– Охрана есть?

– Я сама себе охрана.

Дарья схватила собеседницу за отвороты махрового халата и впихнула в квартиру.

Та оторопела от такой наглости и попыталась подать голос, но вовремя отпущенная пощечина заткнула ей рот.

– Во-первых, не ори. Во-вторых, сама дура. Все поняла?

Вдова сразу как-то растерялась.

– Я этого так не оставлю, – прошептала она, высвобождаясь из рук Дарьи.

– Фролова знаешь?

– Ты что? От этого ханурика ко мне заявилась и считаешь, что меня можно туда-сюда по квартире таскать?

Ирина старалась согнать с карих глаз пьяную пелену, но у нее ничего не получалось.

– Я смотрю, ты вчера хорошо провела время.

– Это не твое дело, стерва.

Розанова была выше Дарьи, но в бой не вступала. Ее пугало слишком вольное поведение ввалившейся к ней девицы.

– Расскажи о Фролове.

– Иди отсюда. А то я сейчас позвоню и, как ты можешь догадаться, не в милицию.

– Дело касается твоего мужа.

Розанова притихла, поправила халат, скрестила на груди руки.

– Проходи. Я сейчас умоюсь, и мы поговорим.

Сейчас Дарья была рада тому, что Шустриков не поехал с ней. Лучше приватного разговора двух женщин ничего быть не может. Она очень надеялась на то, что разговор получится.

– Ну, что ты мне хочешь рассказать?

Ирина надела темно-синюю шелковую блузку, кружевную безрукавку и малиновые штаны, скроенные на восточный манер.

– Я хотела расспросить, а не рассказывать.

– У тебя десять минут. – Хозяйка со всем достоинством, на которое была способна после масштабной попойки, опустилась в кресло. Дарья ограничилась стулом.

– Я хотела бы вернуться к разговору, который состоялся у нас сразу после смерти Андрея. Мы говорили о том, что тот...

Розанова не дождалась.

– Короче. Ты хочешь сказать, что всех на хер переубивала и пришла за деньгами. – Еще немного, и она начала бы истерично хохотать.

– Что вы знаете о Фролове и Волокове?

– С Волоковым ты не оригинальна. Об этом судачат последние шлюхи, стоя по ночам вдоль трасс и отмораживая себе промежность. Фролов – это просто дерьмо. Он как раз ездит, собирает этих шлюх и отогревает то, что они отмораживают. – После своей тирады она разразилась смехом.

Дарье было не смешно.

– Он цепляет девочек?

– Если мы говорим об одном и том же человеке, то да, он цепляет. Несмотря на маленький рост, у него...

Это Дарье было известно, а вот откуда об этом знала Ира?

– Может, ты знаешь, где он любит отдыхать?

– Нет.

– А на чем ездит?

– «Форд», кажется, серого цвета, такого отвратительного. Дрянь какая-то, а не машина. Кстати, Фролов раз-другой приходил к моему мужу. Они о чем-то разговаривали. Потом он рассказывал мне, что приходил человек от Волокова.

Ира замолчала.

– Продолжайте, пожалуйста.

Вдова позволила себе затяжной выдох.

– Постоянно речь шла то о зерне, то о муке, то о транспорте. Вагон туда, вагон сюда. В последнее время они стали говорить о какой-то рыбе. Хрен его знает, что такое творится, – она схватилась за голову. – Я выпью аспирина. – Встала, пошла на кухню.

– А что за рыба?

– Красная рыба. Они обсуждали, кажется, способ продажи. У Андрея была меньшая доля, и он хотел связаться с розницей, а Волоков настаивал на оптовках.

– Розанов отправляет часть своего зерна на Дальний Восток?

– Он потянул процентов тридцать. Волокуша не мог убрать своего партнера, я в это не верю. К тому же он сам приходил ко мне, выражал соболезнование. Правда, это ничего не значит. Но я уверена, в отличие от большинства сторонних наблюдателей, что Андрея он не трогал. Ему это было невыгодно.

– Почему?

– Есть смысл подавлять сильного соперника. Розанов при жизни делал себе хорошую рекламу, поэтому всем казалось, что он чуть ли не конкурент Волокову. На самом же деле конкурентов у Волокуши в области нет. Он дал Андрею долю на каких-то условиях, об этом я ничего не знаю.

– Скажу вам откровенно, вы все еще больше запутали.

Вдова пожала плечами.

– Извини, дорогая. Больше ничем помочь тебе не могу.

Итак, в результате визита к вдове Розанова Дарья установила, что Фролов – человек Волокова. В то же время Ира отрицает возможность конфликта между ее покойным мужем и Волоковым. По чисто женской интуиции выходило, что Фролов со своей бандой вряд ли причастен к смерти Розанова.

Но это лишь интуиция.

Через час Дарья была уже в офисе Шустрикова и рассказывала толстяку о результатах поездки. Молчать долго он не стал.

– Элементарно. Один хотел рассовать по оптовкам, другой ставил на розницу. Они могли решить каждый по-своему, но не сойтись в той цене, которая в конечном счете должна была установиться на рынке. И у того и у другого солидные объемы. Началась бы война цен. А этого никому не надо. Вот и причина конфликта. После чего один убрал другого. А то, что там лопочет вдова, это все бред спивающейся бабы.

– Я хочу поработать ночью. Поискать Фролова.

– Одна?

– Я не собираюсь выходить на панель. Просто покатаюсь по центру города после двенадцати. Вдова и словом не обмолвилась о том, что отказывается платить. Для меня десять тысяч долларов – большие деньги.

– Все еще хочешь что-то откопать?

Дарья взбеленилась:

– Ну я же не заставляю тебя это делать.

Шустриков обиделся и отвернулся.

– Извини. Я не хотела.

– Иди. Иди отсюда, – он взмахнул рукой. – Прочь, прочь. Разговор окончен.

Дарья вышла в приемную и попросила секретаршу дать ей листок бумаги. Шавка уже привыкла к ней и выполнила просьбу, выложив на стол белый лист машинописной бумаги.

Дарья достала ручку и написала: «Прости, пожалуйста». Потом вошла в кабинет и под неодобрительным взглядом положила на стол Виталию Алексеевичу сложенный вдвое листок.

Расстались молча.

* * *

Уже несколько часов, как над Саратовом горят звезды. Антициклон властвует уже не первые сутки. Он разогнал тучи и заставил температуру опуститься до минус пятнадцати.

Дарья припарковалась около сверкающего огнями огромного универсама и сквозь стекло машины смотрела на малолетних девочек, мерзнущих вдоль дороги.

«Дуры. Какие дуры. На что они надеются? Так никуда не выберешься. Не заработаешь себе даже на приличную одежку. Может, открыть свою школу? Учила бы девчонок уму-разуму. А-а-а, пустое».