— Это лишь версия, — сказал Ребус.

— Да, конечно, — негромко подтвердил патологоанатом.

Ребус еще раз проглядел снимки.

— Так что же, внезапно выяснилось, что это убийство?

— Или преступная подготовка убийства. Думаю, что адвокат мог бы оспорить убийство, доказывая, что не веревка убила Ферстоуна и что связали его только из желания напугать.

Ребус взглянул на него:

— Видно, вы много думали над этим.

Керт опять поднял свой стакан:

— Профессор Гейтс завтра будет беседовать с Джилл Темплер. Он покажет ей эти снимки. Судебные эксперты скажут свое слово… Кругом шепчутся, что вы там были.

— С вами, случаем, не связывался один репортер? — Ребус увидел кивок Керта. — И звать его Стив Холли? — Опять кивок. Ребус громко выругался как раз в тот момент, когда к столику подошел бармен Гарри убрать пустую посуду. Гарри насвистывал — верный знак, что у него сладилось с очередной бабенкой. Возможно, он собирался этим похвастаться, но неожиданный всплеск эмоций Ребуса заставил его отказаться от этого намерения.

— Каким же образом вы собираетесь?…

Керт не мог подобрать нужных слов.

— Обороняться? — договорил за него Ребус. Он хмуро улыбнулся. — Тут обороняться я не смогу, док. Я действительно был там. Все это знают, а кто не знает, скоро узнает. — Он поднес руку ко рту, хотел вгрызться в ноготь, но вовремя вспомнил, что не сможет этого сделать. Его обуревало желание стукнуть кулаком по столу, но исключалось и это.

— Всё это, конечно, улики косвенные, — сказал Керт. — Почти всё. — Он потянулся через стол и нашарил одну фотографию — снятая крупным планом голова, лицо человека с открытым ртом. Ребус почувствовал, как булькнуло у него в желудке выпитое пиво. Керт указывал на шею Ферстоуна. — Выглядит как лоскут кожи, но это другое. — На шее висело что-то. — На покойном не было галстука или чего-то вроде галстука?

Предположение показалось Ребусу настолько забавным, что он даже рассмеялся.

— Это же муниципальный дом в Грейсмаунте, док, а не какой-нибудь аристократический клуб в Нью-Тауне!

Ребус хотел поднести к губам кружку, но передумал. Он покачал головой, представив себе Мартина Ферстоуна в галстуке. Почему бы уж тогда не в смокинге? И не с дворецким, подающим ему сигареты на подносе?

— Дело в том, — продолжал доктор Керт, — что если на нем не было галстука либо шейного платка или чего-то наподобие этого, повязанного вокруг шеи, то можно заподозрить, что во рту у него был кляп. Вполне вероятно, что рот ему заткнули платком, завязав его на затылке. Но Ферстоун каким-то образом сумел высвободить рот, хотя и слишком поздно, чтобы позвать на помощь. Платок соскользнул и повис на шее.

Ребус увидел эту картину.

Увидел, как сам он пытается выпутаться.

И как понимает, что выпутаться он не может.

У Шивон возникла идея.

Ее часто охватывали во сне приступы паники. Возможно, виновата была комната, в которой она спала. Поэтому она решила попробовать спать на диване, очень удобно и даже уютно устроившись на нем под пуховым одеялом, с телевизором в углу, кофе и коробочкой чипсов «Принглс». Трижды за этот вечер она ловила себя на том, что подходит к окну и проверяет, что там внизу, на улице. Если во тьме она замечала движение, она замирала у окна на несколько минут, следя за подозрительным пятном, пока подозрения не рассеивались. Когда Ребус позвонил ей, чтобы рассказать о своем свидании с доктором Кертом, она задала ему вопрос: точно ли был идентифицирован труп?

Он осведомился, что она имеет в виду.

— Останки обуглены, значит, надо проводить анализ ДНК. Это было сделано?

— Шивон…

— Для того чтобы можно было оспорить.

— Он мертв, Шивон. И приучайся не думать больше о нем.

Она закусила губу — тем более сейчас не время тревожить его по поводу письма. С него и так хватает.

Ребус нажал кнопку отбоя. Шивон он позвонил лишь потому, что знал: если завтра все это дерьмо выплывет наружу, его на месте не будет и Темплер придется довольствоваться его заместительницей.

Шивон решила приготовить себе еще кофе — растворимого, без кофеина. Она чувствовала кислый вкус у себя во рту. По пути на кухню она остановилась возле окна и окинула беглым взглядом улицу. Доктор попросил ее записать примерное меню всех ее трапез за неделю, после чего обвел в кружок те продукты, которые, по его мнению, могли провоцировать приступы. О «Принглс» Шивон старалась не думать, сложность заключалась в том, что она любила «Принглс». А также вино, и шипучие напитки, и готовую еду на вынос. Как они и решили с доктором, она отказалась от курения, регулярно занималась гимнастикой. Но надо же иногда как-то выпускать пар…

— Так вы пар выпускаете с помощью выпивки и фастфуда?

— Это моя разрядка по вечерам.

— Может, стоит попробовать ослабить дневной заряд?

— Вы хотите уверить меня, что никогда не курили и в рот не брали спиртного?

Нет, в этом уверить он её конечно же не хотел. Работа у докторов даже напряженнее, чем у копов. Но одну вещь она стала делать по собственной инициативе — погружаться в волны музыки, ставя на проигрыватель диски — Лемон Джелли, «Олд-солар», «Канадские подмостки». Некоторые она забраковала: «Апекс Туин» и «Отекр» показались ей жидковатыми, мало мяса на кости.

Мясо на кости…

Она думала о Мартине Ферстоуне. Вспоминала его запах — от него несло какими-то мужскими химикалиями. Перед глазами всплывало его лицо со стертыми, потемневшими зубами и как он стоял возле ее машины, нагло жуя ее покупку, такой небрежный в этом своем вызове, такой неуязвимый в своей агрессивности. Нет, Ребус был прав, он должен был умереть. А письмо — это чья-то дурная шутка. Но проблема состояла в том, что она не могла понять, кто это так подшутил. Однако был же кто-то, кто это сделал, просто она кого-то упускает из виду.

С чашкой кофе в руках она опять завернула к окну. В доме напротив горел свет. Некоторое время назад оттуда за ней вел наблюдение мужчина… коп по фамилии Линфорд. Он все еще служил в полиции, теперь уже в управлении. Она даже подумывала тогда о переезде, но ей нравился район, нравились улица, ее квартира, нравилось окружение. Маленькие лавочки на углу, молодые семьи и интеллигентные холостяки. Большинство молодых семей составляли люди моложе ее, и она понимала это. Все вокруг донимали ее, спрашивая: «Ну а ты когда подберешь себе пару?» Тони Джексон на их пятничных встречах буквально брала ее в оборот. Выискивала для нее подходящих кандидатов в барах и клубах, не желая слушать отказов, подводила их к столику, где сидела, подперев рукой голову, Шивон.

Возможно, бой-френд и был бы кстати. Отпугивал бы воров. Правда, то же самое могла бы делать и собака. Но что касается собаки…