Он повел ее к пустому столу, чтобы усадить на стул, а она все ворчала и оглядывалась на оставленную, на полу еду. Он снова ощутил стеснение в груди, как тогда, когда она едва не расплакалась из-за яблока.

— Девочка, там, где мы это заказали, еще полно омаров. Не нужно вести себя так, будто это последняя еда в твоей жизни.

Она невесело хохотнула:

— Сказал, как человек, который никогда не оставался без еды.

Шотландец и бровью не повел, когда поднос за подносом заносили еду — фрукты, паштеты, омара, салаты и десерт трех видов. Разглядывая заказанные вкусные блюда, Мэдди вынуждена была признать: он был прав, говоря, что яблоко будет достойно возмещено.

Хотя у нее и возникли определенные опасения при его заявлении, что ужинать они будут в номере, и возникло желание убежать, довольствуясь полученным кольцом, Мэдди пришла к заключению, что он не хочет идти в ресторан из-за своего лица, что было вполне объяснимо. Ей все не верилось, что он скрывал от нее свое истинное лицо в ту первую их встречу, причем делал это намеренно, даже когда овладел ею.

Он принес фужер с шампанским и поставил на стол перед ней. Она уже была немного навеселе, но он ничего не пил. Мэдди успела заметить, что он оберегал один бок, а сейчас настороженно сидел на кровати, будто в ожидании болезненных ощущений.

— Ты говорила, что с четырнадцати лет живешь одна, — напомнил он. — Любопытно было бы узнать, как ты оплачиваешь жилье и пропитание.

— Намекаешь на мою неудавшуюся попытку заработать сегодня? — Она потеряла больше, чем заработала, пока Шотландец не одарил ее бриллиантом. К сожалению, нелегко быстро продать кольцо за его реальную цену. А ей срочно нужны деньги. Но она уже успела выкрасть золотые часы из его сумки и кое-какие серебряные столовые приборы из сервировки ужина.

Шотландец проявил мудрость и ничего не сказал в ответ на ее замечание. Ей не хотелось отвечать на его вопросы, но, видимо, все равно придется сделать это, если она хочет еще поесть или прикарманить больше серебра.

— Иногда я сдаю карты и продаю сигареты в кафе близ Монмартра. — Мэдди выпила, и ее передернуло. — Если не это, то играю «в скорлупки» на ярмарках или на тотализаторе.

— Я видел книгу у твоей кровати. Только не говори, что считаешь себя богемной натурой.

— Совсем нет. Книга новая и выставлена в соседнем квартале. Мне просто удалось получить ее задаром. Я не испытываю к ним симпатии, даже к тем, кто беднее меня. Знаешь, какой тяжелой работой пришлось бы тебе заниматься, чтобы стать беднее меня? — прошептала она рассеянно и встряхнула головой. — Многие из них сознательно покидают богатые семьи и живут впроголодь в Марэ.

— Куин говорил мне, что твоя мать и отчим живут в Сен-Роке. Разве ты сделала не то же самое, покинув их?

— Причина, по которой я покинула Сен-Рок, не имеет ничего общего с претенциозностью. И я не хочу обсуждать это.

— Что это за женщина, позволяющая дочери жить в трущобе?

Мэдди поставила фужер и, встав из-за стола, повернулась к двери.

Шотландец схватил ее за запястье. Движение было очень быстрым для такого крупного мужчины.

— Погоди, — просипел он сквозь зубы, словно превозмогая боль.

Она раздраженно посмотрела на его руку.

— Я сказала, что не хочу обсуждать эту тему.

— Я больше не заикнусь об этом. — Он отпустил ее руку, и она, усевшись, снова принялась за шампанское. — Но меня удивляет, что ты готова уйти, даже не узнав, почему я приехал сюда.

— Как же, твое «предложение»: Уверена, что знаю, в чем оно заключается. Ты уже предлагал мне нечто подобное той ночью.

— Да, я тогда думал сделать тебя своей любовницей. И если бы тебя это устраивало, ты могла бы дождаться в Лондоне моего возвращения.

— Я не хотела быть твоей любовницей. Это означало бы, что нужно было бы снова проходить, через то, что произошло в ту ночь. — Мэдди передернуло, — Думаю, я скорее умерла бы. Если мне и придется снова пережить подобное, то только в браке.

— Тогда придется жениться на тебе.

Она посмотрела на него с откровенной неприязнью:

— У меня был ужасный день, Маккаррик. И мне совершенно не хочется сидеть здесь и слушать всякую ахинею.

— Что, если я скажу, что приехал сюда специально за тобой? Забрать тебя в Шотландию и обвенчаться там?

— Я не расположена к шуткам. — Мэдди с нарастающим страхом вглядывалась в его бесстрастное лицо. — О Господи, ты… серьезно? Ты решил, что замужество — это именно то, что мне нужно? Я упомянула о браке только потому, что была уверена, что ты снова грубо откажешься! — воскликнула Мэдди. В ее голосе звучали панически нотки.

В ответ он сердито посмотрел на нее и, похоже, не зная, что сказать, потер шею.

— Ты наверняка думал, что я с радостью приму твое предложение? — недоверчиво спросила она. Какая самонадеянность! — Посмотрел на мою лачугу и решил, что я буду визжать от восторга и посчитаю тебя своим спасителем. Мне упасть на колени?

— Думаю, не стоит, иначе будет слышен звон серебра, что ты сунула в карман юбки.

Мэдди выгнула бровь. Она редко попадалась, а сегодня была особенно осторожной.

— Не знаю, о чем ты.

Следует отдать ему должное: он не стал уличать ее во лжи, а снова заговорил о своем предложении:

— На твоем месте было бы разумным довольствоваться любым предложением о замужестве.

— Ты говорил, что ничто не подвигнет тебя жениться, — сказала она, имитируя печальный тон. — О, если бы я только прислушалась! Тогда я ни за что не пыталась бы тут же соблазнить тебя.

— Многое изменилось. Я недавно был ранен, и это заставило меня задуматься о моей жизни. Я обладаю титулом, мне нужен наследник.

— Какой у тебя титул?

— Я шотландский граф, граф Кавана.

— Собираешься сделать меня графиней? — Мэдди округлила глаза. — Как необычно! Никогда не слышала ничего подобного на Монмартре.

— Это действительно так.

— А почему ты выбрал меня?

— Ни одна из кандидаток меня не привлекала, и тогда я подумал о тебе. После того как навел справки и узнал кое-что о тебе, я решил, что мы подойдем друг другу. Говорят, что ты уравновешенная, практичная, к тому же умная.

— Ты мог бы найти себе более выгодную партию.

— Ты недооцениваешь свое обаяние.

— Это не так. Я знаю, что красива и умна, но у меня нет связей и никакого приданого. Если ты еще не понял, я живу в глубокой нищете.

— Мне не нужны связи, а денег мне не истратить за всю жизнь. Я могу позволить себе выбрать невесту только в соответствии с ее красотой и умом.