Поймав мой удивленный взгляд, она пояснила:

– Я держу сразу два ресторана.

– Понятно, – ответил я.

Снова пауза. Она все так же пристально смотрела на меня. Делать нечего – пришлось начать разговор самому:

– Прошу прощения за вчерашнее.

– Ну что вы. Это вам спасибо! Позвонила вам прямо домой чуть не заполночь, а вы были так любезны.

– Но ведь это я оставил вам сообщение, хотя мы ни разу не встречались. Скорей уж, это я к вам навязался!

– Вы очень любезны.

– Зависит от собеседника…

Она снова вежливо улыбнулась. Хотя на этот раз чуть более искренно.

– Значит, вы тот самый господин Хориэ, о котором я столько слышала?

– Слышали?

– О да.

– От кого?

– От господина Исидзаки.

– Ах да… – только и ответил я.

Принесли кофе. Официантка исчезла. Саэки так и не обратила на свой заказ никакого внимания и продолжала смотреть на меня, лишь слегка склонив голову набок.

– Я думала, вы удивитесь, когда узнаете, что мы знакомы. А по вашему виду этого не скажешь.

– Ну… судя по вашему виду, было бы странно думать, что вы незнакомы.

– В каком смысле?

– Ваш наряд очень близок к траурному. И при этом – никаких украшений. Я плохо разбираюсь в моде, но молодых женщин в таком стиле встретишь сегодня нечасто. Если только у них не скончался кто-то из близких.

Она еле слышно рассмеялась:

– Ну, я давно уже немолода… А вы внимательны к мелочам!

Я вспомнил вчерашний вечер – и жемчужные бусы, что так изменили внешность Охары.

– Ну что вы, – покачал я головой. – Я даже примерно не представляю вашего возраста.

– Тридцать восемь исполнилось, – сказала она с мягкой улыбкой. – Дама средних лет…

– Дамы средних лет тоже бывают разные. Особенно в последнее время. А в вашем возрасте чего только в жизни не происходит… Но вернемся к нашему разговору. Я и правда удивился, хотя и не тому, о чем вы подумали. С чего бы он вам обо мне рассказывал? Что именно и когда? Даже представить себе не могу. Вы не могли бы рассказать чуть подробнее?

Ее взгляд устремился куда-то поверх меня. Она явно подыскивала слова.

– Как вы думаете, в каких мы были отношениях?

– Но вы же сами сказали – знакомые…

– Ну а кроме того?

– А кроме того – вероятно, любовники? Уж извините, если такая формулировка вам неприятна. Я человек простой, других слов мне в голову не приходит…

– А разве простые люди не употребляют слова «компаньоны»?

– В нашей стране «компаньонство» предполагает, что один за другого платит. А вы, если честно, не очень похожи на содержанку. К тому же вы оба жили поодиночке. В нашем обществе такую связь даже «внебрачной» не назовешь.

Она впервые засмеялась в полный голос.

– Да, господин Хориэ… Вы уникальный человек!

– Да нет! Просто сам иногда выступаю в роли любовника.

Она опять посмотрела куда-то вдаль и почти прошептала:

– Хотела бы я, чтоб так было…

Я не сразу понял, о чем она. И лишь через пару секунд догадался:

– В смысле – у вас с Исидзаки?

Ее взгляд пробежал по мне и сразу же опустился.

– Боюсь, теперь уже я слишком «просто» выразилась.

– Вы о чем?

– Вы когда-нибудь были женаты?

– Один раз. Развелся.

Мне вдруг захотелось оспорить ее комплимент – насчет моей внимательности к мелочам. Пожалуй, это могло относиться к кому угодно, только не ко мне. Я вспомнил, что сказала жена Кумико, когда окончательно махнула на меня рукой. Человек примеряет в жизни разные роли. Кому-то удается роль Человека, Который Рядом. Я же оказался мужиком совсем не семейным. Так она и сказала. Слишком занят своей работой. В итоге Кумико разобралась с собою даже честнее, чем я ожидал. «Если мужчина не в силах делить в себе поровну дом и работу, он не имеет права мучить других людей. И обвинять потом должен только себя самого…»

– А я никогда не была замужем, – сказала она ровным голосом. – Хотя сын есть.

– Ну что ж. В последнее время многие так живут. А где ваш ребенок сейчас?

– В номере. Сейчас он уснул…

– Вы с ним решили здесь остановиться?

Она кивнула.

– Наверное, вы думаете, что Исидзаки – его отец?

– Ну… откуда же я знаю.

Я вспомнил слова Исидзаки: «Из родителей у малыша только мать. Отец, похоже, отсутствует». Я поймал ее вопросительный взгляд и продолжил:

– Признаюсь, этого я тоже не исключал. Но если вы говорите, что вы не любовники…

– К этому ребенку господин Исидзаки отношения не имеет. То, что я его родила, – моя блажь!

– Блажь?

– Простите… Слетело с языка. Конечно, о ребенке так говорить нехорошо.

Я промолчал. Она глубоко вздохнула и тихо, почти шепотом произнесла:

– Я очень любила его. По-настоящему и очень долго…

Я думал, что она разрыдается, но лить слез она не стала. Наверное, не тот характер. Я смотрел на нее, не говоря ни слова. Наконец она медленно покачала головой. Словно пыталась отогнать от себя неизбежное понимание всей абсурдности своих поступков. Ее речь потекла без остановки:

– Я впервые рассказываю об этом постороннему. Мне очень нелегко подбирать слова, – начала она ровным механическим голосом, за которым скрывалось твердо принятое решение. – По возрасту он мне в отцы годился. А я все равно испытывала к нему такое, что сама удивлялась. Меня словно приворожили. С первой нашей встречи прошло уже больше десяти лет – а я и сейчас чувствую то же самое. Но он всегда держал дистанцию. Всегда притворялся, будто не понимает, что я чувствую. Вот почему наша связь была просто дружбой близких людей. Чувства были только с моей стороны, и пропасть, которая нас разделяла, так ничем и не заполнилась. Словно омут какой-то. И все это длилось годами. Настоящей встречи между любящими людьми у нас так ни разу и не случилось. Все закончилось ничем… Вам, наверное, смешно, что женщина в таком возрасте рассказывает такую наивную историю. Но, я надеюсь, вы мне верите?

– А может, его мысли были заняты другой?

Она горько улыбнулась:

– Да, кое с кем у него были особые отношения. Такие, что не оставляли места в его сердце больше ни для кого на свете… Вы меня понимаете?

– Кажется, я догадываюсь, – осторожно ответил я. – Но это всего лишь догадки. Без каких-либо оснований…