Есть такой термин: естественная радиохимическая деградация вещества, в данном случае калифорния. Если бы заряд был термоядерным и хранился невесть где несколько лет, его можно было бы в туалет выбросить – не было бы от него толку.

Аюб сжал губы, глаза его заледенели. Он теперь напоминал собой древнюю мраморную скульптуру. Ваха выглядел не лучше.

– Ты хочешь сказать… Хочешь сказать, что мина не в боевом состоянии?

– При чем тут в боевом, не в боевом. В этой мине просто не термоядерный заряд, а ядерный, с термоядерным бустированием. – Арзуманян заучил эти термины от Кости, который, в свою очередь, узнал о них от Калинина. – В последнем эффективность делящегося материала совсем иная, понимаете?

– Так она взорвется или нет? – переводя дух, спросил Аюб.

– Конечно, взорвется! Почему нет? Если вы знаете, как с тумблерами работать. В этом главный фокус. Тут кумекать и кумекать надо. Но раз такая штуковина у вас есть, значит, есть и те, кто может с ней совладать. Ладно, ко мне у вас нет больше вопросов?

– Есть. Ты, кажется, приехал сюда заработать, Султан, не так ли?

Гамлет помялся, потом ответил:

– Поймите меня правильно. Мне уже за сорок, а ни кола ни двора. Ничего хорошего в жизни не видел, ничего не приобрел, стало быть, и терять нечего. Может, надо было не дергаться, заниматься своими минами. Все же там оклад нормальный был. Но видишь, как смешно получилось: испугался одной смерти и приехал туда, где смерть за каждым по пятам ходит. Тут вообще непонятно, что на первое получу – деньги или пулю. Вот такой я. Сначала что-то делаю, потом думаю. И зачем приехал – может, только через пару недель себе скажу. Вот Ваха – он идейный. Во дворе дома Базиль ошивается – тот, который с пиратами ваших же людей-добровольцев грабит, – он сука и рвач. Ты – не знаю еще, мил человек, кто ты. Мало знаком. Но если у вас таких, как Базиль, пригревают – мне не по пути с вами. Что хошь, то со мной и делай. Не по пути.

– Дайте мне пистолет! Верните мое оружие! – шагнув к Аюбу, потребовал вдруг Ваха.

– Дай ему твой ствол, – бросил тот Джабару и со змеиной усмешкой взглянул на Гамлета.

Ваха, получив пистолет, тут же вышел из комнаты. Произошло это так стремительно и неожиданно для всех, что Аюб, только когда хлопнула входная дверь, крикнул Джабару:

– Быстро за ним, чтобы не натворил там чего! Его же самого сейчас пристрелят!

Джабар метнулся вслед за Вахой, но во дворе дома уже бахнули два выстрела. Аюб и Гамлет поспешили на них. Посреди двора лежал с простреленной головой Базиль и сучил ногами в предсмертной агонии, а Ваха спокойно обратился к Гамлету:

– Таким здесь не место. Но и ты во многом не прав. У человека должна быть великая цель. Тебя можно простить, у тебя не было Учителя. Но если будешь еще раз говорить свою ересь, я убью и тебя.

Он направился к дому, Аюб, обращаясь к Гамлету, покачал головой:

– Да, сложности с ним будут. А вот ты… Раз тебя просил его отец, как Ваху оставишь без присмотра, а? Кроме того, мне ты очень нужен. Отдыхай, вечером поговорим обо всем. Флигель справа – в твоем распоряжении. Иди!

Когда Гамлет ушел, Аюб шепнул Джабару:

– Глаз с него не спускай! Заснет – обыщи одежду, всю, до миллиметра.

Зайдя во флигель, Гамлет в первую очередь передал нужную информацию Молодцову, потом снял часы, положил их на самое видное место – посреди прикроватной тумбочки, и лег на топчан.

За часы он не волновался: они недорогие, чтоб кто-то позарился на них, и секрет их, даже попади они в руки специалисту, никто никогда не раскроет. Ну, кому в голову придет, что тут главное – не их начинка, а довольно потертый с виду ремешок?

К жестким постелям Гамлет привык. С семнадцати лет в строю, как-никак, считая, конечно, и курсантские годы. Хуже – без ванны, без горячего упругого душа. В Москве он получил хоть и не новую, но вполне приличную квартиру. Что там переделал – так это ванную. Содрал мрачный грязно-синий кафель, выложил стены светлым, с оранжевыми вставками. И два огромных зеркала вмуровал. Когда Алла заходит спинку ему потереть – это… это…

Алла. Он до сих пор так и называет ее: девочка моя. Второго скоро родит, а выглядит вроде даже моложе, чем при первой встрече. Повезло ему с женой. А вот ей с мужем – не очень. Она только и знает, что ждет его с командировок.

Прошлым летом в первый раз решили съездить на море, в прекрасный ведомственный санаторий. Она кремов накупила, купальники, ему шорты взяла, которые он никогда в жизни не носил. Прилетели туда вечером, устроились, решили было сразу на берег выйти, но он попросил: давай завтра, а то сегодня у нас, уставших от перелета, не то ощущение от увиденного будет. Вот раненько проснемся…

Его разбудили намного раньше, чем раненько. Даже в иллюминатор самолета он моря так и не увидел. Прямо с Домодедовского аэропорта на Чкаловский, можно сказать, с борта на борт перепрыгнул, и вернулся в столицу через двадцать пять суток. Полный отпуск, так сказать.

Алла ни слова не сказала, не плакала и скандалов не устраивала. Умничка! Все понимает.

Но и он понимает тоже. Жизнь летит. Надо немного пожить и ради жены, ради детей. На Севан поехать, где сестра и могилы родителей. В Махачкалу, где тесть с тещей и полосатая кефаль, клюющая на морского червя. Как же охота стать рыбаком! Сидеть у спиннингов, слушать звон колокольчиков, шепот прибоя, варить уху…

Это его последняя командировка, он так решил. Выслуга есть, пенсия будет. Пора уже, черт возьми, укрываться белыми простынями, просыпаться не тогда, когда надо, а когда хочешь, и читать детям книжки. Детей будет двое, все, хватит, как бы Алла ни просила. Вторым будет мальчик. Ну, если девочка, тогда, может быть… Нет, нет, двое. Он, значит, будет им читать сказки, а жена готовить завтрак. Приготовит, позовет на кухню. Приборы, тарелочки, салаты, салфетки… Как же без салфеток с такой бородой? Нет, бороду он сбреет и никогда в жизни больше отпускать ее не будет. Надо вообще сбрить раньше, чем вернется домой, чтобы не напугать Аллу…

С этими мыслями Гамлет незаметно для себя провалился в сон…

Он не почувствовал, что в его комнату тенью заскользнул человек.

Глава 5