Я окинул взглядом эту толпу смертников и увидел знакомое лицо. Впрочем, Нурим тоже меня узнал.

— Ты! Я помню тебя, калека! — тыкнул в меня пальцем наемник, нехорошо скалясь.

Впрочем, от его веселья не осталось и следа, когда он увидел, что рука у меня сейчас была вполне себе рабочей, да еще и железной, в которой я сжимал подозрительно светящийся посох.

Троих мне удалось убить на месте потоком ментальной магии, а потом на меня навалились оставшиеся в живых. Впрочем, сейчас, когда я был готов к атаке, все прошло довольно гладко. Я даже старался бить так, чтобы не забрызгаться чужой кровью, хоть одному из наемников и пришлось размозжить голову. Последним я убил Нурима, который уже пятился к двери и собирался сбежать. Я схватил повернувшегося ко мне спиной наемника за плечо и пропустил через его тело поток ментальной магии, от которого его душа буквально лопнула. На этом потасовка была окончена.

— У тебя странное выражение лица, — заметила Энжи.

— Какое?

— Будто в дерьмо наступил.

— А разве не так?

— Ну, обычно мужики, когда без единой царапины отправляют к Фору больше дюжины врагов, выглядят более довольными собой, исходя из моего опыта, — заметила Седьмая.

Я только пожал плечами, обозревая дело своих рук.

— Не вижу в этой бойне никакой чести, у них не было ни единого шанса.

— Но ты же не детей убивал, Антон. Они были опытными бойцами, а еще и душегубами, я уверена.

— И это должно делать их убийство более почетным? Это все та же бойня. Мясник не гордится тем, что сумел зарезать быка. Ведь только у него в руках был нож, — ответил я, аккуратно вытирая конец посоха о куртку одного из наемников.

В этот момент из кухни показался бледный хозяин трактира. Мужчина окинул взглядом помещение, потом посмотрел на меня, перевел взгляд на Энжи и сделал единственно правильное, по его мнению, действие: бросился ко мне в ноги.

— Господин! Господин! Пощадите! Дети у меня малые! Жена! Не губите!

— Нет у тебя малых детей, урод, — отпихнул я мужика ногой, — все взрослые уже, сами живут.

От этих слов хозяин побледнел еще сильнее, приняв какой-то зеленоватый оттенок, и стал причитать еще громче. Чужое унижение никогда мне удовольствия не доставляло, так что я подал знак Энжи, молча подхватил свои вещи и припасы, что приготовил для нас трактирщик, и вышел из кабака, направившись к конюшням. Наши лошади даже не были оседланы, видимо, хозяин решил, что нас скрутят и увезут, без вариантов, так что водружать седло на спину своей кобылы мне пришлось самостоятельно. Тем же занялась и Энжи.

Выехали из села в тишине. Местные, быстро прознав, что случилось в кабаке, как под землю провалились, мы даже собак во дворах не увидели. Надеюсь, у них хватит ума держать язык за зубами. Да и даже если начнут трепаться направо и налево, пока вести дойдут до Кисина, мы будем уже далеко.

Я очень надеялся на то, что корабль мы с Энжи найдем быстро.

К моему удивлению до Кисина мы добрались без особых приключений, а уже на следующий день подвернулся подходящий нам корабль, который был готов взять пассажиров за умеренную плату. Капитан — бландец по происхождению — даже не особо торговался и выделил нам одну каюту на двоих за десять золотых с человека. Так что мы быстро продали лошадей, выручив с каждого животного по той же десятке золотых — сущий грабеж! — и отправились в плавание. По маршруту мы обогнули Камровильский полуостров, зашли в порт Вайван, где простояли два дня на перегрузке, а после отправились дальше, на юг, к порту Нетоп. Конечной точкой маршрута судна был гонгорский порт Фордок и, по уму, нам следовало плыть прямо до него: эта гавань стояла на Королевском Тракте и именно оттуда большинство торговых караванов начинали свой путь к столице Токонской Империи, городу Апахабас.

Однако был и альтернативный маршрут, который позволял нам не заходить на территорию гонгорцев, через порт Нетоп, что стоял на широкой судоходной реке Чиа. Навигация была на ней возможна почти до самого истока, так что мы с комфортом могли проследовать на любом речном судне или барже прямо к южной границе Шаринского Княжества, где Чиа пересекала одно из ответвлений Королевского Тракта, что вело на северо-запад, в Кватт. Второй вариант — выйти в Токонскую Империю землей. От Нетопа была проложена вполне неплохая дорога, так что если мы сумеем раздобыть лошадей, то окажемся на территории токонцев минимум на несколько недель раньше.

Это было для меня важно, так как в тот момент, когда я пересеку границу и окажусь на родине лучшего вина на континенте, я смогу заняться изготовлением алтарного камня для Лу. Именно эта задача была для меня сейчас приоритетной. Все остальное — вторично. Я планировал намолить алтарь Лу до нашего прибытия в Апахабас, потому что эта работа требовала тишины и концентрации. Да, на некоторое время придется снизить темп, с которым мы будем перемещаться по суше, делать более длительные привалы или вообще остаться на одном месте несколько дней кряду, но это того стоило. Даже если бы мне пришлось просидеть в какой-нибудь дыре год — я бы согласился. Что угодно, лишь бы опять увидеть Лу.

Мы выбрали второй маршрут — по земле, минуя длительное путешествие по реке. Первое время Энжи сомневалась в правильности такого выбора, но я был непреклонен: сейчас я достаточно силен, чтобы в одиночку справиться с любым отрядом бандитов или наемников, что рыскали по землям поверженных шаринцев, а терять еще больше времени я не собирался. Была и другая причина моей спешки: Лу приходила ко мне во снах все реже и реже.

Если во время сидения в каменном мешке под прессом жрецов я слышал свою жену чуть ли не ежеминутно, то с момента моего выхода из темниц под Академией этот зов стал угасать. Последние дни, что мы провели на судне, я и вовсе слышал голос Лу только дважды, проваливаясь в тревожный поверхностный сон, который был больше похож на полудрему.

Мы попытались связаться с Орансой, но покровительница мореходов не ответила на мой зов, чем сильно удивила Энжи. Седьмая была уверена в том, что повелительница попутного ветра откликнется на мой призыв, ведь мы были достаточно близко знакомы, насколько смертный вовсе может быть знаком с богами, однако богиня так и не явилась. Думать о самом плохом — о том, что Геора добралась даже до таких сильных богов Малого круга как Оранса или Кей — категорически не хотелось. Это бы означало лишь то, что мы катастрофически опаздываем на финальную вечеринку и, возможно, вопрос Единого разрешится без моего участия. Вот только в свете последних событий победа Георы была еще более опасна, чем истребление Единым местных богов; Единый, пусть он и психопат, был предсказуем и понятен, а вот что стрельнет в голову Первородной я мог только гадать. В ситуации, когда ты находишься между жерновов подобного масштаба, предсказуемость критически важна. И как бы я не презирал Единого и его методы, сейчас я ставил именно на него.

— Что-то странное творится, Антон, — сказала мне тогда Энжи, сидя на палубе и наблюдая, как узкий бландский корабль разрезает волны, — как выберемся в империю, я попробую позвать Софа.