litbaza книги онлайнДетективыПортрет королевского палача - Елена Арсеньева

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 32 33 34 35 36 37 38 39 40 ... 75
Перейти на страницу:

Поздно гуляют мулянские красотки!

Почему я решила, что она красотка? Ничего же не видно.

Да какая разница?

Меня вдруг охватывает просто-таки невероятная усталость, нечеловеческая. Забыв, что хотела закрыть окно, я валюсь на кровать и засыпаю моментально, и сон мой не в силах потревожить ни луна, ни бой часов, ни шум машин, ни вороватый перестук чьих-то каблучков вдали.

9 октября 1919 года, Петроград. Из дневника Татьяны Лазаревой

С непостижимым чувством взяла я сегодня в руки этот дневник… То, что я могу продолжать свои записи, – это истинное чудо. Кажется, я усомнилась в Божьем милосердии? Но разве не увел Он меня прошедшим вечером из дома и не спас этим от неминуемой смерти?..

После встречи с Иваном Фроловым ночи мои были беспокойны. Я только и думала: верить ему? Не верить? Обманет он меня? Сдаст большевикам? Или поможет мне и Косте? Я так себя извела бессонницей, что прошедшим вечером сил уже не было ни на что, даже на тревогу. Решила поспать во что бы то ни стало. Но только легла, как в дверь постучали. Подошла с опаскою:

– Кто там?

– Барыня, отворите. Это я, Дуняша. Тут вас какая-то девчонка ищет, к моим спекулянтам забрела. Ну, я ее и привела. Отворите, барыня!

– Что за девчонка?!

Накидываю на плечи платок и отпираю. При свете свечечки вижу на пороге Дуняшу в таком же, как у меня, платке, накинутом прямо на рубаху, и девчонку лет четырнадцати, одетую по-уличному. Та же порода горничных! Носик востренький, глазки смышленые. Лицо ее мне знакомо.

– Не узнаете меня, барыня Татьяна Сергеевна? Я от Львовых.

– Боже мой! – Я всплескиваю руками и едва не гашу свою свечу. – И правда, я тебя в полумраке не узнала. Так ты от Иринушки! Да неужто у нее началось?!

– Началось, – важно кивает девчонка. – А не то зачем бы меня прислали середь ночи?!

– Да ей же еще неделю, а то и дней десять! – продолжаю причитать я.

– Ну, на все воля Божия, – философски изрекает девчонка. – Вам ли не знать!

В самом деле. Мне ли не знать!..

Торопливо одеваюсь. После того как минувшей зимой на меня напали на улице, стукнули по голове и отняли мой акушерский саквояж со всем содержимым – я едва пережила эту утрату, даже на головную боль почти не обращала внимания! – мне мало удается заниматься своим ремеслом, которому я училась и исполнять которое, смею заверить, умею очень даже недурно. Теперь я только и могу, что наблюдать некоторых пациенток, а в особо опасных случаях сопровождать их в казенную родилку. Обычно это дамы, у которых именно я принимала первых детей. Они по-прежнему доверяют только мне в таком важном и ответственном деле. И хотя рожать в наше время рискованно и даже опасно, а куда денешься? Жизнь идет…

Иринушка, Ирина Львова принадлежит к числу именно таких моих постоянных пациенток. Два года назад я приняла ее сыновей-близнецов, которые сейчас отправлены в деревню под Лугу. Жизнь там не в пример сытней и спокойней, чем в Питере. Иринушка – душа рисковая, решилась родить снова. Ну что ж, поглядим, что из этого выйдет.

Видимо, забывшись, я произнесла это вслух, потому что Дуняша, которая домой все еще не ушла, а исподтишка наблюдала за моими сборами, вдруг смеется:

– Да что может выйти, а, барыня? Либо мальчик, либо девочка! А может статься, что оба сразу!

Эта незамысловатая премудрость успокаивает и веселит меня. В самом деле, чего это я переполошилась, будто курсистка, которая в первый раз идет на роды? Умница Дуняша, славно привела меня в чувство!

– Как ты поживаешь, моя милая? Помирилась с женихом?

– А ну его! – отмахивается она крепкой розовой ладошкой. – И говорить тошно. Вовсе записался в душегубы. Мыслимое ли дело: людей со свету сживать да еще хвалиться этим?

– Как так? – замираю я посреди комнаты.

– Да так. Записали его в команду, которая людей стреляет. Вывозят-де их в лес да там и убивают из ружей да левольвертов. По очереди. Мужчин, женщин – без разбора. Еще, говорил, женщины покрепче мужиков бывают, утешают их, первые к яме идут… Теперь я просто видеть его не могу, жениха этого! Вон давеча прослышала, что пропала одна знакомая вместе со своим барином, так теперь и думаю: уж не мой ли ирод их возле ямы стрелял?

Меня словно бы что-то толкает в сердце.

– Какая знакомая, Дуняша?

– Да ведь и вы ее тоже знаете, барыня. Помните, я вас ванну брать водила? К Аннушке, помните? Забрали и ее, и барина забрали, а уж она своего барина так любила, нахвалиться им не могла! Забрали и порешили небось! Нынче человеческая жизнь что? Копейка!

Несколько мгновений я стою, не в силах шевельнуться.

Я так и знала. Так и чувствовала…

Откуда? Не понимаю, что толкнуло меня в сердце, какое предчувствие беды, которая вдруг разразилась над его русой головой?.. Я только раз заглянула в озорные темно-синие глаза – откуда же это ощущение безвозвратной потери?

– Барыня! – причитает горничная Львовых. – Что ж вы стали-то? Небось младенчик ждать нас не станет – разродится Ирина Петровна где попало. А вы ж ей сами сказывали, что непременно в больницу нужно, ребеночек-то поперек лежит!

Да, у Иринушки поперечное предлежание, к тому же роды начались раньше расчетов, ей нужно в больницу как можно скорее. Я заставляю себя не думать больше ни о чем, кроме моей пациентки, бегло прощаюсь с помрачневшей Дуняшей, и мы с девчонкой выходим в ночь.

Бежать нам надо до Рождественской улицы, и пока мы добирались, Иринушку уже одели. Муж и девчонка спускали ее с лестницы (Львовы живут в четвертом этаже), а я освещала дорогу. Счастье, что у меня есть запасец свечек, я всюду со своей свечкой хожу. Вот Иринушка на улице. Муж ее снова сбегал в квартиру и принес тележку, которую нарочно сколотил для такого случая с помощью бывшего дворника. Иринушке самой идти никак нельзя, а извозчика не докличешься по ночному времени, да и нет у нас на него денег. Именно поэтому – от безденежья – мы не можем позвать врача на дом. Вернее, от бесхлебья – ибо деньгами теперь никто не берет. Только продуктами. Моя знакомая рассказывала мне, как она недавно врача к дочери вызывала:

– Доктор, придите к нам, у нас дома серьезно больная.

– Хорошо, я приду, но я беру за визит три фунта хлеба.

– Извольте. Только не взыщите, кусочками вам соберу по соседям, а трехфунтовым куском достать негде.

– Кусочками так кусочками.

Роды на дому стоят дороже, чем три фунта хлеба, а больница бесплатная. Поэтому мы едем в больницу.

Ох и тьма… Но вот впереди заметались лохмы чадного пламени: пост полиции. Пропуска для ночного передвижения по городу у нас, конечно, нет…

– Стой, кто идет!

– Ради бога, пропустите, в родильный приют везем!

– Ну, дай бог благополучно дойти, ступайте!

1 ... 32 33 34 35 36 37 38 39 40 ... 75
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?