Червонное золото ожерелья в руках у Майкла Эскевария своим оттенком сразу же заявляло, что эта вещь старинная — быть может, даже не прошлого, а позапрошлого века. Среди цветов и лоз в стиле рококо переливались темно-вишневые рубины и гранаты.

Платье и бесценное ожерелье являли собой единый ансамбль. Столько старинного золота! И драгоценных камней! Лейси ничуть не удивилась, если бы узнала, что фонды Смитсоновского или Фриковского музея лишились своих коллекций.

— Поскольку уши у тебя проколоты, по-моему, с этим ты могла бы справиться сама, — шепнул Майкл ей на ухо. На ладони, протянутой поверх плеча Лейси, лежала пара серег в виде золотых цветов, в середине каждого из которых сверкало по драгоценному красному камню.

— Разумеется, поедем мы в бронеавтомобиле, — сострила Лейси, хотя ей было совсем не до шуток — за всю свою жизнь она не видела ничего подобного этому роскошному золотому ожерелью; даже предыдущее, с бриллиантами и изумрудами, бледнело по сравнению с ним. Не может быть, чтобы хоть у кого-нибудь на свете хватало денег на покупку подобных украшений, даже у Майкла Эскевария.

Лейси заметила, что его лицо выражает неподдельный восторг.

Итак, все было весьма тщательно запланировано. Рубиновое бархатное платье. Старинное ожерелье. Потрясенная, Лейси осознала, что Майкл смотрит на нее, как на произведение искусства, наконец-то доставшееся ему в полновластное владение. В его задумчивых серых глазах застыло сосредоточенное выражение.

— Майкл, — неуверенно промолвила она. Этот взгляд вселял в ее душу беспокойство. Если выбирать между коллекционным экспонатом и объектом воспитания, то Лейси предпочла бы последнее.

— Майкл… — повторила она, сдаваясь; потом повернулась и бросилась в его объятия.

— Ты так очаровательна, что просто не верится, таких не бывает. — Он прокашлялся. — Лейси, по-моему, я хочу тебя сильнее, чем хотел что-либо в своей жизни. Просто невероятно.

«Хочу? — мысленно переспросила Лейси, глядя на Майкла. — Он смотрит на меня, как голодающий — на толстый поджаристый бифштекс! Неужели я больше ничего для него не значу? Я люблю его! Я как безумная, чокнутая, свихнувшаяся люблю его… Разве он этого не видит?»

— Майкл, дорогой, — прошептала Лейси, впервые назвав его так.

— Боже мой, милая Лейси, — откликнулся он, глядя на нее затуманившимся взглядом. — По-моему…

И вдруг в спальне раздался телефонный звонок.

— Наверное, Бостон, — рассеянно проговорил Майкл.

Бостон или какой-нибудь другой город, но там придется подождать. Еще минута, и Майкл узнает, что она любит его. Его губы почти коснулись ее губ; воздух между ними вибрировал.

— Один из наших банков идет ко дну, — негромко, с хрипотцой произнес Майкл. — Аудиторы работали все выходные.

Лейси скользнула ладонями под его фрак, кончиками пальцев ощутив его упругое, теплое тело под рубашкой, и шепнула:

— Давай не пойдем в оперу.

— Если случилось то, что я предполагаю, то придется лететь в Бостон. Я узнаю это, как только сниму трубку.

Его слова разрушили волшебство мгновения. Он высвободился из ее объятий.

— Майкл! — воскликнула она, протягивая руки. Он широкими шагами направился к стоящему в углу письменному столу и снял трубку.

«Он не должен так поступать со мной! — твердила себе Лейси. — Еще пара секунд, и я бы сказала, что люблю его!»

В недоумении она смотрела, как Майкл, проговорив в трубку последнее слово, повесил ее и направился обратно — стройный сказочный великан в вечернем костюме.

— Это был Бостон. Единственный звонок, которого я ждал сегодня вечером, — слегка нахмурившись, сообщил он. Потом, помолчав, добавил: — Ты очаровательна в этом платье.

Очаровательнав этом платье? Он просто отмахнулся от нее с полнейшим равнодушием!

Тем временем Майкл распахнул дверцы гардероба, за которыми обнаружились длинные ряды костюмов.

— Вызывать «Лир» времени уже нет, так что придется лететь рейсовым из Ла-Гуардиа.

Лейси не верила собственным ушам. Подумать только — все произошло прямо во время поцелуя! Да как же это могло случиться?!

Майкл вытащил из гардероба чемодан «Луи Витто» и бросил его на кровать. Потом туда же полетели носки и белье.

— Неужели тебе нужно столько носков? — спросила Лейси. Похоже, Майкл напрочь забыл о ее присутствии. — Или ты собираешь вещи для сороконожки?

— Не знаю. — Он положил в чемодан пару кипенно-белых рубашек от братьев Брукс. — Может, ты поможешь мне собраться?

Все еще не опомнившись от столь внезапной перемены, Лейси склонилась над кроватью в своем изысканном бархатном платье и отобрала шесть пар эластичных носков французского производства. Потом аккуратно свернула их и уложила в чемодан. Итак, Майкл Эскевария вылетает рейсовым самолетом в Бостон. Следовательно, посещение оперы не состоится.

Ей все еще не верилось.

— А у тебя нет камердинера?

При таком количестве вещей кто-то непременно должен следить за ними. Лейси по пятам ходила за Майклом, собирая все атрибуты вечернего костюма, от которого тот освобождался.

— Есть, но сейчас в отпуске, — отозвался он из ванной, потом чертыхнулся под нос из-за неведомо куда запропастившейся электробритвы и громко крикнул: — Посмотри, может, найдешь мне пару черных туфель? Они должны быть на обувной полке.

В гардеробе Лейси обнаружила не одну, а несколько длинных обувных полок, до отказа забитых туфлями и ботинками и в гражданском, и в военном стиле. Они стояли вперемежку с мокасинами, пляжными шлепанцами, бальными туфлями и прочей обувью на все случаи жизни.

Держа в руках пару черных лайковых остроносых туфель от Гуччи, Лейси думала о том, что всего минуту назад она могла поспорить с обложкой журнала «Город и страна» и готовилась предстать перед публикой в «Метрополитен-опера», облаченная в целое состояние в виде вечернего платья и драгоценностей, и вдруг президент и председатель совета директоров совсем забыл о ее существовании. Вот тебе и бесценное произведение искусства!

— Майкл, — раздраженно окликнула она, — ты когда-нибудь был женат?

— Нет. — Он показался в дверях ванны босиком, одетый в одни лишь черные брюки. Метнув электробритву на кровать, поближе к несессеру, он сказал: — Может, найдешь мне рубашку?

— Я еду в Бостон с тобой?

— Нет. Ты же не разбираешься в бухгалтерии. — Он стащил с себя черные вечерние брюки, на мгновение показав мускулистые ноги, и натянул серые. А потом совершенно серьезно поинтересовался: — Ты случайно не бухгалтерша?

Это было последней каплей.

— Я не бухгалтерша, я журналистка! Ты что, забыл?! — Лейси взяла белые рубашки от братьев Брукс и положила их в чемодан. — А кто поведет меня в оперу? Или мне пора вылезать из этого наряда?!