Сестра Дианы, Джейн, находилась в неловком положении. Она была замужем за помощником личного секретаря королевы, поэтому ей нужно было соблюдать осторожность в общении с четой Уэльсов. К тому же Джейн, женщину спокойную и здравомыслящую, драмы Дианы мало трогали. Она изредка навещала сестру, но помочь ей или не могла, или не хотела.

У Дианы сложились более близкие отношения с сестрой Сарой, но та с мужем жила в Линкольншире и особого желания общаться с Дианой после свадьбы не проявляла. Брат Чарльз постоянно отсутствовал – сначала учился в Итоне, потом в Оксфорде. Одним из первых Диану в Кенсингтонском дворце навестил Джонни Спенсер – об этом свидетельствует запись в книге посетителей.

Вскоре после его выздоровления Рейн начала распродавать сокровища Олторпа, из-за чего ее отношения с детьми Джонни окончательно испортились. Известие о продажах вызвало ожесточенную критику в прессе. Как писали журналисты The Times, в декабре 1982 года Спенсеры продали произведений искусства на два миллиона фунтов. Средства должны были пойти на реконструкцию и смену обстановки в Олторпе, но в сентябре этого же года Спенсеры купили три дома в Богнор-Реджис, поэтому подобные утверждения казались более чем сомнительными.

В течении депрессии – как и любой другой болезни – случаются временные ремиссии. В сентябре Диана почувствовала себя относительно здоровой и даже решилась поехать на похороны принцессы Грейс, которая погибла в автокатастрофе. Диана всегда восхищалась Грейс и испытывала к ней глубокое сочувствие. Они обе были чужаками, вошедшими в королевские семьи. И семейная жизнь обеих оказалась отнюдь не сказочной. «Помню, как познакомилась с принцессой Грейс, – говорила Диана о вечере, когда она надела „то платье“. – Она была замечательно красивой и очень спокойной. Но было ясно, что она несчастлива. Я это чувствовала»[175].

Чарльз воспротивился решению Дианы поехать в Монако на похороны, где ей впервые предстояло представлять королевскую семью в одиночестве. Но Диана была преисполнена решимости. Она написала письмо королеве и получила ее согласие. Один из придворных Дианы, сопровождавший ее в Монако, позже рассказывал тележурналистам: «Она держалась великолепно. Поехала одна. Только [на обратном пути] в самолете Диана разрыдалась от усталости, спросила: „Чарльз встретит нас?“ Мы видели, с каким нетерпением она смотрит на летное поле. Разглядев встречающих, Диана разочарованно сказала: „Только полицейская машина“. Это означало, что Чарльз не приехал». Другой придворный вспоминал: «Она позвонила и спросила: „Вы видели газеты?“ Я ответил: „Все в восхищении, мадам“. Она вздохнула: „Спасибо за добрые слова, потому что в Балморале об этом никто даже не упомянул“»[176].

«Для Дианы с детства было очень важно, чтобы ее ценили, – рассказывал Чарльз Спенсер в интервью после смерти сестры. – Она навсегда осталась ребенком – „Я все правильно делаю?“».

В марте 1983 года Диана и Чарльз вместе с маленьким Уильямом отправились в Австралию и Новую Зеландию. Поездка проходила, казалось бы, с блестящим успехом, но сопровождавшие заметили «легкую напряженность» между супругами. Началась мировая «дианомания». Вместо семи фотографов вокруг четы Уэльсов теперь крутилось семьдесят. Раньше визиты принца освещал один репортер от каждой газеты и несколько фрилансеров. Теперь же фотографы и репортеры приехали из Франции, Германии, Америки и Японии. Сто тысяч человек приветствовали Чарльза и Диану в Брисбене.

«Полиция была встревожена всеобщей истерией, охватившей людей, которые вышли встречать королевскую чету на улицы городов Нового Южного Уэльса – Сиднея, Ньюкасла и Мейтленда…» – писал журналист. Офицер службы безопасности признавался репортеру: «Мы никогда прежде не сталкивались ни с чем подобным во время королевских визитов. Больше похоже на битломанию». Обожание толпы сначала напугало Диану, а потом вдохновило. Общаться с толпой поклонников она умела, и делала это хорошо. Она будто родилась для этой роли.

Окружающие впервые заметили ревность, с какой принц Чарльз отнесся к успеху своей жены, что еще больше испортило отношения супругов. Хотя Чарльз вел себя сдержанно и даже шутил, но для мужчины, который с детства находился в центре внимания, было унизительно оказаться в тени женщины, бывшей абсолютным новичком в королевской жизни. Ему было неприятно слышать, как в толпе кричат: «Мы уже по горло сыты старым Ушастиком!», когда он оказывался рядом. Еще более неприятно было слышать истерические вопли: «Леди Ди! Леди Ди!» Он с беспокойством писал другу: «Такое безумное обожание и внимание не сумеет выдержать никто, не говоря уже о двадцатилетней девушке»[177].

Димблби видел письмо Дианы, где говорилось, что ее меланхолия исчезла и ей очень стыдно за то, как она вела себя в прошлом. Теперь, писала она, я думаю только о Чарльзе и о работе. И об Уильяме, которого они оставили с няней. Чарльз сообщал Хью и Эмили ван Катсем: «…Мы очень счастливы, когда нам удается ускользнуть. Какая радость, что мы снова наедине друг с другом…»[178] В то же время он не скрывал своего раздражения из-за отношения людей, какого он прежде никогда не испытывал. «Может быть, все это из-за чудесной свадьбы, которая была блестяще организована и произвела впечатление сказочного голливудского фильма? У людей сложилось совершенно искаженное представление о реальности! Как бы то ни было, это меня пугает, и я точно знаю, что Диана в ужасе»[179].

Может быть, она и была в ужасе – временами. Но в целом обожание публики ей нравилось. Диана открыла в себе талант оправдывать ожидания людей, разговаривать с ними, вдохновлять их. Общение с обычными людьми давало ей силы и успокаивало. Ее статус в средствах массовой информации утвердился раз и навсегда. В испанском журнале статью о королевском визите озаглавили так: «ДЕВУШКА С ОБЛОЖКИ». В журнале Tatler ее назвали женщиной «номер один, абсолютным лидером бренда».

Семнадцатидневная поездка по Канаде увенчалась таким же успехом – особенно для Дианы. В одной газете писали о том, как нравится она журналистам. В другой газете, Ottawa Citizen, Чарльза вообще назвали «вечным неудачником».

«По-моему, они были счастливы, путешествуя семьей, с Уильямом, – вспоминала помощница Дианы. – Но между ними стала заметна легкая напряженность. Он [Чарльз] просто не понимал, почему люди хотят ее видеть. Не понимал, что людям больше нравится красивая женщина, чем мужчина в строгом костюме. И это было очень печально, ведь вместе они могли стать чем-то из ряда вон выходящим – настоящим динамитом. Но он был очень обидчив, и ей, по-моему, было невероятно трудно с этим справляться. Да она и сама была довольно эмоциональна в то время… часто плакала… это было очень тяжело…»[180]