– Ситников, – ядовито сказал Тротт, – вы начнете когда-нибудь думать, прежде чем действовать? Мое терпение ведь может закончиться, и вы получите то, на что нарываетесь. Дайте мне осмотреть вашу подругу. Не пускайте сюда людей.

На входе уже толпились охранники, окружая профессора и принцессу. Алинка корчилась на диване, зажимая живот руками, дышала судорожно, через рот, лицо приобретало синюшный оттенок и глаза закатывались: еще чуть-чуть – и уйдет в обморок. Он быстро пробежал над ней руками, нахмурился, обезболил. Болевой шок, но откуда?

– Ее нужно к врачу, – сказал старший по охране. – Вызывайте телепортиста.

– Я и есть врач, – огрызнулся Тротт, – получше ваших светил. Выйдите немедленно, не мешайте. Ей нужен воздух. Все будет нормально, обещаю. Вон пошли! – рявкнул он, так как охрана топталась рядом, кто-то отрывисто докладывал о ситуации по рации и уходить ни один не собирался.

Старший, видевший Тротта в Управлении, нехотя дал команду рассредоточиться. Ситников мрачно наблюдал за происходящим из дверного проема, и вид у него был как у готового убивать.

Алина вытянулась на диване в струнку, а Тротт осторожно прощупывал ей живот. В районе матки полыхало таким жаром, что он сам весь вспотел. И никак не мог понять, в чем дело, – женщин он не осматривал уже очень давно. Снова протянул руку, прислушался. Судорога, как у рожающей. Но живот плоский, ребенка внутри нет… да и… девственница. Он аккуратно расслаблял мышцы, переведя проекцию матки на свой кулак и медленно, через силу разжимая его. Крутило страшно, он сам едва не заорал. Пальцы, после того как он разжал кулак и расслабил, встряхивая, болели, словно ему их выкручивали.

– Воды принеси, – бросил он семикурснику, и тот нехотя кивнул, протиснулся между охранниками, исчез. В зале уже началась новая игра, и никто, кажется, не обратил внимания на произошедшее.

Принцесса медленно приходила в себя: щеки у нее были мокрые от слез и черные от потекшей туши, губы белые, и помада на них смотрелась неряшливым пятном. Она стянула очки и откинула голову назад. Ей было плохо и стыдно. И страшно до слез.

– Богуславская, давно у вас это? – спросил Тротт.

– Один раз всего было, – ответила она слабым голосом. – В университете. Но не так больно.

Он снова нахмурился. Положил руку ей на живот.

– Цикл нормальный?

Принцесса залилась краской.

– У м-меня еще не было, профессор.

– Вам ведь уже шестнадцать? – уточнил он с недоумением. Девушка еще больше покраснела, хотя, казалось бы, сильнее некуда.

– Я не хочу с вами это обсуждать! – выпалила она. – Это неприлично! Вы мужчина!

– Сейчас я ваш лекарь, – отрезал он жестко. – К врачам обращались? Такая задержка может свидетельствовать о патологии репродуктивной системы.

– Обращалась, – сказала она. – Никаких отклонений не нашли. Гормоны в порядке.

Он и сам видел, что в порядке. Живот под его пальцами остывал, прекращая пульсировать.

– Что-то принимали из стимуляторов?

– Да ничего я не принимала! – выкрикнула она, садясь. – Вы меня достаточно напугали! Может, я просто перезанималась! Я каждый день бегаю и на тренажерах работаю, чтобы сдать эту физкультуру!

– Нет, – протянул он, не обращая внимания на ее возмущение, – мышцы у вас перенапряжены, но это другое. Не пойму что. Вам нужно к виталисту, который специализируется на женских заболеваниях, Богуславская. А для занятий есть массаж, сауна, ванны горячие, чтобы расслабить мышцы.

– Да некогда мне, – сказала она зло, – я и так сплю по пять часов в день.

Он встал, оглянулся в поисках салфетки, чтобы протереть руки. Не нашел и с раздражением сунул их в карманы.

– Зачем вы себя насилуете? У вас найдется чем заняться и без магии.

– Затем, – буркнула принцесса и отвернулась, утирая щеки. Вздохнула, расправила плечи. – Я благодарна вам за помощь, лорд Тротт. – Макс поднял брови – так официально это прозвучало. – Больше она не требуется, можете вернуться в зал.

– Вы разрешаете? – спросил он ехидно. Алинка вскинулась, хотела сказать что-то резкое – но в дверь заглянул старший охраны.

– Телепортист прибыл, – сдержанно сообщил он, намеренно не используя титул (конспирацию никто не отменял), – готов перенести вас домой.

– Сержант, п-прошу вас, – жалобно сказала Алина, – и часа ведь не прошло. Я уже прекрасно себя чувствую благодаря лорду Тротту. Заболел живот, бывает. Если вдруг снова почувствую себя плохо – сразу обращусь к вам, обещаю.

Агент хмуро кивнул. Он не был личным телохранителем и права настаивать не имел. Но отвечать, если что-то случится, будет не ее высочество, а он и его ребята.

Вернулся Матвей с кувшином лимонада и стаканом. Снова протиснулся между охранниками, сел рядом с Алиной на диван, налил, аккуратно приобнял своей лапой, протянул ей стакан.

– Я, наверное, вся пятнистая, – пожаловалась принцесса, делая глоток.

– Ты все равно очень миленькая, малявочка, – пробасил он. – Только умыться надо.

– Спасибо, – сказала она тоненько, улыбнулась и откинулась ему на плечо – совсем крошечная рядом с огромным мужчиной. Тротт поморщился, отвернулся и двинулся в зал, подальше от опереточного сюсюканья и сладости. И краем уха успел услышать вопрос: – Матвей, а все-таки попросишь Чета обернуться?

Ну конечно. Что нам свадьба и молодые. Всё к ногам капризной девчонки.

Зал встретил Макса оглушающей музыкой и дружным топаньем. Народ веселился вовсю, жених с невестой отплясывали что-то зажигательное. Инляндец двигался вдоль стены, но не избежал внимания – какая-то девушка схватила его за руку, закрутила.

– Давай танцевать! – крикнула она со смехом.

– Не хочу, – ответил он сухо и, не обращая внимания на недоумение и обиду, проступившие на симпатичном лице, пошел дальше.

Тротт видел, как Ситников провожает принцессу до дамской комнаты, видел и то, как она выходит оттуда, как присоединяются они к танцующим. Опустил глаза, положил себе соленых грибов и начал жевать. В конце концов, этот балаган когда-нибудь да закончится. Вечер, конечно, потерян. Хотя интересный случай с внезапными болями. Может, с Викой поговорить? Она лучше разбирается в женских болезнях. Нет. Не стоит тратить на это время.

Музыка прекратилась, включился свет, и радостный Иван Ильич объявил перерыв. Четери повел сияющую жену к столу, гости, частично разбившиеся по парам, ручейками устремлялись кто к столам – выпить и закусить, кто к выходу – покурить, кто к туалетам. Дирижер утирал пот со лба, музыканты отдыхали, рассевшись по креслам у стен. Сердобольный отец невесты направился к ним, чтобы пригласить за стол и составить ему компанию в распитии горячительного. Официанты начали разносить вторые блюда, и в воздухе сильно пахло жареным мясом, алкоголем и разгоряченными людьми.