Чайник закипел. Я потушил окурок в пепельнице и выключил газ. Потом налил кипятку в кружку. Отыскал пакетики с черным чаем и с зеленым. Немного подумав, остановил свой выбор на зеленом. Кинул пакетик в кружку, сам же открыл форточку. Застоявшийся воздух кухни с сигаретным дымом радостно потянулся на улицу. На меня пахнуло осенней прохладой.

На столе стояла пустая бутылка из-под коньяка, я выкинул ее в мусорное ведро. Затем нашел упаковку таблеток анальгина на холодильнике. Выковырял из бумажной платформы и закинул в рот две штуки, чтобы голова перестала гудеть. Запил чаем. Закурил еще одну сигарету. Утро начинало мне нравиться.

Планов на выходные у меня не было. Совершенно. Два дня без каких-либо обязательств и дел. С одной стороны – хорошо, с другой – полный мрак. Как ни странно, но чем больше возможностей для всяческих развлечений нам предоставляет общество потребления, тем меньше этих возможностей достается нам. В том смысле, что мы можем ходить без конца на премьеры новых фильмов или показы новых коллекций мод, но все это, в конечном счете, будет повторением уже увиденного. Иллюзия нового – это только иллюзия, не больше. В остальном – мир слишком стар и уныл. Он не создает ничего нового уже много лет, только перерабатывает старое. И это надоедает. Поэтому скука – неизменный побочный продукт притянутого за уши разнообразия.

На кухню вышел мой сосед Макс. Он был в одних трусах и с бутылкой пива.

– Привет, – сказал он мне.

– Доброе утро.

– Ночь прошла удачно?

– Ага.

– Наслышан.

– Извини, если мешали спать.

– Ничего страшного. Пива хочешь?

– Не откажусь.

Макс ушел к себе в комнату и вернулся еще с одной бутылкой пива – для меня. Мы открыли пиво и закурили.

– Девчонку снял? – спросил после недолгого молчания Макс.

– Ага.

– Ну и как?

– Как слышал.

Мы еще помолчали. Я глотнул пива.

– Суббота, вроде, а заняться вообще нечем, – подумал вслух Макс.

– И не говори. Хоть весь день спи – такая скука.

– Я, наверное, на работу съезжу, – Макс затянулся, – вообще выходной сегодня, но посмотрю, что там мужики делают. Может, и свой аппарат немного подлатаю, надо бы масло поменять.

Макс работал автомехаником. Вот уже несколько месяцев он тюнинговал свой видавший виды спорткар, собираясь сделать из него конфетку. За неимением собственного гаража он по договоренности держал его в боксе в автосервисе, в котором работал.

– Я вот еще не придумал, куда бы мне съездить.

– У тебя девушка в гостях, тебе не грех и дома побыть.

Наверное, он был прав. Я плюнул в пепельницу и погрузил свой окурок в сгусток слюны. Шипя, он погас. На улице в очередной раз выглянуло солнце и пробежалось золотистыми искрами по столу. Последнее солнце осени.

Я поднял пивную бутылку на уровень глаз и посмотрел на просвет: за стеклом плескалась золотистого цвета жидкость, оттенками напоминающая солнечные искры. Прирученное солнце, концентрат нашей тоски по теплым дням.

Через некоторое время на кухне появилась заспанная Саша, обернутая одеялом.

– Доброе утро, – поприветствовала она нас с Максом.

– Доброе, – ответили мы.

– Ну, я пошел, – Макс деликатно ретировался к себе в комнату.

– Давай. За пиво спасибо.

– Не за что.

Макс исчез за дверью своей комнаты. Я посмотрел на Сашу. Она молча села рядом и достала сигарету из моей пачки, лежащей на столе. Я протянул ей зажигалку, и она прикурила.

– Как спалось? – спросил я ее.

– Ничего. Только все равно не выспалась.

– Бывает.

– Значит, ты здесь живешь?

– Как видишь. Чай будешь?

Она отрицательно помотала головой.

– Дай просто кружку.

Я достал чистую кружку из посудного шкафа и протянул ей. Она взяла бутылку пива из моих рук и нацедила себе полкружки. Потом вернула пиво мне.

– А ты где живешь? – спросил ее я.

– А где придется. – Саша сделала затяжку и поспешила пояснить. – Я детдомовская. Полгода назад выпустилась, родственников нет, жилья своего тоже. Сейчас у подруги на «Ломоносовской» обитаю. У тебя точно нет скорости?

– Нет. Я наркотики не употребляю и тебе не советую.

– Да ладно… Совсем не употребляешь?

– Я из этого вырос.

– И много лет понадобилось, чтоб из этого вырасти.

– Немного. Полтора года. Пока в армии был.

– Понятно. Давай – твое здоровье, – и она стукнула своей кружкой в мою бутылку.

– И твое.

Ее разъяснение насчет своего детдомовского происхождения во многом проливало свет на ее разнузданную линию поведения. Скорее всего, эта нарочитая грубость и пофигизм были защитной реакцией человека, не привыкшего к частой благосклонности судьбы. И любовь к химическим наркотикам – тоже. По крайней мере, так показалось мне. Хотя я мог и ошибаться.

Во всяком случае, наркотики я перерос, и этот нюанс рассматривался мною только лишь как часть игры во взрослую женщину, которой Саша на самом деле не являлась, но и вести себя сообразно возрасту, по всей видимости, не могла, главным образом из-за несостоявшегося детства.

Из моей психологической рефлексии меня вывела опять же Саша:

– А коньяк допили?

– Допили. А что?

– Да так. У меня вообще-то день рождения сегодня.

– Да ладно?

– Серьезно.

– И сколько тебе стукнуло?

– Восемнадцать.

Такого оборота я, если честно, не ожидал. С другой стороны, когда мы познакомились, на ее лице не было написано, что у нее завтра день рождения, а я не спрашивал. То же самое можно было сказать и про возраст. В наше время люди взрослеют раньше, чем та или иная цифра отметит собой календарь, намного опережая свой паспорт. Интересно, моя с ней связь могла рассматриваться как связь с несовершеннолетней или относилась уже к другому роду?

– И какие у тебя планы на день рождения?

– Никаких.

– То есть ты не будешь его праздновать в кругу друзей, знакомых, родственников?.. – я осекся, вспомнив, что родни у нее не было.

– Да мне особо не с кем праздновать.

– Давай тогда отпразднуем со мной.

– Давай.

Приняв данное решение, мы допили пиво и выкурили по сигарете. Потом я попросил Сашу немного прибраться на кухне, а сам пошел одеваться в магазин. Мой сосед Макс в это время покинул свою комнату и собрался уходить. Я оделся и вышел с ним. Он, как и планировал, поехал на работу, я отправился в направлении продуктового магазина.