– А, ну да… – спохватился тот. Тогда… Когда Нелли наденет шляпку, вот. Только передай всем, чтобы не опаздывали.

– Где?

– Думаю, лучше всего у нас, на втором этаже. Я скажу Трейси, чтобы она завтра с утра там прибрала. Родителей нет, никто нам не помешает… Ладно, Бруно, – Антар протяжно зевнул. Давай закругляться. Еще есть вопросы?

– А что с собой брать?

– Брать? – удивился Антар. В каком смысле?

– Ну, одежду там, еду… Не знаю, что еще. Личные вещи.

Антар коротко хохотнул.

– Что касается еды и одежды, об этом можно не беспокоиться. А личные вещи… Да пусть берут, что хотят, только немного. Ну, теперь все?– Нет. Скажи, Антар… Что это такое? – спросил Бруно.

Если прежде его голос звучал буднично, по-деловому, то сейчас в нем появились нотки… зачарованности, что ли?

– А, это… Бластеры, – небрежно ответил Антар. И «малютки».

– Целый ящик? Для нас?

– Нет. Это я для Аликорна привез. Хорошо, успел вчера слетать на остров Пятницы, до того, как вся эта заваруха началась. Кострами, знаешь ли, и дубинами пауков не испугаешь.

– Это точно… Можно посмотреть? Ух ты, какой… А как он…

– Положи, Бруно. Успеешь еще наиграться, – Антар снова громко зевнул. Ну, ступай, уже поздно, а мне еще нужно связаться с Дереком и узнать, как там мать.

Послышались звук отодвигаемого стула, шаги, и все смолкло. Дерек догадывался, что за этим последует. Оставшись один, Антар, по-видимому, активировал Ключ.

– Вызываю Дерека, – сказал он.

Дерек ощутил знакомую пульсацию на запястье, в том месте, где у него находился встроенный Ключ. Для того, чтобы ответить, нужно было нажать на пластину Ключа, но он этого не сделал.

– Что за черт! – раздраженно пробормотал Антар и повторил. Вызываю Дерека.

С тем же результатом, естественно. Спустя некоторое время Антар произнес:

– Вызываю Цекомпа.

– Здесь Цекомп, – ответил тот.

– Где Дерек, не знаешь? Что-то я не могу с ним связаться.

– Объект находится вне пределов досягаемости, – на удивление сухо ответил Цекомп.

– Понятно. Тогда свяжи меня с Адамсом, только если он сейчас не занят.

Адамс откликнулся сразу же.

– Ну, как там моя мать? – спросил Антар. По-видимому, ответ был положительный, потому что напряжение исчезло из его голоса, который зазвучал гораздо спокойнее, почти мягко. Хорошо. Хорошо. Я… Спасибо, Адамс… Утром снова свяжусь с тобой, но если, не дай бог, ночью у вас что-нибудь случится, сразу же буди меня… Ты уверен? Ладно. Ну, все.

На этом разговор, судя по всему, закончился. После долгой паузы Антар пробормотал себе под нос:

– Интересно, а где на самом деле наш серебряный друг? «Вне пределов досягаемости», надо же. А-а-а, черт с ним. Наверно, промывает свои электронные мозги или торчит у компьютера…

Голос затих, удаляясь.

Антар вышел из комнаты. Дерек снова неслышной тенью заскользил вдоль забора и вскоре присоединился к Пао, который тихо, как мышка, стоял у двери конюшни. Теперь оставалось лишь дождаться, пока Инес отправится в свой ночной поход, докладывать «дяде Эрритену» о том, что ей удалось выяснить.

-1-

Эрритен смотрел на Инес, но не видел ни побледневшего личика, ни больших черных глаз, в которых бился испуг. Его внимание приковала к себе лишь тоненькая, хрупкая шейка, и чем дальше, тем труднее было сдерживать желание, яростно бушевавшее внутри. Сжать эту шейку и… сломать ее. Легко, одним движением. Он почти слышал слабый хруст, почти испытывал в пальцах ощущение, очень похожее на то, которое возникает, когда… Да, когда ломаешь ветку. Раз – и все. Жизнь уйдет из маленького поганого тельца, и оно выпадет из его рук, словно тряпичная кукла.

Но нет, пока нельзя, девчонка еще должна кое-что для него сделать. Однако потом… О, потом он не откажет себе в этом маленьком удовольствии. Тем более, что теперь можно не опасаться ни возмездия, ни угрызений совести. По правде говоря, возмездие в виде «неотвратимого наказания» ему и раньше не грозило, потому что Брат Хив никогда не выдал бы его. А что касается угрызений совести, то они были связаны исключительно с тем, что Хив не одобрял таких вещей, и его неодобрение само по себе являлось для Эрритена достаточно тяжким наказанием. Но теперь Брата больше нет, и…

Эрритен на мгновение прикрыл глаза. Не надо об этом. Не надо! Опыт показывал, что мысли о преждевременной, вопиюще несправедливой смерти Хива и остальных Братьев и Сестер способны высосать из него все силы, а они сейчас нужны были ему как никогда. Потому что изо всей его большой и дружной Семьи уцелели только он и еще несколько несчастных, сумевших выбраться из-под завала на лесной дороге и доковылять до своих. Однако они, скорее всего, останутся калеками на всю жизнь и, к тому же, в данный момент находятся далеко. Значит, пока мстить проклятым убийцам имеет возможность только он один. Вот именно, убийцам, напомнил себе Эрритен, а не этой сопливой девчонке. Она, конечно, ненавидела Детей Богини, но по малолетству вряд ли была в состоянии причинить им серьезный урон.

Он тяжело перевел дыхание.

Исходящий от девчонки мерзкий человеческий запах с каждым мгновением становился все гуще, все назойливей – так всегда бывало при сколько-нибудь долгом контакте с людьми. Возникло ужасное ощущение, точно этот запах липнет к коже, обволакивает тело, и оно становится грязным, грязным, грязным…

– Ступай, – отрывисто приказал Эрритен. – Уходи! От тебя… воняет.

Инес медленно попятилась, не сводя с него испуганного взгляда. Только у самого выхода из конюшни она повернулась и пошла к дому. Теперь девчонка сделает все, что ей приказано. Жаль, что тогда, в первый раз, он переоценил ее страх и отпустил, как говорится, на свободный привязи.

Нужно было сразу сковать ее так, как он сделал это сейчас. Но… Был у него и свой резон для более «мягкого» варианта. Не жалость, конечно. Еще чего не хватало, жалеть человеческое отродье! Просто жесткая удавка иногда напрочь ломала людей, а Эрритену требовалось, чтобы девчонка продержалась до тех пор, пока он не выйдет из игры. Ну, теперь до этого остались считанные часы; столько-то, он надеялся, она протянет.

Нужно убираться отсюда и поскорее, сказал он себе, глядя ей вслед. В доме суета, полно народу, вдруг кому-нибудь вздумается заглянуть в конюшню? Конечно, Эрритен всегда мог отвести глаза нежелательному свидетелю своего неоправданного присутствия здесь, чтобы тот или принял его за кого-то другого, или вообще не заметил. Однако изредка попадались люди, не поддающиеся его воздействию, и сейчас рисковать не стоило. Неотрывно следя за домом, Эрритен вышел из конюшни, обогнул ее и выскользнул со двора. Дальше он двинулся задами, но совершенно открыто. Мало ли куда ему вздумается пойти, кому какое дело? Кроме того, опыт показывал, что люди так давно и прочно исключили его из сферы своего внимания, что почти не замечали, когда он проходил мимо них.