– Что все это значит? – спросил арестованную Голицын.

– Это значит, что у вас в Академии сидят неучи, – ответила Тараканова невозмутимо.

Княжна просила об одном – о личной встрече с императрицей и даже писала Екатерине письма. Она все объяснит самой государыне, она может быть полезной России! Ответ Екатерины Голицыну: «Дерзость ее письма ко мне превосходит, кажется, всякого чаяния, и я начинаю думать, что она не в полном уме».

В тюрьме Тараканова родила ребенка от Алексея Орлова. Ребенок умер. Известно, что самозванка в заключении имела целый штат слуг, помещение, в котором она содержалась, имело несколько комнат, она получала медицинскую помощь. Но болезнь давала о себе знать. Чахотка появилась у княжны Таракановой еще в Венеции, в крепости она уже кашляла кровью.

Екатерина так и не удостоила пленницу свиданием. Брикнер писал: «Осенью 1775 года самозванка стала постепенно слабеть; болезненные припадки возвращались все чаще. Больная просила Голицына прислать к ней священника. Голицын позвал протоирея Казанского собора, говорившего по-немецки. И в этой последней беседе со священником авантюристка не сообщила ничего такого, что могла бы дать хоть некоторое понятие о ее происхождении, о ее сообщниках и пр. 4 декабря она скончалась. На другой день солдаты, стоявшие при ней все время на часах, глубоко зарыли ее тело на дворе Петропавловской крепости».

Вместе с Таракановой в Италии на корабле в плен попали и ее спутники – поляки Черномский и Доманский, ее «придворный штат». Они тоже содержались в Петропавловской крепости. Доманский был влюблен в самозванку и мечтал на ней жениться, не взирая на то, что им предстоит прожить всю жизнь в заключении. До свадьбы дело не дошло. После смерти Таракановой полякам и слугам позволили вернуться в Европу, даже деньги дали на проезд, но с твердым условием – никогда не приезжать в Россию. В противном случае их ждал немедленный арест, а может быть, и смертная казнь.

Тараканова умерла, а историки по сию пору гадают – кем же она была? Версий здесь множество. Судьба княжны Таракановой связана с таинственной историей старицы Досифеи, скончавшейся в 1810 году в московском Ивановском монастыре и похороненной в Новоспасском монастыре – родовой усыпальнице Романовых. Есть сведения, что Досифею, тогда еще Августу Алексеевну Тараканову, привезли из-за границы в 1785 году и поместили в монашескую обитель. Говорили, что Августа Тараканова – дочь Елизаветы и Алексея Разумовского, воспитывалась у родственников отца – Дараганов, отсюда и фамилия Тараканова.

Есть сведения, что Алексей Орлов тяготился тем, что стал причиной ареста, крепости и смерти этой женщины. Его можно понять. Общественность, как сказали бы сейчас, тоже осудила его за этот поступок. «Общественностью» я в данном случае называю его сослуживцев. В сборнике биографий кавалергардов об Алексее Орлове, помимо пышных хвалебных фраз написано, что он согрешил в устранении Петра III, прославил себя Чесмою и опозорил себя Таракановой.

Можно понять составителя биографии Орлова, жалко эту авантюристку, эту дурочку, которая наша историческая литература назвала княжной Таракановой. Сама, кстати, она себя никогда так не называла. Так нарекли ее позднейшие исследователи.

В декабре 1775 года Орлов-Чесменский приехал в Россию и подал в отставку от всех должностей по болезни. Указ Военной коллегии от 11 декабря 1775 года: «В именном, за подписанием собственной ее императорского величества руки, высочайшем указе, данном Военной коллегии сего декабря 2 дня, изображено: генерал граф Алексей Орлов-Чесменский, изнемогая в силах и здоровье своем, всеподданнейше просил нас об увольнении его от службы. Мы, изъявив ему наше монаршее благоволение за столь важные труды и подвиги его в прошедшей войне, коими он благоугодил нам и прославил отечество, предводя силы морские, всемилостивейшее снисходим и на сие его желание и прошение, увольняя его по оным навсегда от всякой службы, о чем вы, господин генерал-аншеф и кавалер, имеете быть известны». Далее подпись.

Из-за чего Алексей Орлов в 38 лет «изнемог» в богатырском своем здоровье? Какая это была болезнь – физическая или душевная? Что бы мы ни говорили о самозванке, она была незаурядной личностью. Да и сама смерть ее создала ей мученический ореол.

Судьба Орлова и Тараканову связала в один узел, романисты придумали кучу подробностей, кино тоже постаралось внести свою лепту, а потому я считаю необходимым рассказать более подробно об Алексее Григорьевиче Орлове (1738–1809 гг.). О том, как он «согрешил в устранении Петра III», я уже рассказала.

Алексей Орлов не ходил в любовниках Екатерины, он вместе с братом посадил ее на трон, при этом оказал ей такие услуги, которые другой и сделать бы не смог. В отличие от старшего брата он имел государственный ум, несгибаемую волю, трезвую голову и уменье доводить до конца начатое дело. Для него не было препятствий в достижении цели – ни моральных, ни физических. Чистый прагматизм и никаких мук совести, никакой хандры. При этом он имел исполинский рост, был красив, смел, словом, великолепен – настоящий богатырь. И прозвище у него было соответствующее – Меченый. Ему он обязан шраму на левой щеке. Шрам Алексей Орлов получил не на войне, а в драке после трактирной ссоры.

О происхождении этого шрама рассказал Пушкин в своих подготовительных записках к «Капитанской дочке». Братья Орловы «были до 1762 году бедные гвардейские офицеры, известные своей буйною и беспутною жизнью. Народ их знал за силачей – и никто в П. Б. с ними не осмеливался спорить, кроме Шванвича, такого же повесы и силача, как и они. Порознь он бы мог сладить с каждым из них, но вдвоем Орловы брали над ним верх. После многих драк они между собою положили, во избежание напрасных побоев, следующее правило: один Орлов уступает Шванвичу и, где бы его ни встретил, повинуется ему беспрекословно. Двое же Орловых, встретя Шванвича, берут перед ним перед, и Шванвич им повинуется. Таковое перемирие не могло долго существовать. Шванвич встретился однажды с Федором Орловым в трактире и, пользуясь своим правом, овладел бильярдом, вином и, с позволения сказать, девками. Он торжествовал, как вдруг, откуда ни возьмись, является тут же Алексей Орлов, и оба брата по силе договора отымают у Шванвича вино, бильярд и девок. Шванвич уже хмельной хотел воспротивиться. Тогда Орловы вытолкали его из дверей. Шванвич в бешенстве стал дожидаться их выхода, притаясь за воротами. Через несколько минут вышел Алексей Орлов, Шванвич обнажил палаш, разрубил ему щеку и ушел; удар пьяной руки не был смертелен. Однако ж Орлов упал. Шванвич долго скрывался, боясь встретиться с Орловыми. Через несколько времени произошел переворот, возведший Екатерину на престол, а Орловых на первую степень государства. Шванвич почитал себя погибшим. Орлов пришел к нему, обнял его и остался с ним приятелем. Сын Шванвича, находившийся в команде Чернышева, имел малодушие пристать к Пугачеву и глупость служить ему со всеусердием. Г.А. Орлов выпросил у государыни смягчение приговора». Как приятно цитировать Пушкина! Конечно, Григорий Орлов по доброте душевной похлопотал за Шванвича.

Еще несколько слов об «устранении Петра III». Речь пойдет о той самой записке к Екатерине об убийстве свергнутого императора: «Матушка милосердная государыня! Как мне изъявить, описать, что случилось; не поверишь верному рабу своему…» Ну, вы помните, она полностью приведена в этой книге. Записка эта была найдена на пятый день после смерти Екатерины. Нашли ее канцлер Безбородко и внук Александр, и тут же отдали Павлу. Император прочитал записку и, ни слова ни говоря, вернул ее канцлеру.