Нико рассердился на Коэна, который позволил таким образом составить досье, — впрочем, может быть, это была его собственная инициатива…

— Господа, мы собрались здесь, чтобы обратить внимание на уголовное дело чрезвычайной важности и убедиться, что расследование движется в правильном направлении. Совершенно очевидно, что в Париже орудует серийный убийца, жертв он выбирает однотипных.

Резким, чуть ли не яростным движением она положила фотографии в центр стола — пусть каждый оценит.

— Убийца выбирает для своих преступлений послеобеденное время, — продолжила она. — Ему от двадцати пяти до сорока, белый, левша, умеет вязать морские узлы и прекрасно накладывает кожные швы. Он социопат, методичен и организован. Цифра тридцать обладает для него особым значением — именно столько ударов плетью наносит он каждый раз жертве. У него проблемы с образом матери, на что указывает факт ампутации молочных желез. К тому же он наносит жертвам и удар в живот. Кроме того, он бросает нам вызов, о чем свидетельствует послание, оставленное им для нас в квартире Хлоэ Барт. Мы думаем, что он будет совершать убийства каждый день вплоть до воскресенья. Если верить выводам наших следователей, сегодня днем смерть от пыток и удара кинжалом ждет еще одну молодую женщину.

— Сколько у вас людей? — задал вопрос префект полиции, непосредственный начальник мадам Монтале.

— Две группы уголовной бригады, то есть дюжина полицейских, находящихся в распоряжении их секционного начальника, комиссара Роста, и дивизионного комиссара Сирски, который присутствует здесь, — ответила Монтале. — Им помогает наш психолог. Этого достаточно. Другие бригады работают на других направлениях.

— И преступник никогда не попадал в поле зрения полиции? — спросил прокурор.

Николь Монтале презрительно улыбнулась:

— В нашем распоряжении электронная картотека отпечатков пальцев и генетических образцов. Хорошо бы еще иметь и отпечатки преступника! Однако давно уже пора составить единую картотеку всех убийц, орудовавших у нас в стране, все данные должны быть собраны в одном месте. Полиция давно ждет основную базу данных.

— Нам известна ваша привязанность к проекту SALVAC, — вмешался в разговор префект. — Министр внутренних дел оценил ваше выступление и пообещал способствовать продвижению проекта. Он говорит даже о создании подразделения полиции, специализирующегося в сопоставлении убийств и нападений.

Николь Монтале оживленно кивнула с нетерпеливым одобрением.

— Вы правы, это может подождать, — согласилась она. — Месье Сирски, доложите о деле, которым вы руководите.

— Сегодня с утра мы посещаем все парижские магазины, специализирующиеся на продаже морских материалов. Ищем также нечто общее между жертвами, поскольку обе оказались беременными. Ждем результатов анализа волосков, оставленных для нас убийцей, и крови, которую он использовал для надписи. Не стоит пренебрегать этими данными, постараемся выжать из них все возможное.

— Естественно, что еще нам остается? — обреченно заметил судья Беккер. — Будем ждать, пока он совершит новое убийство.

— Мы собираемся передать заявление во все комиссариаты столицы, чтобы они усилили бдительность постовых и усугубили контроль, — ответил Нико.

— Господин Коэн предлагал организовать пресс-конференцию, — напомнила Николь Монтале. — Журналисты доберутся до этого дела в ближайшие часы. Может быть, нам стоит воспользоваться форой и предупредить население самим.

— Кто этим займется? — спросил префект.

Прозвучавший вопрос означал молчаливое одобрение, но одновременно префект явственно показывал, что инициативу в подготовке этого сообщения он на себя брать не собирался. Дело разрасталось на глазах, и некий предохранитель в случае возникновения сложностей изобрести не мешало.

— Этим займется Коэн, — прозвучало решение госпожи Монтале.

— Прекрасно, — одобрил прокурор, — Судья Беккер будет в распоряжении ваших служб, мадам.

— Ну а я, — заключил префект, — сию же минуту отправлюсь к министру внутренних дел.

Стоило Нико вернуться к себе в кабинет, как зазвонил телефон. Таня. Нико раздумывал несколько секунд, брать ли трубку, — у него была гора срочных дел, — но в конце концов решил ответить сестре.

— Ну и что фиброскопия? — тут же услышал он на другом конце провода.

— Нужно полечиться месяца три. Небольшое воспаление двенадцатиперстной кишки. Ничего серьезного, можешь не волноваться.

— Слава богу, я рада. Но все-таки поберегись. Слушай, я звоню тебе еще по поводу нашего обеда…

— На этой неделе у меня просто нет времени, — прервал ее Нико. — Тяжелое расследование, мне работать день и ночь.

— Даже если у нас будет доктор Каролин Дальри?

Нико онемел. Как такое могло случиться?

— Ну что молчишь? Сегодня вечером, в полдевятого — в девять, у нас дома. Впрочем, у Алексиса к тебе срочное дело. Он не захотел сказать, что такое.

Отказаться от обеда с Каролин Дальри, даже в той ситуации, в которой он находился, было невозможно.

— Хорошо, я постараюсь, — уступил Нико.

— Я не сомневалась! Ты положил глаз на прекрасную Каролин!

— Не глупи.

— Ну скажи, ты влюбился?

— Не так быстро, Таня. Не гони коней.

— Он признался! Гениально! Я почувствовала некоторую дрожь в ее голосе, когда я ей сообщила, что мы обедаем вчетвером — мы, ты и она. До вечера, братишка!

Нико шумно выдохнул: от сестры невозможно было что бы то ни было скрыть, а это не всегда приятно. Но времени на досужие мысли у Нико не было: пришел мейл из института в Нанте. Поль Террад действительно был отцом ребенка Мари-Элен Жори. Анализ на отцовство это полностью подтвердил. В человеческих клетках сорок шесть хромосом, они расположены парами и образуют спираль ДНК. Эти хромосомы идентичны во всех клетках организма. Ребенок получает их по двадцать три от отца и матери, что и дает возможность доказать родственные связи между двумя людьми. Для этого достаточно сравнить их генетический материал. Результат, впрочем, был ожидаем. Ответ на загадку не стоило искать в окружении жертвы. Дело было сложнее и извращеннее.

* * *

Настроение у Флоранс было шаловливое. В руках у нее был темный пакет, перевязанный ярко-голубой лентой, с шелковой ночной рубашкой цвета морской волны, напоминавшей цвет ее глаз. В самый раз, чтобы произвести впечатление на мужа: ему нравилось хорошее белье. И, глядя на нее, он забудет усталость, накопившуюся за все последние дни. Напряжение как рукой снимет — она знала, как за это взяться. Флоранс купила его любимое белое вино — Сент-Круа-дю-Мон, к которому она подаст фуагра с белым хлебом. И все это при свете свечей… Атмосфера должна быть романтической.

Она уже подходила к своему дому на площади Пети-Пер. На фасаде из необработанного камня была установлена памятная доска, текст на которой она знала наизусть. «С 1941 по 1944 год в этом здании находился генеральный комиссариат по делам евреев, инструмент антисемитской политики правительства Виши. Доска установлена в память французским евреям, ставшим жертвами этой политики». Флоранс была еврейкой, и то, что она жила именно в этом историческом месте,