Общий литраж всего этого, выпитый в условиях сухого закона под страхом выдворения из страны и крушения карьеры, в течение пяти лет войны с воздушными бомбардировками, ракетными обстрелами, терактами и т.п., думаю, не удастся уравнять последующими упражнениями до конца жизни.

Но. о награде!

Дипломатическая работа состоит из многих разнообразных задач, всех не перечесть. Но главная — это сбор и аналитическая обработка информации. Всё остальное вторично, сначала информация!

А для этого необходимо общение: встречи, беседы, приемы. Естественно, возникает вопрос их обустройства. Можно, конечно, сказать: «Приходите, господа, к нам в гости. Попьем чайку с бубликами. Чай у нас заваристый, воды улейся. Ну, а потом, напившись кипяточку, вы расскажете нам про ваши секреты, а мы про свои не расскажем. Можно, конечно, и так. Но почему-то за всю историю мировой дипломатии такого никому в голову не приходило.

Человека, от которого ждешь откровенности (или оплошности), надо к себе расположить, надо создать соответствующую его представлениям о комфорте раскрепощающую обстановку, чтоб информация из него если не рекой, то хотя бы «кап-кап, кап-кап». Причем эту обстановку создавать надо постоянно, чтобы встречи с тобой ассоциировались в его сознании с радостным праздником. Здесь одним разом не обойдешься. Здесь процесс нужен.

Ну, вот мы и подошли к ней, родимой!

Но перед этим сразу оговорюсь: отвергаю любые заменители. Не пытайтесь (раз на Востоке) предложить, допустим, траву в кальяне. Это вызовет смех. И в прямом, и в переносном смысле. Один только вид рассевшихся на паркете дам и господ в вечерних туалетах в количестве сотни человек по случаю Дня вашей независимости чего стоит?! И вряд ли вам удастся из них что-либо выудить, с чубуком- то во рту. А уж надымят, будьте любезны, проветривать придется до следующего национального торжества.

И опять мы вернулись к ней, незаменимой!

И всё бы теперь понятно и всё бы хорошо. Но вот незадача, где ее, милую, взять в исламском Иране?! Да еще в количестве, помноженном на дипкорпус и национальные праздники. Это же тонны!

Как где взять, привезти!

Каким образом?

Да в багаже!

В каком багаже?!

В дипломатическом, он не обыскивается.

А ну как всё-таки обнаружат, это ж скандал на государственном уровне!

А ты государство сюда не впутывай. Ты пошли пацанов, пусть они тащат.

А ну как их зацапают, это ж не пол-литра, ведь «кранты» же ребятам?!

Да, действительно. А и хрен с ними, возьми добровольцев!

Съездить за водкой стояла длинная очередь!

Тяга была колоссальная. «Исламская действительность» подпирала так, что вырваться отсюда посередине года хотя бы на несколько дней мечтал каждый. Более того, особым ловкачам удавалось на один световой день смотаться в Москву, повидать родных.

Дело было так: представительскую водку из МИД СССР направляли в Баку, где она ждала нас на складе Азербайджанского МИДа. Из Тегерана до Баку курьеры ехали поездом. Там с помощью местных ребят, дай Аллах им здоровья, перепаковывали картонные ящики (1,5-2 тонны) во что-то типа баулов. Получался личный багаж. Паковать надо было так, чтобы если иранский носильщик при разгрузке «случайно» (такое бывало) долбанул тот баул об асфальт, он бы не звякнул, не булькнул, не завонял и, упаси Господи, не потек.

Обратно, чтобы «запутать следы», шли морем до Энзели. Оттуда на машинах в Тегеран. Путешествие в оба конца занимало четыре дня. Разница между прибытием в Баку и отплытием назад составляла полтора суток. Перед отъездом курьеров сурово предупреждали, что:

они едут по собственной инициативе;

по маршруту строго Тегеран — Баку — Тегеран;

их появление (обнаружение) в этот период в стороне от указанного маршрута влечет за собой оргвыводы, вплоть до увольнения со службы;

возможные проблемы на иранской границе являются их личными проблемами;

выбор их кандидатур для этой поездки является результатом высокой оценки руководством их заслуг перед Родиной.

Курьеры понимающе кивали головами и лучистыми глазами смотрели в суровые очи начальства. При этом все отлично знали, что из Баку ребята дернут домой.

В начале 1986 г., на третьем году службы, настал и мой черед. Ехать «за огненной водой» мне предстояло вместе с советником нашего посольства Филиппом Сидорским, большим умницей, спокойным, веселым, знающим жизнь и дело человеком. Поездка обещала быть вдвойне приятной. Из Исфагана я должен был добраться до столицы, а там — с Филиппом на поезд и вперед! С собой до Тегерана я прихватил консульскую почту, дальше в Москву она шла с дипкурьерами.

В тот период война в воздушном пространстве Ирана приутихла. Иракская авиация временно перестала бомбить города. В воздухе впервые за долгие годы появились гражданские самолеты. Это событие радовало. Не надо тащиться на старой «Волге» 5-6 часов через перевалы. Сел в «Боинг», съел булочку, запил соком и через полчаса на месте.

Вот это и была моя большая-большая глупость!

Контрразведка встала на уши! Столько лет диппочту возили на машине и вдруг на самолете?! Неспроста!!!

Из Исфагана самолет вылетал рано утром. Было темно, часов пять. Я ехал в аэропорт по абсолютно пустому шоссе. Далеко впереди медленно катил какой-то трейлер. Поравнявшись, я начал обгон. Странно, он тоже увеличил скорость. Я поддал газу. И он поддал. Вот дятел. и я нажал до предела. Но старая консульская колымага, жми не жми, больше 100 не давала. А трейлер свободно выжимал 150 и больше. В этот момент впереди вспыхнули встречные фары. По силе света это был трейлер.

То, что меня убивают, я понял потом. Совсем потом. В тот момент работал только инстинкт: с трассы не съехать, кювет выше метра, мчусь по левой полосе, справа в ту же сторону на той же скорости гонит здоровенная фура. И точно такая же летит навстречу. До лобового удара совсем чуть- чуть, метров 100! Я — по тормозам! И тот, который справа, по тормозам! Не успеваю! Сейчас конец!

До сих пор не знаю, как случилось?! В последний момент я крутанул руль и крылом «Волги» долбанул мчавшуюся справа фуру по переднему колесу. Грузовик завалился набок и перевернулся. Я успел проскочить в освободившееся пространство. Встречный трейлер, не останавливаясь, вихрем пронесся мимо.

Первая мысль, когда остановился, была: я убил людей! Выскочил из машины, побежал назад, забрался на опрокинувшийся грузовик, открыл дверь кабины. В глубине что-то шевелилось.

Вы живы?

Живы, — раздался голос. Из кабины с трудом вылезли двое. Один — маленький, тщедушный, руки трясутся — водитель. Второй тоже невысокого роста, но крепыш, одет в защитную форму без знаков различия — пассажир.

С момента аварии не прошло и пяти минут, когда со стороны города по пустому шоссе с включенной мигалкой (!) к нам подкатил жандармский патруль. Вышедшие из джипа офицеры с удивлением посмотрели сначала на живого меня, потом на опрокинутый грузовик.