Разумеется, она пришла. В эту же ночь.

– А Соланна где? Я думал, что сегодня ее очередь, – брякнул, не подумав, Темьян. И тут же пожалел о своих словах, потому что Кайя заметно напряглась:

– А… ты ждал ее? Я могу уйти!

– Нет, не уходи! Я совсем не то имел в виду. Я просто хотел поговорить с ней.

– О чем?

– Ну… неважно. – Темьян осторожно привлек Кайю к себе и поцеловал.

Больше в эту ночь они не разговаривали.

На следующий день Темьян буквально падал с ног от усталости.

Вечером Свирин оглядел его недовольным взглядом и буркнул:

– Сегодня в амбар не ходи. Все равно без толку, только куары на тебе потеряю.

И Темьян послушно поплелся к себе на сеновал и мгновенно заснул. Проснулся он среди ночи от чьего-то присутствия. С трудом продрав глаза, он увидел Соланну.

– Ну ты и спать горазд, Темьян. Я еле тебя добудилась.

– Ага, спать! Я из-за вас уже которую ночь почти не сплю.

– Не спишь? Из-за нас? Ты о чем говоришь, Темьян?

– Ну сама подумай, Соланна. Я работаю с рассвета до темноты, полночи дерусь, а оставшееся время с вами. И почти до утра! Уже неделя скоро… Если так дальше пойдет, я засну прямо на тебе. Ты этого хочешь?

– Нет, конечно. – Она задумалась. – Да, мы об этом не подумали. Мы можем уходить раньше… Хотя о чем это я – от тебя раньше не уйдешь… Ладно, а если мы будем приходить через ночь? – Соланна внезапно нахмурилась и посмотрела на Темьяна. – Или нам вообще больше не приходить?

– Ну что ты, Соланна! Я не имел в виду ничего такого! Через ночь меня вполне устроит.

И жизнь Темьяна потихоньку вошла в свою колею. Кошмары его больше не мучили, а страшные воспоминания превратились в стаявший по весне грязный, ноздреватый снег. Теперь у него появилось время для отдыха. В работе он показывал все, на что способен. Вечером в амбаре выкладывался до конца, постепенно приобретая необходимый опыт, усиливаемый его природными способностями, и крайне редко оказывался на полу. Свирин явно был им доволен. Впрочем, как и три такие разные и такие близкие теперь женщины.

С Лоддой Темьян ощущал себя бегуном на длинную дистанцию. Ей нравились простые и незамысловатые удовольствия. Пара торопливых поцелуев – и вперед, не останавливаясь, пока оба не падали буквально без сил.

Соланна же оказалась выдумщицей и фантазеркой. Темьян и не подозревал о таком количестве точек наслаждения на теле мужчин и женщин, которые показала ему черноволосая любовница. Близость с ней походила на танец – иногда острый и зажигательный, иногда медленный и плавный, но каждый раз непредсказуемый. В их паре ведущей была, несомненно, она, и каждый раз их совместные прогулки в мир любви производили на него неизгладимое впечатление. Он оказался способным учеником. Умел когда надо подчиняться партнерше и через месяц мог уже запросто перещеголять свою учительницу в искусстве любви. Однажды Соланна притащила с собой раскрасневшуюся, смущенную Лодду. Темьян ощутил первоначальную неловкость, но Соланна очень быстро добилась от них с Лоддой нужного ей настроя, и ночь прошла чудесно, а крошечный привкус неловкости и смятения добавил всем ощущениям дополнительной остроты.

Кайя же стала для него особенной. И дело тут было не в каком-то чрезмерном плотском удовольствии. Наоборот, в этом смысле она не могла тягаться с загадочной, как звезда, и страстной, как огонь, неистощимой на выдумки Соланной. Но когда Темьян был с Кайей, у него пела душа. Он скучал, если она долго не приходила. Ловил ее взгляды во время вечерних драк в амбаре. И самое главное – ему оказалась интересна она сама, а не только ее тело.

Постепенно они стали выкраивать время для разговоров. Кайя уходила очень поздно, когда начинали петь третьи петухи. Темьяну казалось, что и ей с каждым днем все труднее расставаться с ним. Расставаться, чтобы в течение нескольких следующих дней усиленно делать вид, будто Темьян ей совершенно безразличен.

Однажды у них зашел разговор о Свирине. Раньше они избегали темы других мужчин в жизни Кайи, но Темьян не выдержал и все же задал вопрос: нравится ли Свирин Кайе.

– Дарт? Нравится ли мне Дарт Свирин? – Кайя захохотала. – Ты еще спроси, нравится ли мне Ксил Бродарь!

– Но Бродарь тебя купил, ты его собственность и не можешь отказать ему. А Свирин – твой свободный выбор. Или нет?

– Ты мой свободный выбор, Темьян. А Дарт… Я хотела, чтобы он выкупил меня у Бродаря, потому что жить в его доме с комфортом, да и спать с ним намного приятнее, чем с Бродарем. Вот и все. И не о какой любви и речи идти не может. Хотя я была бы благодарна Дарту, если бы он обеспечил мне достойные условия существования. Но он может только ходить к Бродарю и канючить, а тот смеется ему буквально в лицо, зная, что на решительный поступок «грозный» Свирин не отважится никогда.

Она вздохнула, немного повозилась, устраиваясь поудобнее на плече у Темьяна. Луна заглянула в оконце и окрасила ее кожу в голубоватый цвет. Он залюбовался изящной линией ее бедер, плавно переходящей в длинные, стройные ноги с острыми коленками и маленькими, аккуратными ступнями.

– Видишь ли, Темьян, Богиня Удачи отвернулась от меня с самого детства. Как только умерла моя матушка, отец пустился во все тяжкие. Быстро промотал наше огромное состояние, умудрился опозорить имя бесчестным поступком и был вынужден бежать, прихватив меня с собой, в Беотию. Я была для него заложницей – иначе наши родичи подвергли бы его унизительной казни. Я обеспечивала его безопасность, поэтому он взял меня с собой. Впрочем, покинув родные края, он почти забыл о моем существовании и не заметил бы, если бы в один прекрасный день я просто ушла. Может, мне и стоило так поступить, но… У пятнадцатилетней девчонки без профессии и способностей к волшебству есть только два пути: продажной девкой или наложницей. Я предпочитала оставаться с отцом и ждать чуда. Но однажды…

Однажды один из приятелей отца заметил, что я выросла. Он изнасиловал меня, причем случайно, мимоходом. Он был пьян и уже на следующий день ничего не помнил. Потом были и другие. Иногда мне удавалось вырваться и убежать, иногда – нет. Некоторым нравилось причинять женщине боль, синяки и порезы не заживали у меня неделями. Я жаловалась отцу, но он сердился и кричал на меня. Наверное, он иногда получал за меня деньги. А может, и нет – к тому времени он окончательно опустился, и затуманенные пьянством мозги плохо воспринимали реальность… Так я и жила, питаясь объедками, одетая в лохмотья и фактически отданная на растерзание его случайным знакомым. Меня брали на грязном, заплеванном полу, на столе с остатками пиршества и грязной посудой, могли бесцеремонно разбудить среди ночи и влезть в мою постель… Но самое страшное, что для всех этих мужчин я была не личностью, не человеком, а милым зверьком, забавной безделушкой без эмоций и чувств, призванной удовлетворять их похоть. Они даже не удосуживались спросить мое имя! Потом в компании отца появился Бродарь. Он отличался от остальных тем, что не пил, по крайней мере допьяна. Заметив меня, он глаз уже не спускал. А через несколько дней отец сказал, чтобы я шла с ним.