Военные моряки решили проверить фотографии и пригласили экспертов из военно-воздушных сил. Лётчики прислали несколько специалистов, и когда те увидели снимки, с ними чуть не сделалось дурно — в скрипичном футляре оказались снимки действующей военной авиационной техники и новейших образцов самолётов, которые ещё только разрабатывались и проходили испытания на полигонах и опытных аэродромах.

Армейские спецслужбы вцепились в дело мёртвой хваткой и предположили, что вдруг, с испугу, Лонковский назвал свою истинную фамилию и подлинный адрес? Проверка показала: подозрительный скрипач действительно снимал вместе с женой квартиру по указанному адресу у одной старухи, не страдавшей отсутствием любопытства. На допросе она охотно показала, что подслушивала телефонные разговоры постояльцев, и однажды слышала, как в телефонном разговоре с неизвестным ей собеседником жена скрипача, миссис Лонковская, упомянула фамилию мистера Грибля.

Установили, что мистером Гриблем является доктор Игнатс Г. Грибль, офицер запаса медицинского корпуса США. Нашли, где он проживал, но квартира оказалась пуста: мистер Грибль испарился вместе с супругами Лонковскими.

Не привыкшие отступать армейские спецслужбы США проявили похвальную настойчивость и сумели выяснить, что на океанском лайнере «Европа» служил барменом господин Маркграф, к которому и направлялся с фотографиями самолётов Лонковский. Дело получило кодовое наименование «Бременские музыканты». Американским спецслужбам пришлось объединить усилия, и всё равно им потребовалось два года, чтобы установить, что главный «Бременский музыкант» мистер Лонковский на самом деле являлся резидентом нацистской военной разведки в США и руководил целой шпионской сетью, бесперебойно снабжавшей Берлин и Токио самой свежей информацией о военном потенциале и новых разработках вооружений американцев.

Когда Лонковский попал в поле зрения спецслужб, его связной — бармен океанского лайнера «Европа» Маркграф — передал резиденту шифровку-приказ немедленно скрыться, ликвидировав шпионскую ячейку, непосредственно с которой он был связан. Лонковский с немецкой педантичностью выполнил приказ: он, его супруга и ближайший помощник, давний немецкий агент Грибль, сумевший надёжно осесть в США, вынужденно покинули страну. Они спокойно пересекли канадскую границу, а уже из Канады без затруднений перебрались в Германию.

Более серьёзных успехов американские спецслужбы не добились. Тайной Третьего рейха остались резидентуры в Вашингтоне и других крупных городах Америки, которые плодотворно функционировали вплоть до конца войны, а потом могли перейти по наследству к разведывательному ведомству генерала Гелена. О том, что немцы работали на территории США всю войну, свидетельствует тот факт, что уже после победы, летом 1945 года, по чистой случайности американской полиции удалось накрыть прекрасно оборудованную фабрику фальшивых долларов. Именно хорошо оснащённую небольшую фабрику, которую на протяжении ряда лет содержали офицеры и агенты абвера. Оборудование для неё частично доставлялось в Штаты из других стран, а частично закупалось на месте.

Дело «Бременских музыкантов» только подтвердило, что нацистская разведка вновь обрела былую силу немецкой военной разведки начала XX века, но не принесло ни славы, ни успеха американским спецслужбам. Зато оставило в наследство ещё одну тайну Третьего рейха — тайну нацистских резидентур в США, которая не разгадана до сих пор.

Подобно многим политическим деятелям прошлого и настоящего, Адольф Гитлер не отличался крепким здоровьем. Оно было подорвано с молодости нуждой, ранениями на фронтах Первой мировой и полуголодным нищенским существованием в венский период. Несомненно, сыграли свою роль и наследственные факторы: болезни отца и ранняя смерть матери, страдавшей рядом серьёзных заболеваний. Причиной смерти матери фюрера Клары Пёльцль послужило раковое заболевание, которое свело её в могилу в сорок семь лет.

Как только у Гитлера появились какие-то денежные средства, он тут же стал очень внимательно следить за состоянием своего здоровья, вовремя и хорошо питаться и подолгу жить в курортных местечках Баварии, где был чудный, кристальной чистоты горный воздух.

В конце 20-х годов XX столетия Адольф Гитлер уже мог позволить себе по доходам и положению в обществе иметь хорошего личного врача. Однако он долго не находил медика, которому мог полностью доверять, хотя неоднократно обращался за консультациями к светилам немецкой медицины по разным вопросам — протезированию и лечению зубов, желудочно-кишечным заболеваниям, временной слепоте на нервной почве. Следует отметить, что все разного рода неприятности со здоровьем и болезни, которые наблюдались у Гитлера, никогда не носили угрожающего для его жизни и работоспособности характера.

В августе 1933 года, когда фюрер уже был канцлером, произошла автомобильная авария, в которой пострадали племянница Адольфа и его адъютант Вильгельм Брюкнер. Рейхсфюрер Гиммлер порекомендовал как отличного врача Карла Брандта (1904–1948), которого вызывали для оказания помощи близким канцлеру людям. Молодой врач произвёл на Гитлера самое лучшее впечатление, а то, что племянница фюрера Фридл и Вилли Брюкнер очень быстро поправились, только уверило Адольфа, что он нашёл того, кого давно искал: Брандту предложили стать личным врачом канцлера и вождя национал-социалистической партии.

В 1934 году Карлу Брандту присвоили звание генерал-майора СС и назначили рейхскомиссаром по здравоохранению и санитарии. Фюрер долго благоволил к Брандту, но в конце апреля 1945 года неожиданно обвинил его в государственной измене. Врачу удалось избежать казни от рук бывших товарищей, но потом он попал в плен к союзникам и был расстрелян.

Но в 1935 году врач Карл Брандт даже не подозревал, как скоро ему придётся уступить своё место лейб-медика фюрера другому человеку. Придворный фотограф Гитлера Генрих Гофман, пользовавшийся эксклюзивным правом фотографировать вождя, представил Гитлеру сорокадевятилетнего врача Теодора Морелля.

Морелль был далеко не однозначной фигурой, умело внедрявшейся в любое общество и ловко карабкавшейся по шаткой и скользкой от крови административной нацистской лестнице к вершинам власти. Он родился в 1886 году в немецкой семье со средним достатком и, получив медицинское образование, отправился в Гамбург — Теодор решил повидать мир и попытаться сколотить состояние, поработав корабельным врачом. Мечта сбылась, но только наполовину. Морелль стал корабельным врачом, уходил в дальние плавания, увидел многие портовые города на разных континентах, но сколотить состояние ему не удалось. Этому препятствовало множество причин, в том числе Первая мировая война.

В период разрухи и шатаний в Германии, когда происходили революции и другие потрясения, Морелль отсиживался в провинции, занимаясь частной практикой, а в конце 1920-х годов решил, что пребывание в провинции стало бесперспективным и перебрался в Берлин. Несмотря на мировую депрессию и полный экономический спад, богемная жизнь в столице по-прежнему била ключом, и Теодор быстро сделал безошибочный выбор.

Работая корабельным врачом, ему часто приходилось иметь дело с венерическими заболеваниями: моряки всех стран напропалую гуляют в борделях разных портов и нередко получают там всякую заразу, с которой идут к корабельному доктору. Имея богатый опыт и практику, Морелль стал специализироваться по кожным и венерическим заболеваниям. Одновременно он ловко и правдоподобно распустил о себе слух-легенду, что он, якобы, является учеником лауреата Нобелевской премии, знаменитого русского биолога Ильи Мечникова, у которого узнал все секреты успешной борьбы с любыми инфекционными заболеваниями. На резонные возражения скептиков, что Мечников умер в 1916 году и в тот период в Европе полыхала Первая мировая война, Теодор, не моргнув глазом, отвечал: