и я. Левкович вблизи пристаней нагнел хорошее помещение под склад, куда собираем все экспедиционное имущество.

В Красноярске я прежде всего зашел в исполком и управление ВСНХ, где доложил о задачах экспедиции, плане работ и ее организации. Они были обо всем уже достаточно осведомлены из Москвы и из Новониколаевска. Основной моей задачей здесь было формирование партии рабочим составом. Прежде всего надо найти горного техника, хорошо знакомого с проходкой и ведением взрывных работ в крепких горных породах. Нужен был и опытный буровой мастер. С просьбой рекомендовать мне таких людей обратился в Совнархоз, но на примете у них пока что никого не было. Слухи о нашей разведочной экспедиции в таком, по существу, маленьком городке, каким тогда был Красноярск, распространились быстро. Ко мне стало приходить немало людей, предлагая свои услуги, но среди них нужного мне горного техника не было, а горнорабочих брать без участия техника, не решался. Но вот однажды ко мне в номер гостиницы, где я жил, вошел высокий плечистый человек еще выше меня ростом и рекомендовался: Ф. А. Клемантович. Он мне сразу понравился своим открытым, прямым взглядом и высоким ростом. Я люблю работать с рослыми, крупными людьми: у них спокойный, уживчивый характер, большая выносливость и работоспособность - качества, столь необходимые на полярных зимовках экспедиционного характера. Мы разговорились. Ф. А. Клемантович - уроженец города Енисейска, вероятно потомок одного из ссыльных поляков, отправленных в Сибирь после восстания 1863 г. Он окончил еще до революции штейгерскую школу и работал в Енисейской золотоносной тайге как на россыпных месторождениях, так и на коренных с кварцевыми жилами. Взрывные работы и проходку горных выработок в мерзлых россыпных отложениях и в коренных породах знает достаточно хорошо. Знает приисковое дело и приисковый рабочий люд. Лучшего техника мне не найти. Клемантович - человек холостой, одинокий, и, когда я ему рассказал о задачах экспедиции и ее планах, он сразу же согласился ехать в Норильск на зимовку и руководить там горноразведочными работами. Условились, что наем горнорабочих будем вести совместно, отдавая предпочтение горнорабочим с Енисейских приисков, которых Клемантович знает достаточно хорошо.

В первую очередь надо было выяснить вопрос со взрывчаткой; где ее можно получить. С этим вопросом мы и отправились в Горный отдел совнархоза, где нам сказали, что наряд из Москвы у них есть и все можно получить на складе Енисейзолота. Я все же попросил Ф. А. Клемантовича, снабдив его соответствующим документом, съездить в контору Енисейзолота и на склад, все выяснить на месте. Оставалось договориться с Управлением Красноярского речного пароходства. Не хотелось им брать на себя такую обузу, как доставка столь опасного груза, как динамит, вниз по Енисею до Дудинки, а пришлось согласиться. Слишком категорично было предписание Москвы. Без взрывных работ экспедиция не могла состояться. Обещали выделить отдельную небольшую баржу, прицепить ее к хвосту каравана на длинном буксире и на остановках ставить в стороне. Охрану баржи экспедиция должна взять на себя.

Надо было добыть еще кое-какое горное оборудование кузнечное снаряжение, инструмент, а главное - буровую сталь для проходки шпуров в штольне. Сталь необходима высокого качества, так как в наших весьма твердых породах буры будут быстро изнашиваться. После долгих поисков удалось найти залежавшуюся на складах Совнархоза буровую перфораторную сталь нужного нам диаметра - 7/8 дюйма.

Кроме горного техника, в экспедицию требовался буровой мастер. В Москве мне посоветовали поискать его на Урале, но ехать туда времени не было, и я надеялся найти нужного мне человека в Красноярске. Обратился с просьбой в совнархоз, Енисейзолото и другие организации. Приходили мастера, но все они работали на разведках россыпей ударным способом и колонкового бурения не знали. Я уж подумывал взять кого-либо толкового из них, но вот Совнархоз сообщил, что с Курейки, где велась разведка на графит, приехал буровой мастер. Работы там прекращены, и человек свободен. Он пришел ко мне. Роман Батурин был совсем молодым парнем лет 25-30. На Курейке он вел колонковое бурение станком «Крелиус» такого же типа, что и «Вирт». Проходка велась алмазами, так что чеканке коронок он научился. Более подходящего человека мне не найти. Ехать в Норильск он согласен, только попросил принять молодого, как и он, парня, с которым работал на Курейке. Конечно, я согласился. Теперь и буровая группа экспедиции тоже укомплектована, и мне можно быть спокойным. Тем временем хозяйственники во главе с Левковичем получали в кооперативных организациях недостающее нам продовольствие: муку, сухари, сушку, крупу и пр. Здесь существенно нам тоже помог имевшийся товарообменный фонд, хотя мы его по возможности берегли. В Норильске и Дудинке он нам еще понадобится при найме пастухов, покупке рыбы, оленей на мясо и т. п.

Приближалось время отплытия, пора формировать рабочий состав экспедиции. Желающих ехать приходило немало. Слухи о том, что мы едем на север разведывать платину, какими-то неведомыми путями проникли в приисковую среду, а в ее представлении платина тесно связывалась с золотом. Работая на рудниках, они знали, что в кварцевых жилах, кроме невидимого и тонко рассеянного золота, изредка могут попадаться и самородки. Конечно, тот, кому попадется в забое такая счастливая находка, по начальству ее не представит, а утаит, чтобы потом где-либо пропить в кабаке. Видимо, на такие случаи «подъемного», на приисковом жаргоне, драгоценного металла и рассчитывали нанимавшиеся горнорабочие ‘Однако платиноиды в норильских рудах содержатся в рассеянном состоянии или в виде твердых растворов в других минералах. Заметить их может только специалист. Самородков драгоценных металлов здесь не будет.

В ближайшие дни, в начале августа, Госпароходство объявило об отправке специального грузового рейса до Дудинки, но пассажирских мест там не будет. Мы решили с этим рейсом отправить буровое и горнопроходческое оборудование, кое-какое снаряжение и продовольствие. Договорились с командой, что она его выгрузит от берега подальше. Сопровождать груз вызвался Корешков.

Придя в Дудинку, пароход, как обычно, подошел к берегу довольно близко, так что можно было поставить козлы, на них трап, и весь экспедиционный груз матросы [Од присмотром Корешкова вынесли и сложили в штабель на прибрежной террасе метрах в 30 от воды. В. А. Корешков остался у груза, ожидая возможности поднять его верх. Стоял почти штиль, на берегу людей не осталось, все разошлись по домам. Собрался отдохнуть и Корешков, устроив себе нечто вроде укрытия из привезенных тюков сена. Вдруг он заметил, что вода в реке как будто прибыла. Заинтересовавшись, взял палку, воткнул в землю у кромки берега и стал наблюдать. Да, верно, вода прибывает, и притом довольно быстро. Через