в такое время и не должно быть. Нельзя же доверяться первому встречному. Но когда они вошли в комнату, Вера сказала пароль:

— Привет от товарища, который взял метрику вашего ребенка.

Пароль этот — не только условные слова. И в самом деле Кудинов взял для подпольных целей метрику ребенка Анны Андреевны. Теперь Бекшеева была уверена, что перед ней партизанка, и лицо хозяйки мгновенно изменилось, стало радостным, приветливым. Чем могла угостила Веру, торопливо рассказывая городские новости.

С Бекшеевой работали еще два товарища. Их главной задачей было собирать военную и политическую информацию и передавать ее в партизанский отряд. Кроме того, сама Бекшеева добывала для партизан медикаменты.

— Теперь вам придется несколько расширить круг деятельности своей группы, — сказала ей Вера. — Разумеется, помогать партизанам и Красной Армии в получении необходимой информации о противнике, снабжать их медикаментами — дело очень нужное и необходимое. Но мы, подпольщики, должны наносить удары по врагу и другими средствами: поднимать советских людей на активную борьбу с оккупантами. Словом, политическая работа среди населения…

— Люди страшно запуганы, — как бы оправдываясь, сказала Анна Андреевна, — говорят только шепотом.

— А мы должны и его использовать. Новость передают с ушка на ушко — уже успех. Вот давайте в этом направлении и поработаем. Положение на фронтах у нас сегодня такое…

Вера подробно доложила последние сообщения Совинформбюро и добавила;

— Прошу проинформировать свою группу, а членов группы — по цепочке своих знакомых.

— Хорошо.

Анна Бекшеева невольно прониклась уважением к этой седеющей женщине, в голосе и во всем облике которой чувствовался большой жизненный опыт. С тех пор Анна Андреевна аккуратно выполняла все указания Веры Захаровны.

…В глубине двора, за домом Воробьевых, стоял еще один такой же небольшой домик. Жила там дочь бабушки Маши Зина Антонова с мужем Сергеем и дочерью Валей. Бабушка Маша оставила Веру ночевать у себя, а Дусю и Тоню отвела к Зине. В одной комнате, за печкой, был потайной погреб. В случае облавы или проверки документов Дуся и Тоня могли там спрятаться.

А Вера поближе познакомилась с семьей Воробьевых.

Вечером все собрались. За стол сел хозяин Василий Семенович Воробьев, молчаливый, суровый черноголовый человек с пытливыми серыми главами. Рядом с ним — его жена, Агафья Максимовна, или Ганя, как звали ее свекровь и муж. Около нее прилепились двое мальчишек — сыновья Коля и Леня. Бабушка Маша хозяйничала у печи.

Особняком держалась Анна Васильева. Она считалась вроде невестки бабушки Маши — жены второго сына. То сходилась с ним, то расходилась — кто поймет их запутанные взаимоотношения!

Вера тоже сидела у стола. Разговаривали осторожно. Хотя Дуся заочно познакомила их, никто из них не решался начать откровенный разговор. Подходили издалека: о трудностях жизни, о родственниках, которые эвакуировались на восток, об облавах, об отправке молодежи в Германию.

Василий был осторожен. Он уже связался с одним партизанским отрядом, передавал туда сведения. Вера чутьем старого подпольщика определила, что перед ней действительно честные советские люди, и призналась, что ей с Дусей придется некоторое время пробыть в Витебске, а жить негде.

— Вы не согласитесь помочь нам? — спросила она. — Чтобы Дуся пожила у вас, пока мы пропишемся… И я, может быть, иногда остановлюсь.

— Что же, мы уже дали свое согласие, — спокойно ответил Василий. — Раз нужно, так нужно. Только просьба к вам: будьте осторожны…

— Разумеется… Мы понимаем всю опасность положения.

Ночь прошла без происшествий. Но Вера многое передумала. В таких условиях трем женщинам оставаться в одном или почти в одном доме слишком опасно и очень обременительно для хозяев. Хотя бабушка Маша, Василий Семенович и Зина пока ничего не говорят, но Вера сама видит, как тяжело достается им каждый кусок хлеба. От сознания, что она сидит на шее у этих простых и трудолюбивых людей, у нее кусок застревал в горле.

Проснувшись на рассвете, написала Кудинову:

«Пока ей (Тоне) тут делать нечего. Пусть она придет в следующее воскресенье. Обстановка очень сложная. Много нового, интересного. Немцы переносят все под землю. Под городом строятся капитальные сооружения… Солдат очень мало… Результаты вчерашнего налета еще неизвестны. Сообщу. Почва для работы подготовлена прекрасно. Как я рада, что уже здесь!

Бывай, Вера»[23].

Тоня ушла в отряд. А Дуся по заданию Веры отправилась на поиски девушки, которой Володя Германович написал записку.

— Ты ей скажи, что ее хочет видеть один человек и она не должна говорить об этом никому, абсолютно никому… Строго прикажи.

Встречу назначили на вечер в одной из квартир, где Вере обещали помощь и поддержку. Вера пришла туда заранее. Хозяйку попросила не зажигать света в комнате, где она будет находиться, и, когда войдет девушка и спросит тетю Аню, провести ее сюда.

На улице совсем стемнело. Только лучи прожекторов, словно огромные кинжалы, врезались в густую темень ночи, полосовали ее, а она от этого становилась еще гуще, темнее, непрогляднее. Ожидая девушку, Вера невольно прислушивалась к шагам на улице. Девушка живет близко, она не побоится пробежать сотню метров. А вот и ее торопливые, легкие шаги.

Дверь комнаты открылась, и на пороге появилась небольшая стройная фигурка в простеньком ситцевом платьице и вельветовой жакетке. Темнота комнаты, видимо, испугала ее.

— Ой, кто тут? — встревоженно спросила она.

— Не бойся, здесь я одна и ничего плохого тебе не сделаю. Проходи поближе к столу и садись, поговорим.

Девушка осторожно прошла к окну, наткнулась на стул и села.

— Сначала я передам тебе одну записочку. Выйди к свету и прочитай. А потом побеседуем. Так оно лучше будет, ты будешь знать, с кем имеешь дело. Держи.

Вера протянула руку с запиской и нащупала слегка дрожащую горячую руку. Вложив в нее записку, Вера мягко, осторожно положила ее и сказала:

— Иди, прочитай…

Девушка вышла. Через пару минут она уже решительно вошла в комнату и сказала:

— Как вы напугали меня… Так бы сразу и сказали, что от Вовы. Спасибо вам большое… Где он и что с ним?

— Жив, здоров, воюет. Он партизан…

— Я знаю. Иначе он и не мог…

— Ты прочитала, что он просит? Помоги нам, мы с ним делаем общее дело.

— Чем я могу быть полезной вам?

— Ты работаешь на аэродроме. Сообщай нам все, что там делается: сколько каждый день бывает самолетов, каких, если удастся угнать, откуда они прилетают, куда вылетают, как и где расположены… Словом, все… Согласна?

Не задумываясь, девушка ответила:

— Об этом можно было и не спрашивать, конечно, согласна. Это вовсе нетрудно. Только кому я должна передавать все это?