и пришли к одному результату: государству, хранящему свои традиции осмысления мира и письменно фиксирующему их, — наиболее ценным для нас является именно разнообразие их достижений. И для полноты картины здесь же надо вспомнить шумерскую, китайскую или мексиканскую цивилизации — и добавить к пирамидам Египта пирамиды Солнца и Луны в индейском Теотиуакане, дворцы Крита, мавзолеи Ирана и все чудеса созидания, которые до сих пор нас поражают: и все утраченные секреты искусства и ремесла, которые до сих пор остаются загадками для современного человека.

Как, например, были созданы гигантский каменный календарь Стоунхенджа или огромные рисунки животных на каменистых просторах Америки? Кому потребовалась такая монументальность? Проще, конечно, сослаться на инопланетян. Но если мы вникнем в суть созидающего и миролюбивого архетипа Тельца, мы поймем, что эта творческая мощь и это колоссальное стремление к долговечности своих творений заложены в самих людях. Но не в их интеллекте, который отбрасывает за ненадобностью всё, прямо непригодное к использованию в данный момент, — и потому нередко становится в тупик перед прошлым и будущим. А — в их чувстве.

Чувство — это не такое простое понятие, как может показаться на первый взгляд. Что обусловило яркую самобытность древних культур? Прежде всего природа, в условиях которой они возникли. Климат и рельеф, и природа в глобальном смысле процессов, происходящих в недрах Земли и космических влияний, заставившая человека по-своему чувствовать и воспринимать мир. Человеческие чувства отражают природу и сами являются её частью, они будят в человеке космическое созидающее начало и сами становятся им. Именно чувство включает нас в процесс жизни и творчества и не выпускает из него даже тогда, когда разум не видит перед собой цели. Именно чувство делает размышления плодотворными, заставляет усвоить жизненный опыт и рождает энергию и силы, чтобы воплотить то, что задумал интеллект. Ярче всего мы это видим в искусстве, и в развитой культуре до искусства возвышается любой труд, любое ремесло. Интеллект оглядывается на прошлое — искусство предвосхищает будущее. Вот потому оно являет нам гений созидания и размах мысли, который недоступен разумным людям в быту.

Сферу чувств описывает архетип Венеры, который обычно проецируют на западный изящный облик богини любви Афродиты. Но недаром в астрологии богине любви сопутствует мощный образ быка-Тельца — как и в мифе о вавилонской красавице Иштар, покорявшей сердца богов и людей. Чувство — это внутренняя стихия, доносящая до нас волю к творению древнего демиурга Небес, — так Уран рождает Афродиту из капель своей крови и первозданного Хаоса вод. Чувство возвращает нас к природе, от которой человек отрекался миллионы лет, пока не стал человеком. Сначала эволюция человеческой души шла в направлении отказа от стихии и создания цивилизации, в рамках которой человек стал спокоен за свое будущее. Но поскольку эта цель достигается, эволюция меняет направление. И по мере того, как изобретение письменности учит людей никогда более не терять возвышенность своей мысли и не впадать в дикость своего природного детства, сознание начинает раздвигать свои рамки, возвращаясь к тем стихийным силам, что породили его.

У древнейших людей не было тех человеческих чувств, которыми мы вправе гордиться: хотя эмоции есть у животных, но даже чувства новорожденного сильно отличаются от них. Нам сложно понять чем — но вероятно, какой-то "просветленностью": осмысленностью, разумностью, оформленностью, которую человеку дает мышление символами. Животное проявляет чувства действием, человек их выражает языком: мимики, жеста и, наконец, слов. Недаром в астрологии Венера связана с горлом: энергия чувств дает возможность высказать слова, которые иначе останутся полуосознанными спутниками мысли. Мимика обезьяны может обозначить её желания, но не её эмоции. Лицо человека, на котором написаны его чувства, является зеркалом его отношения к миру. Зеркало богини любви и красоты Афродиты, ставшее астрологическим значком планеты Венеры, выражает нашу чисто человеческую, меркурианскую, рациональную способность судить о вещах.

И остается только удивляться, как в человеческий мир проникли чувства. Ведь даже наша психика — понятие души, поначалу тесно связанное с животным миром и имевшее цель развить природную индивидуальность человека, — в конечном итоге оказалась вне-природной, культурной и далекой от непосредственных инстинктов. Что уж говорить об интеллекте, забывшем о своих корнях!

Понятие чувства у людей изначально тесно связано с образом красоты. Человеческие чувства развивались, отражая красоту природы — и её созерцание породило искусство, существовавшее уже у неандертальцев. Известно также, что поздние палеантропы собирали цветы: их находят в неандертальских захоронениях 60 тыс. лет до н. э. Правда, делали они это больше из практических соображений: из 8 видов растений, цветы которых были положены в одну из могил, шесть обладали целебными свойствами, а два были съедобными. Чувства развивались также в процессе деятельности, если вспомнить, что работа могла идти под музыку, а изделия украшались орнаментом. Но детальнее всего историю развития чувств отражают мифы — поскольку это всё же новый процесс, за которым уже пристально следил разум человека.

Мифология повествует о том, что стихия чувств вошла в наш мир через образ мощи и красоты природы, связывавшийся с представлением о хаотическом плодородии первозданных вод. Потом она трансформировалась в инстинкт страсти, разрушительный и опасный для цивилизации, угрожающий ей бедствиями и войнами. А затем преобразилась в понятие любви и лишь тогда явила суть своего созидания в человеческом мире. Таковы три стадии развития архетипа Венеры: и если человек ощутил и прожил их — тогда его чувства не принесут ему психологических проблем, но сделают его жизнь наполненной и плодотворной.

Мы вряд ли можем говорить о развитости чувств в условиях первобытной общины, где существовал групповой брак и любой член племени мог поесть у любого костра. Вероятно, любовь людей тогда носила кратковременный и не слишком глубокий характер. С развитием земледельческой культуры пища перестала циркулировать между семьями, и людей связала между собой хозяйственная зависимость. Это спроецировало на супруга образ своей собственности и орудия производства — что, конечно, тоже нельзя назвать любовью. Брак был прежде всего культурным установлением Весов: он не предполагал любви. Зависимость породила лишь чувство ревности — в истории людей оно, вероятно, предшествовало любви: отчего мы сегодня считаем ревность атавизмом. Но брак был священен. Во II тысячелетии до н. э. законы первого царя Вавилона предусматривали смерть за супружескую измену или изнасилование замужней женщины. Правда, если муж хотел простить жену, то от ответа освобождалась не только она, но и её соблазнитель.

Законы привели к сдерживанию, а потом развитию и осознанию страсти. Кузнец брака, кующий добрые отношения между людьми, в цивилизованном обществе оказался вынужден узаконить праздничные оргии, где страсти могли получить выход! Тогда же