микроскопические животные — у них нет воды, пищи и пространства.

С исчезновением органики из почвы, мы приходим к условиям поверхности, столь же похожей на условия пустыни, как и сама пустыня.

Выход очевиден — дать воде сразу впитываться в верхний слой. Возможно, придётся задисковать несколько урожаев травостоя, но это — всё равно дешевле и, в отличие от дренажа, окупится с лихвой.

Имея такую поверхность почвы, можно отказаться от дренажа, а во многих местах и от террас, устройство которых — ещё дороже.

Рай почти буквально находится под нашими ногами, всюду на земле, по которой мы ступаем.

Поистине, мы ещё не начали использовать возможностей почвы для возделывания своих культур.

10. Как насчёт почвенных типов?

Когда Колумб увидел нашу землю, в ней невозможно было различить какие–либо типы.

Весь облик земли был скрыт и смешан с массой органического вещества, настолько преобладающего, что бесполезно было искать различия в минеральной части[40].

Когда почвы стали непродуктивными, в результате потери органического вещества, мы получили возможность классифицировать их по сложной системе групп и подгрупп, с характерным внешним видом и свойствами.

Нет никакого сомнения, что почвы, лишившиеся преобладания органики, становятся разнохарактерными массами минералов.

Естественно, что они ведут себя по–разному, когда засеваются разными культурами.

Сейчас наши программы улучшения почв — явный бизнес. Они столь дорогостоящи, что не по карману многим фермерам.

Террасы и дренаж могут себе позволить самые состоятельные. Удобрения стоят денег, потом нужна известь, которая тоже не дёшева. Стоимость ухода за почвой на гектар сильно возросла.

С появлением новых проблем, появляется новая техника. Фермеры, которым достались более обеднённые земли, разоряются, а другие расширяют свои земли и богатеют.

Но и они находятся в очень рискованном положении, так как допускают высокие накладные расходы.

Если, благодаря восстановлению почв, урожаи возрастут, то продукция подешевеет, и самые индустриальные хозяйства потерпят самые большие убытки.

Учитывая наше техническое превосходство, нам не делает чести тот факт, что восточные народы получают урожаи в несколько раз выше, чем мы. Видимо, они лучше понимают настоящие требования по уходу за почвой.

(Средние урожаи зерна в США, в начале 40х годов, не превышали 20-30 ц/га, а восстановленные почвы давали 50 ц/га и больше.)

Сейчас, благодаря технике, мы идём впереди в производстве на душу населения.

Если мы научимся машинами делать то, что делают черви и жуки в верхнем слое почвы (тщательное перемешивание почвы с органикой), мы станем ведущими и по производству на гектар.

11. Со своим углём в ньюкасл (то есть, со своим самоваром в Тулу)

Природа может ежегодно создавать достаточно новой пищи, чтобы мы, без всяких удобрений, выращивали урожаи, в несколько раз большие, чем теперь.

Существуют бесконечные возможности сотрудничать с природой и получать эти урожаи.

Учёные давно знают, что в почве сосредоточены огромные запасы питания. Но говорят, что они — нерастворимы. Это — логично.

Но, этому противоречит пышная растительность окружающего ландшафта. Многотонные деревья, трава, в которую можно спрятать всадника на лошади — всё это создано почвой, без помощи человека.

Какую же помощь оказывает ей человек?..

Надо признать — никакую. Наоборот, пока человек больше вредит.

Тысячи фермеров вносят в землю удобрения и навоз, но их приёмы обработки приводят к тому, что теряется столько же или больше, чем вносится.

Во влажной почве почти всё время активно работают микробы, и запаханная органика постоянно разлагается.

При этом, выделяется углекислый газ. Он тяжелее воздуха, и если ему некуда стечь, выдавливает воздух наверх, скапливаясь под ним.

Если слой органики — запахан, углекислый газ от его гниения должен вытеснить воздух и заполнить почву.

На это никогда не обращали внимания. Но наша работа в 1940 году убедительно показала, что мы упустили тут что–то важное.

Несмотря на отсутствие удобрений и заделку ржи, мои растения были прекрасно снабжены азотом. Значит, они добывали его прямо из атмосферы. Каким образом?

Единственное наше отличие было в том, что в нашей почве азот воздуха был доступен бактериям–азотофиксаторам, живущим в органике.

Если органика запахана, азот исключается — воздух выдавлен углекислым газом. И только на поверхности это возможно.

Азотофиксаторы тут находятся в идеальных условиях и работают очень активно, а корни усваивают азот сразу и без потерь.

Это открытие означает, что не нужно больше покупать азотные удобрения. Не обязательно также выращивать бобовые. А так как известь покупается, в основном, ради бобовых культур, то не нужна и известь.

А, как решается вопрос с другими элементами питания?

В органике они уже присутствуют. Кроме того, угольная кислота, образующаяся в поверхностном слое, растворяет минералы, освобождая калий, кальций, магний, фосфор и микроэлементы.

Количество минеральной пищи, таким образом, зависит от присутствия органики и угольной кислоты.

Этой пищи хватает для самых высоких урожаев. Я уже получил больше 500 ц/га пастернака, без азотных удобрений, а только, с помощью внесения большого количества органики. (В следующей книге Фолкнер уточняет, что иногда применял фосфор и калий.)

Надо отметить, что растения, растущие на такой почве и дающие прекрасный урожай, не будут радовать глаз мощной тёмно–зелёной листвой, какую мы привыкли видеть. Это объясняется очень просто.

Любые покупные удобрения всегда имеют около 2% азота. Без всякого вреда, эта уловка, как бы, рекламирует удобрение — культура становится ярко–зелёной.

Правда, только до наступления сухой погоды. Потом, быструю потерю цвета приписывали засухе или другим причинам.

В результате, наше суждение о «здоровом» цвете искажено этими трюками с азотом.

Если растения перекормлены азотом, при достатке влаги, они растут очень мощно, но, при наступлении сухости, сразу теряют силу, листья подгорают, и растения болеют и повреждаются вредителями.

В воздухе — неограниченное количество азота. В почве — неограниченный запас питания.

Новая система делает всё это доступным для растений. Мы