— Видишь? — ткнул я пальцем в копошащуюся рядом с моим другом Зеленку, — Ей вполне нормально. А теперь представь еще один Месяц Каскадов, когда сотни тысяч зеленокожих хлынули бы из моего мира. Думаешь, это шутки? Они размножаются быстрее, чем ты можешь себе представить.

— Просто доверюсь тебе, — хмыкнул мой собеседник, — Ты, конечно, безумен, этого не отнять, но всегда знаешь, что делаешь. Хотя предпочту думать, что ты таким образом отомстил за Василича.

— Или снял со своей спины прицел от всех волшебников мира, Костя. Кавар — это не шутки.

— Как я и сказал. Ты безумен, но всегда знаешь, что делаешь, — удовлетворенно вздохнул белобрысый, а потом поинтересовался, — Как там дела с моей «осенью»?

— Корочкина-Оболенская говорит, что ей уже занимаются. Прости, но ты там в очереди второй, первым делом будет модернизирована моя «осень», под нужды Красовского. Я хочу, чтобы он встал на ноги.

— Ради такого дела потерплю. Мне спешить некуда.

Сам Петр Васильевич валялся в глубоком медикаментозном сне, куда его загнали с помощью недешевой алхимии. Несмотря на «чистый» характер его ран, врачам пришлось здорово потрудиться над его телом, проведя почти два десятка операций чуть ли не за раз. Это стало возможным лишь потому, что я нашел разговорник бывшего волшебника бывшего графа Хайтауэра и договорился с ним о некоторых продуктах из мастерских, в обмен предоставив деньги и свою протекцию.

— Одевайся, кое куда съездим, — оповестил я хмурую как ночь Пиату, сидящую около изувеченного питерца, — Без возражений.

Она, искоса посмотрев на меня, послушалась.

Впереди были объяснения с самыми разными разумными, начиная от императора русского, Петра Третьего, внезапно потерявшего кавар и целого Истинного впридачу, а заканчивая вообще неведомыми сущностями вроде драконов и разных телепортаторов-интриганов. Однако, я решил начать с самой неведомой, непредсказуемой и эгоистичной — женщины. Мне нужно было объяснить высшей эйне банальные, но важные вещи, а сделать это пришлось по дороге на стадион.

Объяснить женщине, что она подружилась и спала с человеком, у которого в жизненном плане было последним (и срочным) пунктом красиво свести счеты с жизнью… было трудно. В первую очередь по причине того, что несмотря на свое иномировое происхождение Пиата, всё-таки, была полноценной женщиной, планы и хотелки которой склонны меняться в зависимости от обстоятельств, поэтому блондинка, совершенно не желая признавать того, что Красовский ей стал больше, чем другом, вовсю пыталась критиковать подобные устремления.

— Поэтому я тебя с собой и взял, — вздыхал я, управляя мобилем, — Вбить тебе в голову, что вот эти слова, которые ты сейчас используешь при разговоре со мной, способны разрушить…

— Что разрушить? Что⁈ Он уже ушел! Он уже… ушел умирать! — почти истерила блондинка.

— Именно! — свирепо отрезал я, — Он уже ушёл! А потом уйдет еще раз, уже со мной, потому что я пообещал ему другую смерть, куда лучше, чем пуля в голову, о которой он меня просил! Поэтому он и вернулся, а вовсе не потому, что передумал или испугался! И если ты, дурочка, попробуешь ему ляпнуть что-то вроде этого, то Петр Васильевич просто разочаруется в тебе.

На этом эйна обиженно замолчала, задумавшись, а я не стал лезть в этот процесс. Она молчала всю дорогу, всё время, пока я (с лордом Эмберхартом в голове) наблюдали за тренировкой команд по гритболу, выдавая ценные указания новоявленным тренерам, молча даже уволокла за шкирку назойливую репортершу, умудрившуюся просочиться на поле. Заговорила она лишь тогда, когда я направил мобиль назад в наш временный дом.

— Кейн… мастер. Возьмите и меня с собой. Я вам пригожусь… вы же знаете, что я тренирована.

— Пока — нет. Категорически нет, — уточнил я равнодушно, — Но вовсе не потому, что я тебе не доверяю. Если всё пойдет по моему плану, то там не понадобишься ни ты, ни кто-либо другой. Кроме того, Константин сейчас нуждается в тебе, сильно. Мы далеко не на дружеской территории.

— Ты буквально хозяин Чикаго, — с намеком пробубнила блонда.

— У нормальных кошек, не Мишлена, тоже есть хозяева. Только если присмотреться, то эти люди кормят пушистых засранцев, играют с ними, гладят их, выносят их дерьмо. Безвозмездно. Чикаго — та еще кошка, — пояснил я, — Куда проще зарабатывать состояния на том, что людям надо, а потом тратить состояния на товары и услуги, с охотой предоставляемые по всему миру. К примеру, мне Рао Тан уже звонил, интересовался, а не можем ли мы ему воспитать такой отряд девушек, за которых монархи Европы платят по миллиону в месяц.

— И ты, конечно, согласился? — угрюмо пробурчали мне, — Это же твой друг.

— Конечно, я согласился, — покивал я, — Поэтому в Китае скоро откроется университет слуг высшего разряда. Относительно скоро.

— Ты… уникальный человек, Кейн, — сделали мне комплимент, — Спокойно ругаешь, спокойно занимаешься каким-то диким видом спорта, спокойно учишь друга как надо заводить школу рабов, а с другим спокойно собираешься идти на смерть.

— И это мне еще с женой объясняться, когда она спросит, как так вышло, что мы уже не Истинные.

— Кристина будет только рада. Она очень переживала за вашу девочку.

Увидев знакомую персону, машущую мне из открытого кафе, я припарковал мобиль у обочины, попросив Пиату подождать. Уже не первый раз в жизни выходит так, что меня буквально поджидают в определенных местах, неведомым способом выяснив, что я тут собираюсь проехать. Напрягает. Но, если подумать, Дракарис и должен напрягать?

Конечно, он меня напряг.

— Рад бы с тобой пообщаться, Кейн, — буркнул телокрад при виде меня, подсаживающегося к нему за столик, — А еще сильнее рад был бы выслушать… но времени на это у тебя нет. Совсем.

— Даже чаю попить? — попытался пошутить я.

— Даже, Кейн, — совершенно серьезно отрезал этот хохмач, — Видишь ли, прямо сейчас идет совещание, на котором Кадархиалла Ступающий по Траве и два исполнительных директора Синдиката планируют совместную ответную акцию против тебя и твоей семьи. Точнее, уже спланировали, а теперь инструктируют исполнителей.

— Ты говоришь так, как будто знаешь, что мне делать дальше, — нахмурился я, — Почему такие новости и даже не по разговорнику?

— Потому что мне позвонили минуту назад, — достал свой аппарат лжеДмитрий, — Я