class="p1">— Что же, тогда нам следует поторопиться и взять двор императора. Хочу скрыть за его стенами Гедо Мазо.

— И как ты это сделаешь? Своды обрушатся и стены его просто сомнутся.

Предложение Роан вызвало большие сомнения в уме вампирши, ибо она примерно представляла себе величину статуи внешнего пути, что скорее всего будет даже выше этого замка.

— Мокутоном. Изнутри все покроется корнями, а снаружи останется красивая оболочка. Надеюсь генерал Будо выбрал себе штаб не в императорском дворце.

Ответ Роан не был лишен здравого смысла, так как укрепленные стихией своды вполне могли взять на себя большую нагрузку, но от этого проблемы никуда не девались.

— А если там? Может вместо того, чтобы призывать целую статую, призвать ее голову, например?

— Не знаю. Не думаю, что получиться.

Бланш растерянно качнула хвостом будучи неуверенной в этой затее.

— Можно попробовать. Если все пойдет через жопу, то просто призови грандеров и обрушь стены. Имперцы и Революционеры сами друг другу глотки грызть начнут.

План вампирши был таким же надежным, как человеческая память. Все могло пойти и скорее даже должно было пойти по известному сценарию Бога Хаоса. Так, как того не желала Роан и как-то было предназначено судьбой.

Темная Заря 97

Ночь в окруженной столице протекала очень жутко. Крики воинов на стенах не стихали, отряды полиции продолжали бегать по битым дорожкам улицы, движение повозок не стихало ни на час. Казалось, что город продолжал дневную жизнь, но многие бы предпочли мертвенную тишину такой жизни. В дали слышались громогласные удары бревенчатых таранов о ворота города. Тем кто жил на окраине было еще страшнее. Им был отчетливо слышен лязг мечей, рев командиров и грохот сотрясающихся стен. Не говоря о возросшей преступности.

Мафия сейчас проживала лучший и самый худший день в своей жизни. Будет грубо сказать, что преступников не заботила собственная кончина в лапах защитников правопорядка, но ведь можно было всегда откупиться. А как откупиться от сошедших с ума ликвидаторов, сбрендевших крестьян с топорами или же благородных революционеров с винтовками? Никак. Преступники грабили мелкие и крупные дома, забирали деньги и драгоценности, картины, мебель или сервиз брать с собой они не могли, так как был слишком громоздким и через подземные тоннели их было практически не пронести. На ходу особо отчаянные насиловали всех попавшихся им на глаза женщин и детей, любого, кто мог привлечь их нечеловеческое влечение.

Улицы города постепенно заполнялись трупами невинных, убитых в ходе бандитских рейдов. Но ни завтра, ни после завтра, ни тем более когда восторжествует революция о них никто не вспомнит. Спешащая полиция переступала тела убитых и изнасилованных девушек, не замечала трупы забитых мужчин, у них была другая работа, они обеспечивали усиленную охрану легитимному правительству и благородной аристократии. Были и те, кто желал помогать обычному люду, но их мало, да и сопротивляться данной системе они не могли.

С позднего вечера до глубокой ночи бои не переставали длиться, но в один момент революционеры отступили. Осада была снята, а пехота отошла на полкилометра от ворот. Имперским солдатам показалось это преддверием победы, а офицеры же нервно терли подбородки, понимая странность данной ситуации. Но ни с рассветом, ни с дневным зноем осада не продолжалась.

— Сир Нетто, разрешите обратиться?

Молодой лейтенант в потрепанной, местами на кителе опаленный, встав по команде смирно, приветствуя старшего по звание согласно военному уставу, обратился к мужчине, что припав спиной к разрушенной катапультными снарядами сторожевой башне, стоял, раскуривая трубку. Голос капитана звучал до безобразия спокойным, местами меланхоличным с оттенками хрипотцы.

— Говори уже. Что случилось?

Вынув трубку изо рта, он указал ей на младшего солдата. Парень заколебался на пару секунд, но глубоко вдохнув, выпалил как на духу то, что его тревожило.

— Объясните пожалуйста, почему эти ублюдки отступили?

Мужчина на резвый голос парня улыбнулся пухлыми сухими губами. Седой волос в его коротком ежике немного качался на ветру, а скупой прищур серых глаз пробивал до самых костей. Пыхнув трубкой, выбрасывая в воздух большой клубок дыма, капитан задумчиво произнес:

— Тут все неоднозначно. Чтобы сохранить силы, они взяли нас в окружение и теперь ждут пока наши запасы кончатся. Это раз. Но у них самих ртов дохрена, а чтобы прокормить такую ораву потребуется не один караван. Второе. Могут готовить новый удар, поэтому перегруппируют войска, но особых шевелений я не вижу. Три. Подонок, что пробил стену на юго-востоке стягивает всю блядскую монстрятину в другую точку. Четыре. Их армия может уже маршировать по канализации. Пятое. Неведанным образом сейчас происходят переговоры командующих сторон. Шестое. Может готовиться какая-то непостижимая хуета. Что будет дальше? Я в душе не ебу. Но жопа моя ноет, пиздец грядет.

Слова старшего по званию нисколько не обнадежили лейтенанта, что представлял весь младший состав. Сир Нетто не был тем, кто говорил о хвалебных тирадах генералам империи, восхвалял императора или же попусту мел поднимающую дух чепуху. Этот старый лось был известен тем, что провел на стене всю свою жизнь и был весьма опытным бойцом, участвовавшим в отражении многих осад в других крепостях. Формально, на данному участке стены он был лишь советником, но неформально командовал здесь он, а не поставленный майор.

***

Роан с тяжелым вздохом откинулась на каменную стену императорского дворца. Заняв весьма хорошее зрительское место на выступе крайне верхней башни, девушка стянула шлем, вдыхая воздух полный тлетворного запаха гари. Шли вторые сутки осады и результаты были вполне себе печальные. По исследованию Левиафан, люди начали привыкать и их негативные эмоции не такие яркие, как то было в начале. Седовласая испустила еще один полный недовольства вздох. Ее пурпурные глаза смотрели в темню бездну ночного неба, а в голове царила тишина. Мыслей, переживаний и даже печали не было, словно внутри нее образовалась гигантская черная дыра, что втягивает любые чувства, которые Роан мимолетно отпускает.

К Акаме она испытывала весьма реальную симпатию. Алоглазая убийца имела привлекательную внешность невысокой черноволосой азиатки с весьма округлыми формами. Бланш не хотела порабощать или делать из нее болванчик с ДС, чтобы это тело было всегда в ее распоряжении. Проведя некоторое количество времени с живыми людьми, Роан к своему удивлению изумилась какими они могут быть милыми. Будь то жертвенная решительность Леоне, смущение и благодарность Акаме, даже склочная натура торговца имела место