Подняв голову, я посмотрела по сторонам. Нашла Митю. Он лежал посреди проезжей части, и на голове его не было шлема. И как только он смог слететь? Свой я откинула в сторону, чтобы не мешал обзору.

— Митя, — прохрипела я, но он не услышал.

Не обращая внимания на боль, я поднялась, чтобы дойти до него. Но стоило мне только встать на ноги, как в глазах потемнело, и я потеряла равновесие, рухнув туда же, где и лежала.

Очнулась я уже в палате. Не сразу, конечно, поняла, что это больница. Но повертев головой, пришла к неутешительному выводу. У меня была перебинтована левая рука и нога, как раз на этот бок мы и упали. Прислушавшись к ощущениям, я поняла, что больше всего меня беспокоила боль в боку. И пока я не шевелилась, она была ноющей, но стоило мне только попробовать подняться, как в районе ребер прострелила такая резкая боль, что я не сдержала громкого стона.

В тот же момент в палату заглянула медсестра.

— Пришла в себя? — уточнила она. — Сейчас врача позову.

Она вернулась спустя пару минут с высоким худощавым мужчиной.

— Здравствуйте. У меня тут совершенно пустая карта пациента. Давайте заполним? Заодно я вас осмотрю, — сразу он перешел к делу.

Я кивнула. И сообщила всю информацию, которая его интересовала. После этого следовал опрос о моем самочувствии и осмотр.

— Я подозреваю перелом ребра, — сообщил он. — Точнее смогу сказать, когда сделаем рентген. Мне нужны контакты родителей, раз вы девушка несовершеннолетняя.

— А что с Митей? — выпалила я, когда врач уже собирался уйти.

— Что?

— Что с парнем, с которым я ехала? — переспросила и затаила дыхание в ожидании ответа.

— Он в реанимации. У него повреждения посерьезней, — ответил доктор, погружая мой мир в тьму. — Но, не переживайте, его жизнь вне опасности. Все будет хорошо, — быстро добавил он, глядя на мое изменившееся выражение лица.

Я выдохнула, услышав это.

— А мне можно к нему? — спросила я.

— Как только переведем в обычную палату. Но вам сейчас в любом случае нельзя вставать. Мы еще выясняем, нет ли сотрясения мозга, — ответил мужчина и, все же, оставил меня одну.

Стоило палате погрузиться в тишину, как мои мысли понеслись вприпрыжку, доставляя мне очередные неудобства. Голова, все же, гудела.

Не знаю, сколько прошло времени, но в палату вошли родители. У мамы были заплаканные глаза, а папа сильно хмурился.

— Девочка моя! Как такое могло произойти? Тебя сбил мотоцикл? — налетела мама на меня с вопросами.

— Нет, мам. Я ехала на мотоцикле, — ответила я, надеясь, что меня за это не добьют.

— Как? Почему? — не понимая, переспрашивала мама.

— Мам, я ехала с парнем, он меня в школу подвозит, — призналась я.

— С каким еще парнем? И кто тебе разрешал садиться на мотоцикл? Тем более, с каким-то сосунком? — воскликнул папа.

— Это не какой-то парень. Я с ним встречаюсь, — выпалила я, даже не подумав о последствиях.

И зря. Никто меня по головке за это не погладил.

Сперва я выслушала пламенную речь от мамы, что сейчас не время думать о мальчиках, а очень важно налегать на учебу. Потом она заявила, что приличный мальчик не будет рассекать на мотоцикле. И еще целую лекцию об опасности езды на мотоциклах. Но этим все не завершилось. После этого папа учинил настоящий допрос. Я сто раз пожалела, что рассказала о Мите. Но с другой стороны, что я могла им ответить еще? Придумывать легенду о том, как я попала в аварию?

Я даже была готова расцеловать медсестру, которая вошла и сообщила о том, что время посещений закончилось. Мама, правда, не сдавалась и просила, чтобы ей позволили остаться со мной. Но я убедила ее, что в этом нет никакой необходимости.

После ухода родителей я почти сразу уснула. Меня утомили разговоры с ними. И думать ни о чем не хотелось. Лишь о том, как бы поскорее увидеть Митю.

Вот только мне этого сделать никак не удалось. На следующее утро мама рано приехала, проводила меня на рентген и после этого потребовала, чтобы меня выписали. Врач согласился, но настоял на недельном постельном режиме. Перелома на ребрах не обнаружилось, зато на двух из них были трещины. И именно из-за них меня заставили валяться в кровати целую неделю.

Перед выпиской я еще раз просилась к Мите, но мне сказали, что к нему не пускают. На этом и разошлись.

Дома я сгорала от тоски и нетерпения. Митя был не доступен. Сколько я ни пыталась ему звонить и писать, все улетало в пустоту. Лежа дома, я ничего другого сделать и не могла. Единственное, на что я могла отвлечься от тягостных мыслей, так это на учебу и болтовню с друзьями. Майка с Максом очень за меня переживали, даже приехать порывались, но я их от этого отговорила. С Ритой мы становились все ближе, а за мое домашнее заточение стали общаться еще больше. Она даже домой ко мне после уроков приходила. Приносила домашку и фрукты. Маме она очень понравилась. Это было так удивительно, ведь моих старых друзей она на дух не переносила.

Я еле дождалась момента, когда с меня снимут запрет на передвижения. И, естественно, в первый же день вместо школы я хотела рвануть к Мите в больницу, но папа лично доставил меня в школу и не уехал, пока я не вошла внутрь. Меня это, конечно, не остановило, просто в больницу я помчалась после школы.

— Митя! — стоило лишь войти в палату, я тут же громко вскрикнула и бросилась к парню.

Все лицо его было в синяках и ссадинах. На него просто больно было смотреть. Из глаз хлынули слезы, стоило мне только подойти к нему.