— Это просто грех, — провозгласил великий портной, — прятать то, чем Господь счел нужным наградить вас, мадемуазель.

Пегги была не вполне уверена, что согласна со словами прославленного мистера Уэрта, но подумала, что, поскольку внимание Эдварда будет устремлено в другую сторону, беспокоиться ей не о чем. Нанеся пару капель французских духов — ее сильно возмутила стоимость даже самого маленького флакончика этой жидкости, но она издавала такой божественный аромат, что Пегги не смогла устоять, чтобы не купить, — девушка уже была готова спуститься вниз, когда Люси остановила ее и поочередно чувствительно ущипнула за каждую щеку.

— Вот! — вскричала она. — Какие бриллианты? У вас есть кое-что-получше, мисс… Розы на щеках!

Пегги, которая вдруг разволновалась, смогла только слабо улыбнуться в ответ.

Восстановив в памяти прогулку с миссис Прейхерст, Пегги вспомнила, что перед обедом гости обычно собирались в Золотой гостиной. Она поспешила вниз, улыбаясь слугам, которые радостно приветствовали ее по пути. На пороге гостиной Пегги помедлила. Голоса, которые доносились из комнаты, сливались в приятный хор, среди всех выделялся женский смех, звучавший как серебряный колокольчик.

Пегги, прикоснувшись к цветку у себя на шее, судорожно вздохнула. Что это с ней? Отчего ее так волнует, что о ней подумает какая-то глупая виконтесса? Да, у нее нет титулов — так что же? Зато по меньшей мере у нее есть гордость. Клан Макдугалов такой же древний, как любое английское герцогство, и в тысячу раз благороднее их! А кроме того, Пегги была совершенно уверена, что виконтесса не сможет выпить столько виски, сколько сможет она!

Однако она слишком хорошо помнила, как относились к ней другие девчонки в Эпплсби. Несмотря на то, что она, дочь священника, по совершенно непонятным для них причинам предпочитала книги общению с местными парнями, те провожали ее на улице такими взглядами, что все девчонки завидовали. Пегги искренне надеялась, что виконтесса сочтет ниже своего достоинства общаться с нею и поэтому им не придется говорить слишком много. О чем с ней беседовать, девушка представляла себе так же смутно, как возможную тему для разговора с дочерью трактирщика, Мурин Кленденинг.

Эверс явился словно ниоткуда, поклонился и вежливо открыл дверь, чтобы объявить о ее прибытии компании, которая собралась в гостиной. Люси могла бы и не щипать щеки хозяйки: Пегги обнаружила, что вся горит, когда хорошо поставленный голос произнес: «Мисс Пегги Макдугал».

«Господи, — взмолилась она. — Не дай мне сделать какую-нибудь глупость». И разозлилась на себя за то, что ее так волнует, какое впечатление производит она на других людей. И зачем только она согласилась уехать из Эпплсби?

Открыв глаза, девушка приторно улыбнулась Эверсу, который вновь поклонился, на этот раз, заметила Пегги, его щеки немного порозовели. О Боже, подумала она. Видимо, дочерям священников не следует улыбаться дворецким. Но он был такой милый! Как же она могла не улыбнуться? Приподняв подол платья левой рукой, она быстро прошла мимо него в надежде, что царственная посадка ее носа отвлечет всеобщее внимание от ее пылающих щек.

Если Пегги надеялась войти незаметно, то большего разочарования она не могла испытать. Разговор в гостиной резко оборвался, и три пары глаз устремились на нее. Пегги в смущении опустила голову, заметив, что лорд Эдвард и его друг, мистер Картрайт, поспешно вскочили с мест после секундного замешательства. Она не поняла, что замешательство было вызвано тем, что оба были моментально сражены, увидев в дверях стройную красавицу с розовыми щеками и стеснительно потупленными глазами.

Ну же, смелее, Пегги, приказала она себе и, собравшись с духом, распрямила плечи и подняла голову. Затем девушка улыбнулась, прошла через комнату и протянула руку ближайшему из присутствующих. Им оказался Алистер Картрайт.

— Мистер Картрайт, — произнесла она. — Как приятно снова видеть вас. Кажется, прошла вечность с тех пор, как мы встречались в последний раз.

Алистер Картрайт взял ее руку и склонился над ней, явно не в силах вымолвить ни слова, хотя Пегги не могла понять почему. Девушка повернулась к лорду Эдварду, оторвав от его приятеля ставший обеспокоенным взгляд. Тот поменял костюм для верховой езды на подчеркнуто консервативный наряд, в который входил другой безупречно повязанный галстук и весьма скромный жилет. Лорд Эдвард поедал ее глазами с непроницаемым выражением на лице, и Пегги не могла определить, нравится ли ему то, что он видел перед собой.

— Мисс Макдугал, — сказал он с холодной вежливостью, будто обращаясь к едва знакомому человеку, — позвольте представить вам виконтессу Эшбери, леди Арабеллу.

Пегги пришлось довольно сильно задрать подбородок, чтобы хорошенько рассмотреть виконтессу, которая, даже наклонив в приветствии голову, была намного выше девушки. Выше и красивее, чем она, несмотря на все ухищрения Люси, вдруг поняла Пегги с упавшим сердцем.

Леди Арабелла, которая оказалась значительно старше, чем ожидала Пегги, прекрасно сохранилась для своих по меньшей мере сорока лет и обладала истинно английской красотой. Все в ней было бледных тонов и вызывало ассоциацию с увядающей чайной розой. Волосы, локонами спадавшие на плечи, были светлыми, почти белыми. В глазах плескалась такая голубизна, что ирисы рядом с ними казались бы просто бесцветными, и это были проницательные глаза, которые замечали все, включая, почувствовала Пегги, зарумянившись, отсутствие на ней драгоценностей. Одетая по последнему слову моды в платье из небесно-голубого шелка с такой широкой юбкой, что Пегги удивилась, как ей удалось пройти через дверь, виконтесса тем не менее выглядела хрупкой, словно изящная фарфоровая статуэтка. Такой тип красоты воспевали в своих произведениях Теннисон и Браунинг. Женщины вроде Пегги и мечтать не могли о соперничестве с подобными дамами.

— Как поживаете, леди Эшбери? — застенчиво проговорила девушка.

— Благодарю вас, хорошо, — ответила леди Эшбери. Сделав реверанс, виконтесса, как и до того Эдвард, окинула Пегги с ног до головы оценивающим взглядом. То, что она увидела, явно ей не понравилось, потому что ее губы, подкрашенные ярко-розовой помадой, сложились в такую фальшивую улыбку, что Пегги удивилась, как может лорд Эдвард быть таким слепцом. — Надеюсь, вы уже оправились после болезни, мисс Макдугал, и после того печального инцидента, о котором мне рассказывал Эдвард?

Пегги улыбнулась:

— Я чувствую себя много лучше. Разве может быть по-другому при таком заботливом хозяине?

Пегги ослепительно улыбнулась Эдварду, который в ответ лишь поднял свои темные брови. Он слегка растерялся от такого комплимента — ведь всего несколько часов назад она в запале обвинила его в изнеженности.

Стоявший рядом с Эдвардом Алистер Картрайт более был не в силах сдерживаться. Шагнув вперед, он снова завладел рукой девушки и, глядя на нее сверху вниз, произнес:

— Я так рад тому, что вы поправились и теперь с нами, мисс Макдугал. Очень надеюсь, что вы примете участие в развлечениях, которые Эдвард запланировал на конец этой недели…