Результатом такого унизительного вызова стал очередной штурм тропы. На этот раз опять ринулись явные добровольцы, подбадриваемые сзади криками как своих вождей и командиров, так и кипящих злобой товарищей. Но и эти сорок человек ничего не достигли. Их тела изломанными силуэтами так и остались лежать на окровавленных склонах.

Вот тогда дикари задумались основательно. И наверняка пришли к самому логичному решению: дождаться ночи, а уж потом одинокий защитник верхней площадки не сможет противостоять стремящимся к мщению воинам. И стали выкрикивать снизу самые грязные ругательства и угрозы, только десятая часть которых могла вогнать в ужас любого опасающегося крови обывателя. Уж такие они пытки в своих угрозах выкрикивали, что даже повидавший много на своём коротком веку Палцени заслушался. И пришёл к очевидной мысли: что Гранлео, что эти вот представители Ордена Тумана друг друга стоили. Это просто чудо, что павший император при своей жизни не обратил внимания на здешних фанатиков. А то бы они вместе такой геноцид на планете устроили, что атомная война невинной забавой показалась бы.

Ну посмотрел он на плюющихся желчью дикарей, ну послушал, а когда понял, что очередной атаки не последует, преспокойно занялся своими делами на площадке, даже не посматривая вниз. Потому как уверовал: чуть что, рассевшиеся опять по скалам орлы первыми пойдут в атаку и тем самым предупредят об опасности.

Кстати, сама площадка, как и последующая, возле расщелины, ведущей к промоине, снизу «воинами армии» не просматривалась. Это сказывалось на безопасности и на определённом психологическом комфорте. Преспокойно осмотрел все сумки, потом перебрал сложенный отдельно запас и убедился, что перекусить здесь будет чем. Пища вполне добротная и без неприятных запахов. Хоть в этом орденцы походили на нормальных людей.

А потом Виктор задумался на тему: сгонять ли наверх за своим утеплённым мехом пальто или воспользоваться пока грязными, но всё-таки довольно тёплыми трофейными мехами? Да и про пленницу почему-то вспомнилось. Ещё час, максимум два без послабления верёвок – и помрёт девка. Не то чтобы её жалко было, но вот поговорить следовало обязательно. С её психической надломленностью разведчица сейчас расскажет всё, что только ни спросишь.

И как раз в этот момент на вышестоящую тропку опустилась орлица Розадо. Причём очень грамотно опустилась, оказавшись всем корпусом за торчащей скалой и при необходимости имея возможность поднимать голову и смотреть на человека. А судя по мелькающим теням, в воздухе над данным участком барражировало сразу несколько орлов, готовых в случае чего подстраховать свою подругу сброшенными вниз камнями. Да и по большому счёту, возжелай любой орёл рискнуть, надеясь на счастливый для себя промах лучника, мог бы и под козырёк влететь в планировании, сбивая человека клювом и тут же убивая касанием лап. То есть орлица перестраховалась со всех сторон.

Теперь оставалось понять, для какой цели она настолько приблизилась. Хотя сразу пришло понимание этого поступка. Орлица теперь наглухо перекрыла человеку возможность проскочить в более безопасное место, а потом и безнаказанно скрыться в недрах.

«Ну-ну! – с весёлой бесшабашностью подумал Виктор. – А как она теперь отнесётся к моим попыткам установить контакт? Сейчас будем смотреть…»

При общении с Белыми орлами катарги Виктор Палцени в своё время использовал хорошо известный ему язык свиста. И этого в последнее время хватало для почти полного (понятно, что в рамках бытового уровня) общения. Потому как гортань орлов не могла приспособиться к произношению человеческих звуков, а вот свистеть они умели изумительно.

В то же самое время, проводя много часов в «разговорах» со своим ближайшим другом и воспитанником орлом Мурчачо, инопланетянин не гнушался и у разумной птицы выяснить хоть какие-то слова их сложного, трудно улавливаемого на слух клёкота. И практиковался в произношении нескольких фраз. Другой вопрос, каких это трудов стоило! После нескольких таких клекочущих усилий горло саднило, язык болел, а скулы сводило судорогой. Но! Тем не менее! Сотню слов и три десятка кратких фраз Виктор Менгарец сподобился выучить. Чем сильно и небезосновательно гордился. Потому что его лучшие друзья и соратники не могли и десятой части подобного учения освоить.

К примеру, самая настырная и въедливая из всех, Аристина Вакахан, княгиня и супруга бургомистра Шулпы, знала шесть слов и две фразы. Сам бургомистр, Додюр Гелиан, хвастался пятью словами и одной фразой. Ну а Фериоль Вессано, будучи учёным, всё равно не удосужился научиться произносить больше чем три слова: «Привет. Давай дружить!» Очень жаловался, что его голосовые связки прекрасного певца, тенора, банально не выдерживают подобного издевательства клёкотом и рвутся. И утверждал, что с него и трёх слов достаточно, чтобы его случайно встреченный орёл, не знающий языка свиста, походя не пристукнул лапой.

Теперь предстояло опробовать свои умения, а заодно удостовериться, так ли уж идентичен язык Белых и розовых орлов. По крайней мере Связующая, царица Альири, утверждала, что сходны. Правда, не раз предупреждала, что между обеими видами разумных птиц ведётся испокон веков непримиримая вражда. Причины этой вражды толком даже она объяснить не смогла. Так, совокупленье легенд и бабушкиных сказок да какие-то древние обиды и недоразумения.

«Ну что ж, приступим!» – подумав, решил Менгарец, выдвигаясь на самый краешек пространства, прикрываемого козырьком, и расставляя руки в стороны, словно крылья. Как убеждали его белые орлы, такая поза человека наиболее приемлема для начала переговоров, потому что указывает на желание разумного существа полетать в небе. И, закончив делать определённые упражнения для гортани, инопланетянин закурлыкал первую фразу:

– Приветствую тебя, Связующая стаи!

Сказать, что орлица была поражена обращением, – это значило ничего не сказать. Глядя на неё, создавалось впечатление, что она сейчас потеряет сознание от изумления. Или яйцо снесёт! Непроизвольно распрямилась, шагнула вперёд, чуть ли не полностью открывая корпус, крылья опустились до земли, клюв раскрылся, огромный язык вывалился и свесился вниз, глаза остекленели. Ещё и начала опасно пошатываться во время второй минуты физического и умственного ступора. Того и гляди грохнется на спину лапами кверху (орлы, между прочим, в такой смешной позе и спали частенько). Но в данном случае летающие сверху члены стаи, готовые бросить камни, точно решат, что орлицу вдруг убили неким коварным способом, и ринутся мстить, невзирая на любые последствия.

Поэтому пришлось человеку напрягаться дальше. Ещё громче повторил первую фразу, и добавил:

– Давай дружить и сражаться с врагами вместе!

Опять прошла минута, и стало закрадываться подозрение, что его просто не понимают, и вдруг разумная птица замотала ошарашенно головой и воскликнула:

– Ты умеешь говорить?! – Естественно, что она это проклекотала, но получилось настолько смешно и необычно, что Виктор облегчённо рассмеялся. Тем более что знал: человеческий смех орлы понимают как следует. Хотя у них подобная эмоция выражается совсем иначе. В самом деле, получалось смешно. Всё равно что если бы человек произнёс подобный вопрос, услышав понятные слова от собаки, к примеру.