— Ведьма! — бросилась я к углу.

— Дверь слева, — послышался откуда-то усталый голос Визифлюндии.

Я пошарила в сумраке рукой и точно — нашла крошечную дверную ручку. Дернула ее и ринулась внутрь. Как раз тогда, когда Ринс шагнул в свои покои.

— Визифлюндия! — в голосе его было удивление и недоверие.

— Беги вниз! — прохрипела над ухом ведьма. — И побыстрее! Пока портал открыт.

Повторять не потребовалось. Подхватив подол платья, я помчалась по ступенькам, почти не разбирая дороги. Как только кубарем не скатилась. Винтовая лестница привела меня в коридор. И уже оттуда, следуя указаниям ведьмы, я выбежала на улицу.

Темно было, как в банке с чернилами. Только короткое приветственное ржание Коротконожки помогло мне определить, куда идти.

— Прыгай на лошадь. Быстрее! — снова подогнала меня Визифлюндия.

Я забралась на Коротконожку, и та весело засеменила, увозя меня прочь. От брачного ложа. И из этого мира.

— Визифлюндия! — вдруг прорезал ночь крик раздосадованного Ринса, и за спиной послышался отчаянный стук копыт.

— Пфф, — фыркнула ведьма, и меня с Коротконожкой поглотил густой туман.

Топот копыт стал удаляться в сторону и вскоре стих. Как нехорошо все вышло..

— Далеко до портала? — спросила, невольно вспомнив озеро, из которого вынырнула.

— Недалеко, — ответил голос старушки. — Он теперь в другом месте.

Не знаю, что подействовало на ведьму — наверное, необыкновенно черная ночь — но старушка вдруг разболталась.

— А знаешь, — похвасталась она, — жемучину-то я взяла. Давно хотела потрепать хвост этим русалкам.

И рассказала о том, что произошло тысячу лет назад. Тогда Визифлюндия была юной красавицей. Да такой, что слава о ее красоте шла по всему миру. Однажды, когда юная ведьма гуляла по берегу моря, запели русалки. Им удалось зачаровать молодого парня, рубившего дерево. Он бросил работу и пошел к воде. Но увидел Визифлюндию — и чары спали. Красота юной ведьмы оказалась сильнее голоса русалок.

И с тех пор Визифлюндия часто гуляла у моря и спасала тех, кого зачаровал голос русалок. Одним из них оказался принц, самый младший сын короля. Ему было не видать короны, — да он этого и не хотел — он полюбил Визифлюндию. Но русалки не простили юную ведьму. Они отыскали камень морей и с помощью него забрали юность Визифлюндии. Разом превратившейся в старушку ведьме пришлось прятаться. А принц искал ее и тосковал. И умер.

Ведьма замолчала, и только цокот копыт Коротконожки разбавлял тишину ночи. И, казалось, кто-то еще ехал по пятам.

— А жемчужина? — прервала молчание я.

Визифлюндия хихикнула где-то в стороне.

— Ты и сама знаешь, — сказала она.

— Знаю? Нет, Ринс ничего не говорил..

Ведьма снова хихикнула.

— Приехали, — оповестила она. — Стой!

Коротконожка вздрогнула и встала.

— Ты ведь из русалок, — вдруг раздалось совсем рядом.

Голос ведьмы стал гулким и страшным. На мгновение что-то вспыхнуло, и я увидела, что Визифлюндия все это время ехала рядом — на каком-то странном животном.

— Из их породы, я сразу чую, — продолжила ведьма. — И знаешь, что. На этот раз ты оказала мне неплохую услугу. Скоро я стану королевой и избавлюсь от всей русалочьей породы.

Я похолодела. Принялась стучать по бокам Коротконожки, чтобы умчаться прочь, но она стояла, как изваяние. И только дрожала всем телом.

— Принц женился на ведьме, — вздохнула Визифлюндия. — Кто ж виноват, что действие молодильного озера поутру закончится. Он не отступится от своего слова и коронует меня. А потом внезапно заболеет и умрет. Как жаль.

— Магический мир знает, что принц женился на мне! Ведьма не пойдет против магического мира!

— Кто это сказал? Неужто я? — хихикнула ведьма. — Я соврала!

Мне удалось соскочить с лошади и броситься в сторону. Но Визифлюндия мгновенно оказалась рядом и с необыкновенной для старушки силой толкнула меня. И я полетела в воду — черную, как сама ночь.

Дача с подвохом

Платье невесты облепило ноги и потянуло в глубину. Я едва сумела вынырнуть. Было все также темно, но где-то наверху сиял свет. Рванулась к берегу — и вдруг уперлась в стену. Ринулась в другую — снова стена. Влажная, скользкая. Быстро ощупала ее — дерево, старое дерево. А в воде вокруг плавали ветки, какие-то палки.

Я была в колодце. Схватила крепкую ветку и воткнула ее в расщелину между подгнивших бревен. И уже с ее помощью приподнялась из воды. Выше мне удалось найти выбоину и поставить в нее ногу.

Колодец был вровень с землей. Я схватилась за верхние бревна и вылезла. Открытое пространство — вся трава была скошена — заливала луна. В стороне стояла знакомая ветхая дача. А на крыльце ветхой дачи стоял незнакомый сосед. В одних семейных трусах — довольно милых, с ромашками — с нависающим над ними пузиком. Глаза у соседа были круглыми, уставившимися на меня, нижняя челюсть свисала. Не вовремя он скосил траву, однако.

И я быстренько ретировалась в сторону своей дачи. Провожаемая взглядом соседа. Дача была пуста. Я вымылась, вытерлась насухо, оделась в чистую сухую одежду и вскипятила чайник. Из еды ничего не было, кроме залежалых сушек и банки смородинового варенья.

Из окна мне было видно, как задымилось крыльцо ветхой дачи, и сосед бегал с ведрами. Должно быть, в щели крыльца сигаретка завалилась. Я пила горячий чай и смотрела на соседа. Потушил он все быстро.

Мне нужно было хорошо отдохнуть и хорошо все обдумать. Укутавшись потеплее, я легла спать. Вот она, брачная ночь новой королевы.

Утро тоже не задалось. Все сразу вдруг захотели на дачу. И приехали всей семьей. Вдобавок пришел сосед с букетом цветов.

— Проходите, проходите, — услышала я чарующий голос мамы, едва открыла глаза.

И решила не выходить, дождавшись его ухода. Мне нужно было поговорить с родными. И разговор этот был не для посторонних ушей. Сосед, уже в отглаженной рубашке, скромно сел на стул, не расставаясь с букетом. Мама настойчиво смотрела на цветы. Сосед — по сторонам.

— А где она? — наконец, спросил он.

— Кто? — поинтересовалась моя мама.

— Хозяйка дачи, — ответил гость. — Она голенькая в моем колодце купалась, и я подумал..

Моя мама едва сдержала ползущие на лоб глаза. Дашка заржала. И как раз зашла бабушка.

— Бабуль, — выдала Дашка. — Тут к тебе кавалер. А чего в колодце-то?

Бабушка застыла. Сосед напрягся. А мне так не хотелось показываться на глаза. Особенно сейчас.

— Ээ… — пробормотал сосед. — Та рыженькая была..

— Алина? — хором сказали родственницы и ринулись в комнату.

Вот так мы и встретились после долгой разлуки.

Сосед весь просиял, едва увидел меня,