«В тюрьму. Я хочу, чтобы ты кое-кого припугнул».

«Не понимаю, почему люди меня боятся? Мне кажется, не такой уж я, в общем, и страшный».

«А ты постарайся выглядеть пострашнее, — откликнулся Лайам. — Уж постарайся, хотя, безусловно, с такой милой внешностью трудно кого-нибудь напугать».

По дороге в тюрьму Лайам усердно уворачивался от взглядов Эласко, чувствуя, что тот только и ищет повода заговорить. Он, правда, не знал, что юношу больше интересует — его шрамы или его замыслы в отношении Хандуитов, но и в том и в другом случае ему нечего было сказать. Шрамы есть шрамы, что про них скажешь? Памятки о неудачах или беспечности — хлеб наемника не очень-то легок. А с Хандуитами придется действовать по наитию. Лайам напустил на себя глубокомысленный вид, надеясь удержать молодого квестора на расстоянии, и, кажется, в том преуспел.

Саузваркский эдил считал своего помощника большим докой в искусстве допроса, но Лайам придерживался противоположного мнения на собственный счет. Кессиас с его прямодушием предпочитал забрасывать подозреваемых ворохом случайных вопросов, то же самое делал и Лайам, но с внутренним отвращением, ибо он понимал, что любой секретный замочек открывается лишь подходящим ключом. Град беспорядочных ударов мечом не стоит единственного разящего выпада. Но чтобы разить без промаха, надо уметь фехтовать.

Они вошли в крепость, пересекли внутренний дворик и спустились в мрачное подземелье, попутно забрав у стражника ключи и пару свечей. Лайам выбрал ближайшую к лестнице камеру и велел Эласко ее отпереть.

— Приведите сюда Хандуита, а затем возвращайтесь к его жене. Присматривайте за ней, но ни на какие вопросы не отвечайте. И сами пока что не спрашивайте ее ни о чем.

— Как скажете, квестор, — пробормотал Эласко разочарованно и ушел. Ему явно хотелось присутствовать на допросе. Лайам нашел нишу в стене, укрепил там свечу и встал перед ней в позу. Тень, исходящая от его долговязой фигуры, была выше всяких похвал. Довольно кивнув, Лайам достал из ташки «Демонологию». Поза, тень, книга заклятий — все это выглядело довольно зловеще, но сам он должен вести себя деликатно. Не стоит кричать или грозить, полезнее выказать Хандуитам сочувствие. Ему ведь придется балансировать между правдой и ложью, а убедительными бывают только сочувственные слова.

Он отыскал в книге страницу с заклятием для вызова лорда-убийцы, и тут вернулся Эласко. За ним с большой неохотой плелся Эльзевир Хандуит.

— Спасибо, квестор, сказал Лайам. — Оставьте нас на пару минут.

Эласко втолкнул Хандуита в камеру и, немного помявшись возле решетки, ушел. Лайам повернул книгу так, чтобы узник видел ее обложку. Лицо его при этом оставалось в тени.

«Фануил, ты готов?»

«Да, мастер».

«Когда я дам знак — выкинешь что-нибудь этакое. Сумеешь?»

Воцарилось молчание. Дракончик словно бы размышлял.

«Сумею», — пришел наконец ответ.

«Ну, хорошо».

Лайам оторвал взгляд от книги и приветливо улыбнулся.

— Доброе утро, сударь мой, доброе утро. Извините, что я вас потревожил, но нам с вами необходимо кое-что прояснить.

— Как пожелаете, милорд, — заикаясь, пробормотал Хандуит. Он покосился на «Демонологию» и отвернулся, однако по лицу его невозможно было понять, знакома ли ему эта книга. Узник то мял в руках свою шляпу, то теребил концы засаленного шарфа.

Лайам повернул книгу так, чтобы Хандуит увидел страницу.

— Скажите, не это ли заклинание вы использовали в ту ночь? — Он ткнул пальцем в заголовок. Хандуит, шаркая ногами, подошел поближе. Продолжая мять в руках свою шляпу, он несколько мгновений разглядывал пентаграмму.

— О нет, милорд, я уверен, что нет!

«Фануил!»

Дракончик выгнул спину и зашипел. Хандуит подскочил на месте, потом попятился, пока не уперся спиной в решетку. Лайам тоже был удивлен. На его памяти уродец ни разу не издавал подобного звука.

«Отлично», — мысленно похвалил помощника он и подступил к Хандуиту.

— Взгляните еще раз. На рисунок, на текст. Я ведь прошу вас опознать только это. Я знаю, что вы использовали отдельный листок.

Хандуит кивнул и отодвинул книгу.

— Да, милорд, просто листок, но это не то заклинание!

Лайам закрыл книгу и сунул ее под мышку.

— И демон забрал его?

— Да.

«Фануил!»

Дракончик вновь зашипел, и Хандуит еще раз подпрыгнул.

— И мел, и кошку?

— Да, милорд.

Лайам задумчиво покачал головой.

— В том-то вот и загвоздка. Мел и кошку нашли, а листок куда-то пропал. Впрочем, тут нет ничего удивительного, если как следует поразмыслить. Демоны обычно стараются уничтожить тексты заклятий, которым они повинуются, чтобы никто больше не мог их потревожить. Вы ведь об этом знали?

— Нет, милорд, я не знал, — Хандуит опасливо покосился на Фануила.

— Ладно, как бы там ни было, они так поступают. Если сумеют выйти из власти призвавших их чародеев. А в вашем случае все ведь произошло именно так?

Хандуит живо закивал.

— Да, милорд, страшная тварь вырвала у нас тот листок и тут же исчезла!

Фануил снова зашипел — на сей раз по собственной инициативе. Хандуит пискнул и сжался.

— Тихо, — прикрикнул на дракончика Лайам, а про себя добавил: «Отлично, малыш!» — Тут, сударь мой, есть и еще одна закавыка. Понимаете ли, демоны — весьма своенравные существа. Они терпеть не могут, когда их вызывают. И расправляются с любыми наставлениями подобного рода. С теми, конечно, до каких они в состоянии дотянуться, — он постучал пальцем по «Демонологии». — Взять, например, эту книгу. Демон тут же бы ее уничтожил, будь у него такая возможность…

— Он уничтожил не книгу, а листочек, милорд!

Фануил вскинул голову, и Хандуит замолчал.

— Теперь вот еще что, — продолжал Лайам, демонстративно не реагируя на восклицание Хандуита. — Такие книги дозволено иметь лишь чародеям. Им это разрешено по закону, но обычным людям такими вещами пользоваться запрещено.

Хандуит потупил глаза.

— Я знаю, квестор. Я сознаю свое преступление.

Лайам помолчал, ожидая, что дракончик вмешается, но тот не издал ни звука.

— Короче, вот этот экземпляр, в прошлом принадлежавший весьма искусному чародею, не подлежит конфискации и сожжению, как многие бумаги и книги, имеющие отношение к демонологии. Например, текст вашего заклинания, не забери его демон, суд непременно бы сжег. — Он улыбнулся, позволяя узнику поразмыслить над сказанным. — Теперь вы понимаете, в чем ваша беда?

Согнув свою шляпу почти пополам, Хандуит покачал головой и уставился на свои башмаки.