– Да уж, счастье, – хмыкнул князь и посерьезнел. – Ушла по ветру наша с тобой легенда, родич. Так что будем теперь дружить открыто.

– А оно и неплохо.

Я пригласил наместника к небольшому мягкому уголку с низким столиком. Рядом находился бар с разными напитками, но лезть туда я не стал, зная вкусы князя. Наместник рухнул в глубокое кресло, и на его бородатом лице даже мелькнуло опасение, но уже через секунду он оценил удобство этого предмета мебели.

– Изрядно, – задумчиво сказал князь, поерзав в кресле.

– Распоряжусь, чтобы вам отправили парочку таких же.

– Да что ты меня словно красну девицу задариваешь…

– Если хотите, можете заплатить.

– А если не захочу? – лукаво улыбнулся князь.

– Тогда доставите мне огромное удовольствие сделать родичу небольшой подарок.

Хмыкнул князь и вновь посерьезнел.

– Пошутковали – и хватит. Наверняка ведь хочешь узнать, с чего я решил растрясти свои кости?

– Не без того.

– Письмо из столицы получал? – серьезно спросил наместник.

– Получал.

– Порвал?

– Порвал.

– А это преступление и обида королю.

– Хотите услышать, что я думаю о короле и его обидах?

– Не заводись, родич, я верен клятве и не потерплю оскорблений короля.

– Нет у нас больше короля.

– Ты решил поднять смуту? – спросил наместник с закаменелым лицом.

– Наш король уже давно мертв.

Князь Боримир удивленно застыл.

– Поясни, а то слова твои кажутся мне речами безумца.

Пересказ моих приключений в Магадхе и Лугусе занял минут десять. Вдогонку пошел рассказ о нападении Олана и исследованиях Богдана. А также наши совместные предположения о состоянии короля.

– Ты говоришь страшные вещи, родич… – ошарашенно выдохнул наместник.

– Я сам бы хотел, чтобы это было моим бредом. Связали бы и подлечили, но, увы, болен не я, а наше королевство.

– Где тело?

– Сожгли.

– Неразумно.

– Ваша светлость, – жестко сказал я, чувствуя, как в груди все холодеет, – это был мой друг.

– Прости, родич, – смягчился князь. – Я-то тебя понимаю, но теперь говорить с ярлами будет сложнее. Может, остались пленники из Магадхи?

– Увы, хорох перестарался. У раджи стоял какой-то хитрый ментальный блок.

– Еще хуже…

Наместник удобнее умостился в кресле и задумался. Пока он переваривал новости, появился сообразительный Элбан, а за ним семенила служанка с подносом. Управляющий уже не раз переправлял наместнику мои подарки, в которые входили и пара бочонков гномьего пива. Так что на столе быстро появились кружки с пивом и маринованные грибочки.

– Когда подавать обед? – тихо спросил Элбан, но, увидев раздраженную отмашку, кивнул: – Понятно, будем готовы.

– Да уж, дела… – вздохнул наместник, когда мы вновь остались одни. – Ехал к тебе с одними проблемами, а нашел еще большие.

– Действительно, встреча у нас не очень радостная… и с какими проблемами вы ко мне пришли?

– С серьезными. Честно говоря, надеялся уговорить тебя послужить короне сверх положенного, но теперь даже не знаю, что сказать.

– А в чем дело? В столице, когда отказывались от Корпуса, наверняка рассчитывали на то, что справятся с арабами и без нас.

– Так-то оно так, только кроме княжеских дружин славянские земли охранять отправили только тебя.

– Сожри меня хомяк! Они там что, совсем очумели?!

– После всего, что ты мне рассказал, это неудивительно. Но важно другое. За пару дней до столичного посланца мне пришла весточка с родины. Владислав, все очень плохо. Арабы уводят наших в рабство целыми деревнями. Князья пытаются хоть что-то сделать, а вот наместники давят седалище и еле шевелятся.

В королевстве была практика смешанного управления. В славянских провинциях наместниками сидели кельты, а в кельтских соответственно славяне. Князь Боримир являл собой пример такого «обмена». Больше двадцати лет назад они с супругой покинули родной город и переехали в Дун-Иден. И все же тонкая нить родовой связи не прервалась, как и у кельтских наместников славянских провинций. А как иначе объяснить их пассивность? Создавалось впечатление, что кто-то пытается расколоть спайку двух народов, причем сделав ставку именно на кельтов.

– А что собираетесь делать лично вы?

– Для начала уговорить тебя помочь нашим, – твердым голосом начал перечислять князь, – затем постараюсь прощупать своих соседей и подчиненных, а после этого – не позволить разорвать то, что наши предки сшивали собственными жилами.

– Вы предлагаете мне оставить свою вотчину без защиты? – спросил я, хотя уже понял, что уведу о́ни на войну с аравийцами, потому что оборона долины будет зависеть не от них.

– Мы прикроем твои земли.

– От кого? От некров или от королевской гвардии? Даже не знаю, что хуже. А что вы будете делать, если из столицы придет приказ местному ополчению разорить княжество Луг Дирг, а ярла Воронова доставить пред светлы очи короля? Хотя нет, – притворно оживился я, – не получится, ведь в этот самый момент он будет защищать границу королевства.

– Перестань паясничать! – прервал меня князь. – У короля нет такого права – натравливать вассалов друг на друга. Для того чтобы приструнить зарвавшегося ярла, у него есть гвардия. Если все будет настолько плохо, я сам подыму ярлов провинции на защиту твоего дома. Поверь, на это моего авторитета хватит. А насчет твоих мертвяков – тоже можешь не переживать. В провинции Генава трусы долго в дворянах не ходят.

– Хорошо, – с немного притворным вздохом сказал я, – помогу родичам. Только если здесь появятся некры – не лезьте. Не по вам этот соперник.

– Это мы еще посмотрим, – приосанился князь.

– Нет, – жестко сказал я, заглядывая наместнику в глаза. – Никто никуда смотреть не будет. С некрами разберутся те, кому положено. Ваши друзья рассказывали про «озверелых»?

– Да уж было что послушать.

– Так вот, некры намного круче. Мертвых убить очень тяжело. Так что вмешаетесь только в случае появления гвардии, а некров встретят мои люди.

Посидеть с князем не получилось – отобедав, он направился восвояси, а я поднял по тревоге Корпус. Пока поводыри готовились в дорогу, в моем кабинете вновь собрался совет ближников.

Почему-то только теперь в голову пришло: не является ли Вин Драган родичем князю Боримиру Драгановичу и соответственно мне? Впрочем, окончание «вич» о многом говорит. К тому же Вин был родом из центральных провинций, где родовые связи двух народов давно сломаны, а семьи перемешались так, что не сразу и разберешься.