А то, что я все-таки сумела выдавить из себя, оказалось для меня полной неожиданностью. Я спросила:

— А демоны там есть?

Он не ответил, и тут меня вдруг понесло; слова так и рвались наружу, хриплые и невнятные:

— Ты говоришь, что я тоже Галва, но я ведь… не только Галва… то есть я и Галва, и нет… я — ни то, ни другое. Как же я могла унаследовать этот дар? Я ведь никогда о нем даже не знала. Разве я могу сделать… такое? Разве могу я воспользоваться таким могуществом, если я… так ужасно боюсь! Я боюсь тех злокозненных демонов, о которых вечно твердят альды, но ведь и я тоже альд!..

Он что-то тихо сказал, пытаясь остановить этот бессвязный поток слов и успокоить меня. И я действительно умолкла.

А он спросил:

— Кого ты считаешь своими богами, Мемер?

Он спросил это тем же тоном, каким, например, спрашивал меня во время урока: «Что говорит Эронт в своей «Истории» о тех землях, что лежат за пределами Тронда?» И я тут же пришла в себя, собралась с мыслями и стала отвечать так, как отвечала бы на уроке, стараясь доказать своему учителю, что ответ на этот вопрос я действительно знаю.

— Я считаю своими богами Леро и Энну, которая облегчает путь. И Деори, что населяет мир мечтами.

И Того, Кто Смотрит В Оба Конца Пути. И хранителей очага, и тех богов, что стерегут двери нашего дома. И Глухого Бога, и добрую богиню Иене, что заботится о садах и огородах. И Карана, Хозяина Всех Вод и Источников. И Сампу, единого в двух лицах — Разрушителя и Созидателя. И Теру, что стоит у колыбели новорожденного, и Анада, что пляшет на могилах. И всех богов лесов и холмов. И прекрасных Морских Лошадей. И душу моей матери Декало, и душу твоей матери Элейо, и души и тени всех, кто жил в этом доме, всех его прежних обитателей, а также души тех предвестников, которые дарят нам сны. И духов каждой комнаты Галваманда, и моей тоже. И богов улиц и перекрестков, и богов рынка, и богов Дома Совета, и богов нашего города, и богов скал, моря и горы Сул…

И, перечисляя всех наших богов и божков, я твердо знала: никакие это не демоны; нет в Ансуле никаких демонов!

— Да благословят меня наши боги, да будут сами они вечно благословенны, — прошептала я наконец, и Лорд-Хранитель прошептал эти слова со мною вместе.

Затем я встала, подошла к двери, потом вернулась к столу — мне просто необходимо было немного подвигаться. А книги, те книги, которые я так хорошо знала, давно ставшие моими лучшими друзьями, по-прежнему спокойно стояли на своих полках.

— Итак, что мы должны сделать? — спросила я. Лорд-Хранитель встал. Взял со стола тот маленький светильник, с которым пришел, и сказал:

— Первое — это тьма. — И повел меня за собой. Мы прошли в самый дальний конец комнаты, миновав те шкафы, где стояли книги, которых я боялась. Крошечный светильничек давал маловато света, и видно было плохо. За последними шкафами потолок стал еще ниже, а мрак еще сгустился. И явственно слышалось журчание воды.

Пол стал неровным. Гладкие плиты сменились скальной породой, чуть присыпанной землей. Лорд-Хранитель теперь ступал гораздо медленнее и осторожнее, сильно прихрамывая.

В мерцавшем свете светильника блеснул маленький ручеек — он выбегал из темноты и падал в глубокий каменный бассейн, а потом исчезал где-то под землей. Мы миновали бассейн и стали пробираться по каменистой тропке вверх по течению ручейка. По неровным каменным стенам пещеры метались огромные бесформенные тени, казавшиеся сгустками вечной тьмы. Мы направлялись, похоже, прямо в глубь горы, и вскоре перед нами открылся какой-то просторный туннель, а может, это была просто большая пещера продолговатой формы. Но мы пошли дальше, и стены вокруг нас стали постепенно смыкаться.

Затем на нашем пути возник то ли колодец, то ли озерцо, наполняемое бьющим из-под земли родником. Свет дрожал на поверхности воды, светлыми бликами отражаясь на потолке пещеры. Лорд-Хранитель остановился, поднял свой светильник — тени так и запрыгали по каменным стенам — и задул огонек. Нас со всех сторон обступила кромешная тьма.

— Благословите нас и сами будьте вечно благословенны, о духи этого святого места, — услышала я тихий и ровный голос Лорда-Хранителя. — Мы, Султер Галва и Мемер Галва, одной с вами крови и пришли к вам с доверием. Мы чтим то, что свято и для вас, и для нас, и стараемся следовать той истине, что была нам явлена. Однако же мы сознаем свое невежество, а потому, испытывая благоговение перед вашими знаниями, пришли к вам, желая знать. Мы вступили во тьму во имя света и в молчание — во имя слов; мы испытали страх, желая обрести ваше благословение. О духи этого святого места, для которых люди из моего рода всегда были желанными гостями! Прошу вас, ответьте на мой вопрос: если сейчас будет поднято восстание против альдов, захвативших наш город, то чем оно закончится — победой или поражением?

Казалось, каменные стены не отражают его голос; никакого эха в пещере не возникло. Царившая здесь тишина полностью поглотила произнесенные слова. Не слышалось ни единого звука, кроме журчания ручейка и нашего — моего и его — дыхания. Вокруг царила непроницаемая тьма, и зрение мое, похоже, начинало играть со мной шутки: то мне казалось, что передо мной вспыхивают неяркие огоньки, мелькают какие-то цветные пятна и тут же растворяются в черноте; то возникало ощущение, что на глазах у меня что-то вроде повязки, а вокруг — бескрайний простор, такой же далекий и глубокий, как беззвездное небо, а я стою на краю утеса и боюсь упасть туда, в эту пустоту. Один раз, правда, мне показалось, что странное мерцание в темноте обрело вполне конкретную форму, очертания какой-то буквы, которая, впрочем, тут же и померкла, как гаснет в ночи вспыхнувшая искра. Так мы стояли довольно долго, во всяком случае, достаточно долго, чтобы я начала ощущать острые выступы и камни на полу пещеры сквозь тонкие подошвы своих домашних туфель, а спина моя стала ныть от полной неподвижности. Голова у меня кружилась, я чувствовала дурноту, потому что вокруг ничего, совсем НИЧЕГО не было видно; нас окружала сплошная чернота, в которой слышался звук бегущей воды. И острые камни все сильнее впивались в подошвы ног. И воздух словно застыл, очень холодный и совершенно неподвижный.

И тут я почувствовала человеческое тепло, его тепло — Лорд-Хранитель легонько коснулся моего плеча. Мы вместе прошептали слова благодарности, благословили здешних богов и повернули назад. Но при первом же движении голова у меня еще сильней закружилась, и я полностью утратила ориентацию. Теперь я понятия не имела, где выход, куда я стою лицом и не развернулась ли случайно на все сто восемьдесят градусов. Я пошарила в темноте и сразу нашла его руку. Нащупав знакомый рукав, я изо всех сил вцепилась в него и дальше уже шла, как слепая. Странно, думала я, почему он не зажжет светильник? Но спросить не осмеливалась. Мне показалось, что идем мы очень долго, гораздо дольше, чем когда входили в пещеру, и я стала бояться, что мы ошиблись в темноте и идем совсем не в ту сторону, что мы уходим все глубже и глубже в недра горы… Я не сразу поверила, что выход уже близко, даже когда начала замечать очевидные перемены и тьма стала понемногу рассеиваться. Это, конечно, была еще не видимость, но уже обещание видимости. И тогда я наконец выпустила его рукав. Но он сам взял меня за руку и, сильно хромая, повел меня за собой. И не выпускал моей руки, пока путь перед нами не стал отчетливо виден.