Помещение было довольно объёмное, имело подиум с удобными креслами чёрного цвета, напротив которого полукругом располагались ещё три десятка кресел, только красного цвета. Большинство кресел пустовало. Гостей ждали сидя семь человек. Восьмой прохаживался по подиуму, поглядывая на панорамные окна зала.

Иннокентий оглядел присутствующих: три женщины в одинаковых брючных костюмах, называемых униками, но разного цвета, пятеро мужчин разного возраста. Младшему не меньше пятидесяти с виду, старшему за восемьдесят. Один из них повернул голову к вошедшим, и Иннокентий буквально наткнулся на рапирный выпад взгляда синих светящихся глаз. Отметил его массивную фигуру, не менее массивную голову без волос, вернее с тонким гребнем волос от затылка ко лбу, и каменное лицо. Ему можно было дать, опять-таки на вид, и тридцать, и пятьдесят лет, но взгляд его нёс такую печать времени, что Иннокентий невольно дал ему всю тысячу.

В глазах незнакомца в синем унике на миг протаяла понимающая усмешка, и рассерженный Иннокентий демонстративно усилил псизащиту, включив «вшинник», как бы показывая свои возможности экстрасенсорного восприятия (псианалитик я или кто?).

Синеглазый кивнул едва заметно. Не дружески, но и не осуждающе. Он явно был равен Лобову по силе воли.

Мужчина на сцене был в строгом сером костюме и красной рубашке со стоячим воротником. Приталенная куртка с полами до колен, бриджи, мягкие сапожки, на груди цепочка из красных кружочков и восьмиконечная звезда. Узколицый, с гривой седых волос, он повернулся к вошедшим, жестом пригласил их к себе.

– Прошу вас. – Голос у него был звучный как у глашатая.

– Садитесь, – сказал Таллий, – я со всеми посижу.

Иннокентий помедлил, не желая торчать на виду у всех под прицелом восьми пар глаз, но Стефания уже шагнула к подиуму, и он присоединился к ней.

Сели: разведчица в центре, Шалва слева, Иннокентий справа.

Одно из кресел отъехало в сторону, на него опустился тот, кто пригласил гостей, сел к ним вполоборота.

– Давайте знакомиться. Я Григор Веров, оператор «Фронтира». – Модератор повернул голову к залу. – Леонтий Гладышев, эксперт-физик, универсалист.

Гладкобритый мужчина с необычными сапфировыми глазами и петушиным гребнем кивнул.

– Тойон Наташкин, военный аналитик.

Приподнялся сухонький смуглолицый мужчина с узкими глазками представителя эскимосской нации.

– Виктория Йоала, эксперт по новым видам вооружений.

Женщина с волосами в форме цилиндрического абажура, сидящая рядом с Гладышевым, улыбнулась.

– Сабина Долгонец, айти-эксперт.

Самая молодая из всех присутствующих женщин, симпатичная, медовоглазая, рыжеволосая, кивнула без улыбки.

– Дорогомил Шелонский, универсалист, доктор биотехнических наук.

Сидевший с другого края рядом с Таллием старик с длинными белыми волосами ниже плеч пожевал губами, решая что-то в уме, потом раздвинул узкие губы в подобии улыбки. Он был очень похож на Леонардо да Винчи, и наблюдавший за хозяевами Иннокентий подумал, уж не ходок ли доктор биотехнических наук по реалам и не по не-му ли был сделан портрет Леонардо в четырнадцатом веке.

– Архип Павлов, координатор СБ, – продолжил Григор Веров.

Встал высокий, как баскетболист, мужчина в тёмно-синем унике с целым букетом нашивок, значков, планок, звёзд и накладок. Лицо у него было аскетически сухое, скулы туго обтягивала кожа, и на лице горели прозрачно-голубые глаза.

– Зинаида Бек-Трусова, псиконтрразведка.

Поклонилась женщина в чёрном костюме, белокурая, с обманчиво простоватым лицом.

Модератор встречи представил гостей, начиная со Стефании, и слушатели обратили на неё внимание, оценивая красоту разведчицы из восемьдесят восьмого реала.

– Начнём совещание, – сказал Григор Веров, отводя глаза от лица Стефании. – Кто из вас возьмёт на себя функцию докладчика?

Шалва исподлобья глянул на Иннокентия, смущённо поёрзал.

– Я не лектор…

– Лобов, тебе слово, – сказала Стефания.

Иннокентий, давно обдумывающий речь, помедлил и начал историю своих путешествий по реалам с момента, когда он впервые в жизни проэкспериментировал с кюар-алго-ритмом перехода и посетил соседний мир.

Рассказ длился полчаса, после чего в аудитории на несколько минут наступила призрачная тишина, не нарушаемая ни одним звуком, но заполненная чувствами (Иннокентий воспринимал эту энергетику всей нервной системой) присутствующих, получивших шокирующее известие о реальном существовании метавселенных, пронизывающих друг друга.

Стефания в принципе тоже не знала многого из того, что говорил докладчик, и было интересно наблюдать за сменой впечатлений девушки, отражавшихся на её лице.

«Родич» Иннокентия Таллий реагировал на историю ещё более естественно, не стесняясь своих эмоций, хотя предпочитал молчать и докладчика не перебивал.

Григор Веров откашлялся.

– М-да… не думал, что теория когда-то станет практикой… но я не физик и комментировать детали не смогу. Леонтий, это по вашей части.

Бритоголовый слушатель с яркими синими глазами усмехнулся.

– Наука давно подошла к порогу понимания правильности эвереттовского феномена ветвления Мультиверсума. В истинности существующего порядка вещей и в реальности путешествий наших гостей по запутанным копиям метавселенных я не сомневаюсь. Когда-нибудь способ преодоления мембран между реальностями должен был появиться. Другое дело, что это произошло не в более продвинутой с точки зрения развития науки копии, а в… – физик посмотрел на Иннокентия, – так сказать, не достигшей интеллектуальных высот. Вы утверждаете, что ваша Родина – восемьдесят восьмая реальность…

– Не задирайте нос, Леонтий, – недовольно проговорила Сабина Долгонец, – если вы считаете, что наша реальность достигла этих самых высот.

– Вы правы, – тряхнул массивной головой Гладышев, – я немножко преувеличил развитие наших наук.

– Подсчёты реалов, – сказал Иннокентий, – вещь относительная. Ваш реал, по моим заключениям, сто одиннадцатый.

– Неважно, я имел в виду, что научный прогресс год от года ускоряется, и если в двадцатом веке на решение проблем или прикладных задач требовались десятки лет, нынче это происходит за год. Я занимаюсь анализом Мультиверсума со школьной скамьи, но так и не добрался до… гм, кюар-трекинга.

– Мне повезло, – по-лобовски улыбнулся Иннокентий. – И я не простой блогер, торчащий в Сети как заноза в… мягком месте, а подготовленный к восприятию иных пространств математик и аналитик.

– То есть вы себя позиционируете как исключительно развитую личность? – проговорила Сабина Долгонец с тонкой насмешливой интонацией.

– Я не виноват, – начал Иннокентий с невольной досадой, что взял неверный тон.

– Он Лобов! – вдруг мрачно заступился за него Шалва. – Мы все пытались запомнить кюар-ключ, но не смогли, а его братец Тарас… э-э, копия из двадцать третьего реала, смог! И второй братец Итан тоже смог. Думаю, у всех Лобовых есть что-то, чего нет у таких вояк, как я.

Таллий не сдержался, фыркнул.

Соседи посмотрели на него, но «родич» Иннокентия зажал рот ладонью, показывая, что извиняется.

– Подтверждаю, – сказала Стефания.

И настроение Иннокентия резко подскочило. Вряд ли она оценила бы его так однозначно, будь он ей безразличен. Хотя, с другой стороны, пришла альтернативная мысль: может, разведчица тонко издевается?

Он встретил взгляд