Поскольку вместо «собачьего дома» на нечистом месте шумела лесопилка, кроме как в больницу, где тому лет тридцать назад работала Катя Зотова, идти было некуда. И господин Смирнов отправился к двухэтажным каменным корпусам больницы. Он обратился к главному врачу - надменной, прямой, как палка, даме лет сорока, с просьбой рассказать ему о самых старых работниках, в том числе и бывших. Представился журналистом, который пишет очерк о старожилах городка.

Дама дала ему несколько адресов врачей и медсестер, которые вышли на пенсию.

- А с Лидией Михайловной вы можете поговорить прямо сейчас, - сказала она. - Ей семьдесят, но она еще работает. Опытный специалист и добрый, отзывчивый человек.

Маленькая, седенькая старушка принимала в кабинете с надписью «Дерматолог». Очереди к ней не было, и докторша охотно согласилась поговорить с представителем прессы. Она много знала о бывших сотрудниках, беседа лилась непринужденно, и Всеслав ждал удобного момента, чтобы спросить ее о Зотовой. Такой момент наступил. Лидия Михайловна сделала паузу, предложила «журналисту» выпить чаю. Тот не отказался.

- Помните медсестру Катю Зотову? - произнес он между хвалебными тирадами по поводу отменных качеств приготовленного докторшей чая.

Старушка подняла на него удивленные глаза.

- Зотову? Что-то смутно…

- Про нее еще ходили скандальные слухи, - напомнил сыщик. - Лет тридцать тому назад. Какая-то трагическая история, связанная с любовью, изменой и несостоявшейся свадьбой.

- Было такое, - кивнула Лидия Михайловна. - Мой покойный муж работал тогда терапевтом, он… кажется, принимал в этом участие. Как врач, разумеется. Да-да… Странно, что вы об этом спрашиваете.

- Понимаете, когда пишешь очерк, текст желательно разбавить какими-нибудь курьезами, забавными или загадочными происшествиями. Иначе все это будет смахивать на сухой, официальный отчет. Вот вы любите читать отчеты?

- Нет, - призналась Лидия Михайловна.

- Я не знаю, войдет ли история Зотовой в очерк, но я хочу ее услышать. Тогда и решу.

- Что ж, извольте. Попробую восстановить в памяти те события, - улыбнулась старушка. - Катенька работала медсестрой сначала в хирургии, потом… хотя, не важно. Ей уже было за двадцать пять, и она, как и все девушки, собиралась выйти замуж. Жених ее работал… инженером, если не ошибаюсь. Вроде электрикой занимался. Он еще у нас в больнице, в старом деревянном корпусе, устанавливал то ли оборудование, то ли автономное освещение… точнее не скажу. Встречались они долго, дело шло к свадьбе, и вдруг этот парень влюбляется в другую женщину, причем без оглядки. Катя все глаза выплакала, умоляла его вернуться, но он - ни в какую. Сердцу не прикажешь! По городку сплетни поползли. Знаете, у нас развлечений мало, а тут такой повод посудачить. Местные кумушки млели от восторга, а Катя страдала. Вскоре этот ее бывший жених заболевает, лечится, но безрезультатно, и… умирает. Мой супруг пытался ему помочь, назначал то одни лекарства, то другие, но организм молодого человека объявил полнейший бойкот медицине. Наверное, иммунитет был чем-то подавлен. Бывает. Я думаю, его совесть замучила, чувство вины перед Катей. Люди разное болтали - смешно сказать! - будто бы на парня порчу навели, колдовство какое-то использовали, чтоб жизни его лишить. Глупости несусветные! Я вам как врач с многолетним стажем заявляю - е-рун-да.

- А что ваш супруг говорил, какой диагноз он поставил больному?

- Давно это было, - сосредоточенно сдвинула брови Лидия Михайловна. - Речь, по-моему, шла о гриппе… осложненном бронхитом и ослаблением сердечной деятельности. Подобные случаи в медицинской практике - не редкость. Если бы не история со свадьбой, на него не обратили бы внимания. А так… Меня удивило только одно - человек был молодой, в общем, здоровый, а его организм не справился с болезнью. Наверное, другие тоже не могли смириться с таким исходом, вот и придумывали всякие небылицы.

- Вы в колдовство не верите? - усмехнулся Смирнов.

Мнение старушки совпадало с его собственным.

- Мне уже восьмой десяток пошел, - прищурилась, глядя на «журналиста» поверх очков, Лидия Михайловна. - Я верю в медицину, а не в заявления шарлатанов и лжецелителей всех мастей. Организм человека еще до конца не изучен, порой в нем происходят необратимые и необъяснимые пока процессы. Бывают случаи как чудесных исцелений, так и непонятных смертей. При чем тут колдовство?

- Вы никогда не сталкивались с женщиной по имени Мавра Виленина? Ей не приходилось быть вашей пациенткой?

- Передо мной прошли сотни больных, разве всех упомнишь? - развела руками старушка. - Может, и сталкивалась. А что?

Всеслав поблагодарил ее за интереснейшую беседу, попрощался. Уже у самой двери обернулся, спросил про «собачий дом», что когда-то стоял на месте лесопилки.

- Об этом вы тоже напишете в очерке? - хитро улыбнулась докторша. - Местное предание. Я в подробности не вникала, а вот одна пожилая женщина, которая приходила ко мне лечиться от экземы, кое-что сможет вам поведать. Ее у нас зовут «преподобная Евлания». Бывшая монашка. Вы с ней поговорите.

- А где мне ее найти?

- В церкви. Евлания там просвирки выпекает. Лучшая мастерица.

Она называла это «римскими снами», когда, засыпая, оказывалась на площади, вымощенной плитами из цветного мрамора…

Ей снилось одно и то же: она не помнит, как оказалась здесь… идет в легких сандалиях по гладким плитам, мимо бронзовой конной статуи какого-то из императоров. Пахнет апельсиновыми деревьями… легкий ветерок овевает ее стройную фигуру. Она направляется к атрию - внутреннему дворику, посреди которого журчит фонтан.

Солнце опустилось за вершину холма. Лиловое небо отражается в воде, на дне фонтана причудливо сплетаются свет и тени. Она садится на мраморную скамейку, мысли мечутся в поисках выхода…

Вихрем проносятся последующие события - осознание опасности, которая ей грозит; золотой ларец с головой собаки на крышке, его похищение; страшная смерть последнего владельца ларца; ее побег… волны Тибра с отблесками лунного света на гребешках… мерный плеск весел… Лодка кряжистого рыбака, обожженного южным солнцем, уносит ее прочь от города на холмах…

Иногда «римский сон» уводил ее с площади, вымощенной мраморными плитами, в богатое, ухоженное поместье - виллу, окруженную оливковой рощей, с цветущим миндалем в долине… Ее тайные поездки в горы в сопровождении доверенного слуги, поиски того, что давало ей средства к существованию, и немалые. Казалось, она с самого рождения знала, чем станет заниматься…

Позже, дабы не привлекать к себе внимание, она договорилась с дикими пастухами из Кампаньи, чтобы они выполняли часть ее работы. В строго условленный день, а вернее, ночь, один из них спускался с гор и приносил ей добычу. Она, не скупясь, платила. Постепенно она приспособилась к окружению и условиям, обставила все должным образом, избегая лишних усилий. Минимум хлопот - максимум пользы для себя: таково было ее кредо. Ей везло, у нее получалось. Богиня помогала ей.