет распоряжаться нецелевыми данными, и подтвердить, что не станет использовать их для расследования. Кроме того, принципы требуют, чтобы агент, использующий симулятор для нацеливания на конкретный телефон, удалял все данные, случайно полученные с других телефонов, как только устройство будет обнаружено, и не реже одного раза в день. Если симулятор применяется для поиска какого-либо телефона, данные, полученные с других телефонов, необходимо удалить в течение тридцати дней.

Тем не менее это только рекомендации, а не закон. И они применимы только к федеральным агентам, а не к какому-либо более обширному государственному или местному департаменту полиции, использующему симуляторы сотовой связи. Больше всего тревожат вопросы, поднятые в письме сенаторов Чака Грассли (R-IA) и Патрика Лихи (D-VT) бывшему генеральному прокурору США Эрику Холдеру и бывшему министру внутренней безопасности Джею Джонсону в декабре 2014 года. Сенаторов обеспокоила политика ФБР в отношении использования стингрэев. В частности, множество исключений из правила о получении ордеров до развертывания симуляторов, а также убеждение ФБР в том, что ордер не нужен в случаях, когда технологии используются в общественных или других местах, где, по мнению ФБР, у людей нет достаточных оснований ожидать неприкосновенности частной жизни[103].

В этом случае не суд, а пользователь симулятора будет решать, когда именно ожидание неприкосновенности частной жизни основано на достаточных основаниях. Здесь также упущено из виду одно ключевое различие: возможно, люди ослабили свои ожидания неприкосновенности частной жизни на публике, где за ними можно наблюдать. Но их ожидания не стали равны нулю, особенно в отношении личного имущества – такого, как информация в телефоне. Полиция не может остановить вас на улице и обыскать ваш кошелек, портфель или бумажник, оправдывая это тем, что вы носите их с собой в общественных местах.

В конце концов, Четвертая поправка обеспечивает людям неприкосновенность личности, жилища, документов и вещей. Вплоть до ХХ века это понималось только как защита жилища от физических обысков. Но в решении по делу Кац