их отштукатурить и покрасить, Фергус воспользовался кусками клейкой ленты. Она вскоре отклеилась под воздействием силы притяжения. Примерно раз в неделю случалась протечка, отчего гипсокартон отсырел и стал серым. Он начал провисать как парашютный нейлон. От него воняло плесенью. Воображение Джонатана нарисовало ужасающую картину того, как панели не выдерживают и на него сверху льется вода, вперемешку с насекомыми и нечистотами других жильцов.

Однако стоит признать, что туалеты в большинстве мест, где люди обычно тянули лямку с девяти до пяти, намного хуже. Потрескавшийся бетонный пол. Шатающиеся унитазы. Неповторимый запах мочи.

Накорми меня.

– Бесплатно? Ах ты, маленький паразит. – Он достал ключи, еще не запомнив, который из них от первого замка. Поставил коробку на пол. Пальцы разжались с болью. Кот подошел ближе и обнюхал его пожитки. Затем начал тереться щекой, покрытой короткой шерстью, об угол коробки. Скряб-скряб.

Ну же. Мы ведь друзья. Накорми меня.

Держись подальше от моих ног, подумал Джонатан. То, что кажется котом, может оказаться пауком, терпеливо взбирающимся по ноге в поисках теплого местечка для опустошения ядовитых желез.

Конструкция внутренней/внешней двери в квартиру Джонатана была аналогична той, что вела в квартиру Круза под номером 307. Однако справа от первой двери Джонатана находился старый холодильник – вертикальный ряд из трех маленьких дверец. Он все еще работал: за запертыми дверцами был слышен щелкающий шум промышленных холодильных камер, в которых хранят мясные туши. Раньше Чикаго называли «Всемирной мясной лавкой». Благодаря виртуозной работе Фергуса кисточкой дверцы были плотно замазаны липкой кремово-бежевой краской. На контрасте с ней лампочки, освещавшие коридор, казались зловеще-желтыми.

Кенилворт Армс напоминал поздний дом Ашеров [41], его вентиляционные шахты и коридоры казались порождением мозга безумца. Где-то ближе к центру – лихорадочный свет, тусклая вспышка чего-то больного, чего-то умирающего, чего-то не вполне нормального. Слишком много краски, слишком тусклые лампочки, слишком скрипучие полы. Неработающие лифты. Старые холодильники. Без сомнения, то, что все-таки работало в здании, делало это странно и неожиданно. Джонатану казалось, что крысы в подвале на самом деле были шевелящимися гематомами, а черные кошки – ходячими опухолями, готовыми пристроиться к плоти. А все жильцы – лишь плод больного воображения: сегодня – здесь, завтра – нет. Беспорядочные мысли и ошибочные факты, порожденные нездоровым сознанием, чьи воспоминания покрыты сахарной пудрой и имеют коричневатый оттенок старой фотографии. Может, это даже не воспоминания, а сновидения.

Будь хорошей маленькой клеточкой, думал Джонатан, иначе антитела тебя настигнут. Никто не замечал искру отдельно взятого синапса. Или не пропускал.

Эй. Пора перекусить.

– Да не забыл я, маленький пушистик. Кому еще я могу пожаловаться на полицию?

Я не виноват. Меня там даже не было.

– Ты лжешь, – сказал он как бы между прочим. «ВЕЗУНЧИК». Было что-то соблазнительное и интригующее в использовании буквенных кодов при записи телефонных номеров. Как и Круз, Джонатан решил держаться подальше от зыбучих песков бюрократии и не установил телефон в квартире 207. По уверениям Баша, он здесь надолго не задержится. Для временного прибежища телефон был бесполезной роскошью. В почтовом отделении в трех кварталах отсюда имелись телефоны-автоматы. И кому звонить, кроме Баша или офиса Капры?

Вопрос на миллион: наберет ли он «ВЕЗУНЧИК»?

Джонатан представил, как разозлится Круз, если он не поможет ему выбраться из тюрьмы. Захочет ли отомстить ему физически? Джонатан видел, каким Круз был невозмутимым и дерзким в наручниках, перед лицом копов.

И откуда эта горячая девчонка знала, что за ее поведение не будет расплаты? Он не столько восхищался ей, сколько хотел быть таким же, как она, на рефлекторном уровне. Действовать без раздумий; доверять инстинктам. У нее были больше яйца, чем у него.

Извините.

Кот проскользнул мимо него в квартиру. Как правило, коты тоньше людей, и дверь была приоткрыта совсем чуть-чуть. Перед уходом Джонатан оставил лампу включенной. Подойдя к окну, увидел, что все полицейские машины, кроме одной, уехали. От них остались лишь каракули автомобильных шин на снегу. Бьющееся в истерике семейство Веласкес погрузили в одну из машин и отправили в участок для заполнения документов. Джонатан был практически уверен, что безмозглая полиция Оквуда подозревает мамаситу в том, что та решила подсократить свое многочисленное потомство. Вопрос, который больше всего будет интересовать представителей власти этой ночью: «Куда ты спрятала труп, тупая мексиканка, или пуэрториканка, или кто ты там есть?»

Именно поэтому копы не стали обыскивать Кенилворт Армс.

Кот продолжал обследовать другие коробки. Баш одолжил ему раскладушку – больше, чем односпальную, но меньше, чем двуспальную. Джонатан не жаждал доверить свой позвоночник тому, что Фергус называет «мебелью». Хотя на складе в подвале он выбрал себе плетеное кресло-качалку. Квартира 207 была укомплектована электрической плиткой, холодильником, бюро с зеркалом и карточным столом.

Чем-то воняло.

Холодильник неохотно урчал. Возможно, его мотор усердно поджаривал собственные внутренности. Но пахло не чем-то электрическим или механическим. Запах явно органический, с нотками разложения. В квартире было слишком холодно. Джонатан слышал, как паровой нагреватель в углу старательно вырабатывает тепло. И помнил, что повернул ручку на полную мощность. Определенно, слишком холодно.

Рядом со шкафом его обдало холодом. Методом исключения он определил источник – помещение с ванной и туалетом, ванная комната. Холодный воздух вперемешку с запахом шел оттуда.

Может, унитаз засорился и протек? От вони Джонатан скривился. Организм требовал дышать через рот, в противном случае угрожал отрыжкой.

Так пахнет мясо, пожираемое червями. Густой аромат снова вернул его в детство и напомнил о полуразложившемся трупе белки, найденном в дымоходе. Он повернул закопченную стальную ручку, чтобы проветрить его. Дверца открылась со скрипом, и к его ногам упал трупик, кишащий извивающимися белыми опарышами. Фу-у-у!

Интересно, другим жильцам тоже приходится терпеть этот запах свежего собачьего дерьма и гнойных бинтов? Он потянулся к выключателю над раковиной и почувствовал какое-то движение в воздухе. На секунду в ужасе подумал, что кто-то или что-то находится в крошечной ванной комнате вместе с ним.

Окно рядом с ванной было разбито. Острые осколки валялись на полу и дне ванной. На раме висели черно-красные сгустки, похожие на кровавые фекалии. Такие же ошметки в изобилии покрывали ванну: горкой собрались у стенок, словно мусоровоз с нечистотами разгрузил кузов через окно. Бо́льшая часть этой массы ушла в слив. В ванной остались полутвердые ошметки и багровые, возбужденные мухи. Откуда вообще появились мухи в таком холоде?

Было в этом что-то изысканное.

Джонатан включил горячую воду и с помощью вантуза начал избавляться от продуктов разложения. На пол ванной комнаты попали четыре или пять вязких капель. Он пытался не