Теперь старый Раймонд де Перелла упал на колени и разрыдался, он уже не мог дольше сдерживаться. Две его дочери, стоявшие рядом, потеряли сознание при виде этого ужасного зрелища. Кроме них ни одна женщина не осмелилась прийти посмотреть на это пламя, послушать это пение…

Огромная печь горела до самой ночи, и тишина мало-помалу установилась в ее пылающем чреве. Жертвоприношение сопровождал ужасный запах, повисший над горой и распространившийся по всей округе. Говорят, что солдаты молчали все время, пока угли не превратились в пепел. Молчание и неподвижность. Казалось, каждый из этих людей осознавал, что присутствует при неслыханной драме, одной из тех, что знаменуют не только эпоху, но черным пятном ложатся на всю историю страны.

В замке, несмотря на горе, смогли воспользоваться всеобщим остолбенением. Моранси спустился в подземелье и выпустил спрятанных там катаров. Ночью трое мужчин, не замеченные солдатами, спустились вместе со своей ношей с головокружительной высоты отвесных скал по веревкам. Сокровища, унесенные ими, так никогда и не были найдены. Позже думали, что их могли спрятать в глубоких пещерах возле Усса. И если бы мы не знали наверняка, что хранители клада тайно исчезли, все это могло бы стать одной из многочисленных легенд этих мест. Но мы точно знаем, что сокровища были. Видимо, это было золото, но еще вероятнее – какие-то священные предметы и, может быть, какие-то из самых больших тайн катаров.

Что же касается Бернара Моранси, сохранившего жизнь себе на горе, то он покинул страну, чтобы более уже никогда не возвращаться. В поисках смерти он влился в ряды тамплиеров, надев белый плащ с красным крестом, одеяние монаха-воина. Говорят, после той ночи в Монсегюре его черные волосы стали совершенно белоснежными…

Когда в 1563 году умер Этьен де ля Боэси, Мишель де Монтень познал истинную глубину отчаяния. С тех пор, как они встретились (за шесть лет до этого печального события), в парламенте города Бордо, где они вместе работали, Монтеня привязала к молодому поэту из Сарла самая нежная дружба. Дружба, которая дважды не встречается в жизни одного человека; дружба, столь похожая на страсть, что ее трудно и назвать иначе, даже чувствуя неловкость от такой любви, мало согласующейся с привычными представлениями среднестатистического человека о жизни.

Простившись с другом, философ горевал. Как жить дальше, когда от тебя осталась только половина? Остается только возвратиться к себе домой, как это делают животные, когда они добираются до своих берлог, чтобы там зализывать раны. И Монтень возвратился к себе…

В великолепный фамильный замок в Сен-Мишель-де-Монтень, что недалеко от Бержерака. К несчастью, до наших дней от замка сохранились лишь главная башня и несколько служебных помещений. Однако Провидению было угодно, чтобы именно эта башня стала истинной душой этого сооружения, местом дорогим и ценным. В этой башне, можно сказать, чудом сохранившейся, располагалась библиотека Монтеня, то есть место, где он провел большую часть своей жизни.

В 1563 году ему исполнилось ровно тридцать лет, что, согласимся, не так уж и много. В Монтене Мишель нашел своего отца, Пьера Эйкема де Монтеня, который несколькими годами ранее был мэром Бордо. Эйкемы, португальцы по происхождению, разбогатели, торгуя вином и соленой рыбой. Земля была куплена дедом Рамоном Эйкемом, но вот титул появился в семье лишь при отце, который первым отказался от торговли, решив стать дворянином и полагаясь на собственное имущество. Он женился на Антуанетте де Лупп, чьи предки, вероятнее всего, были Лопесами, евреями, бежавшими из Испании от преследований инквизиции.

Имущество этих людей было равно имуществу семьи Монтеней. Семья жила счастливо, спокойно, почитая науки и любя словесность. К маленькому Мишелю с раннего возраста был приставлен немецкий воспитатель, некий Гостанус, который обучил его латыни гораздо раньше, чем французскому. Но произошло это не по собственной воле, а по желанию отца: «Для воспитания и развития речи отец отдал меня немцу, который, вплоть до конца дней своих, будучи уже прославленным медиком во Франции, абсолютно игнорировал наш язык и прекрасно изъяснялся на латыни… И после того, как мне исполнилось шесть, я понимал французский не лучше, чем какие-нибудь каракули или арабскую вязь…»

Пройдя первые университеты в семье, юный Мишель отправился получать основательное образование в коллеже Гийенна в Бордо, достойно его окончил и поступил на службу советником в Податной палате в Перигё, а когда та перестала существовать – в парламент Бордо.

Увидев сына, возвратившегося с вытянутой физиономией и тоской в глазах, Пьер де Монтень подумал, что такое душевное состояние не пристало иметь молодому человеку тридцати лет. Согласно его собственной этике, страдающее сердце могло вылечить только другое сердце, и, поскольку Мишель потерял друга, ему ничего другого не оставалось, как обрести жену. Впрочем, он и был в том возрасте, когда самое время уже позаботиться о продолжении рода.

Женитьба? Ему не особенно этого хотелось. Приобретя некоторый опыт по части женщин, этот преждевременно облысевший молодой человек проникся к ним недоверием. На самом деле они просто не привлекали его. Тем не менее позже он напишет: «Женятся для того, или главным образом для того, чтобы иметь потомство, семью…» Вот почему он не сильно сопротивлялся планам своего отца.

Впрочем, он уже знал ту, которая ему предназначалась: ее звали Франсуазой де Ля Шассэнь, и происходила она из знатной бордоской семьи. Мишель уже встречал ее в Бордо. Она была красива, молода и богата. Чего еще желать? В 1565 году они поженились. Но если красавица Франсуаза думала, что с этим молодым человеком (утонченность которого ей весьма нравилась) она познает упоительные ночи, то очень скоро ее постигло разочарование. Сам Монтень считал нужным сообщить потомкам свои соображения о супружеской любви:

«Нужно прикасаться к женщине осторожно и сдержанно, опасаясь пробудить в ней излишнее сладострастие…» Невеселая программа! И все, что мадам де Монтень сумеет подарить своему супругу, так это четырех дочерей… и муки ревности.

В 1569 году, вскоре после смерти отца, оставившего ему в наследство замок и земли Монтеня, Мишель потерял своего младшего брата, юношу любезного и распутного, который носил шпагу и звался капитаном де Сен-Мартеном. Он был страстным игроком в мяч и по иронии судьбы был убит ударом мяча, посланным чересчур резко и попавшим ему в лицо.