От изумления я забыла, зачем уселась на подоконник.

– Так это тебя внутренний ветер у дверей свалил? Что же ты нам голову морочил?

– Нет, – поскучнел Дед Мороз, – у дверей меня чем-то по башке треснули. Против лома нет приема, – грустно закончил он.

Я нащупала ногой первую скользкую ступеньку.

– Стой! – заорала Кира. – Стой! Почему на тебе мои кольца?

– Ты уверена, что они твои? Разве все в этом доме принадлежит не Виктору?

– Стой! – сильно хромая, Кира бросилась к окну.

Вдруг в дверь кто-то негромко, но требовательно постучал. От неожиданности я вздрогнула и чуть не вывалилась из окна. Я вернула ногу со ступеньки на подоконник.

– Опять стучат, – шепотом сообщил Мороз. – Давеча вот так постучали, дверь подергали, а женщина так разнервничалась, что в торт бутылкой запустила. Я говорю: «Кто там?», а там молчат, а потом шаги, будто побежал кто-то. А еще свет погас, так женщина засуетилась, в окошко стала ноги свешивать. Как я ее не уговаривал, что ничего страшного, и у Чубайса лампочки перегорают...

Я подбежала к двери.

– Кто? – спросила я, надеясь услышать в ответ балашовский бас. Но не услышала ничего. От ужаса я взмокла, хотя в комнате было открыто окно, и гулял холодный ветер.

– Кто?! – заорала я, теряя контроль над эмоциями. Я забыла, что у меня в кармане оружие, забыла, что у меня есть ключ, забыла, как меня зовут.

– Кто? – еще раз крикнула я и поймала на себе странный взгляд Киры. Она была не удивлена и не испугана, мне показалось, что она всерьез прикидывает, хватит ли у нее сил задушить меня руками.

– Кто, кто, дед Пихто, – из-под стола прокомментировал Дед Мороз. Кажется, все происходящее ему очень нравилось, и он не спешил покинуть этот дом. – Эй! Кто там? Сто грамм? Почтальон Печкин принес за... а-а!

Я схватила какую-то безделушку со стеклянного столика и, не целясь, метнула в сторону его потока сознания. В наступившей тишине стали отчетливо слышны удаляющиеся шаги. Кира не сдвинулась с места. Мороз промолчал ровно три секунды.

– Привидение в доме дворцового типа, – хихикнул он. На этот раз его прервал хлопок, похожий на выстрел. Кира вздрогнула и обессилено рухнула в кресло, красиво уронив белокурую голову на высокую спинку.

– Ты можешь сказать мне, что там происходит? – нарочито спокойно обратилась она ко мне.

– Стреляют, – не смог не объяснить ситуацию Мороз из-под стола.

Раздался еще один хлопок. Меня затрясло крупной дрожью. Эти выстрелы могли означать, что Балашова убили. Или – Балашов кого-то убил.

Я нащупала в кармане жакета ключ. Я сейчас выйду. Я его увижу. Или ее. Может быть, их обоих. Я могу нарваться на пулю, ну что ж, такие правила игры. Меня покажут в криминальной хронике. Может быть, Васька заплачет, а может, похвастает Ваньке. Ива наденет красивое платье и с удовольствием даст интервью журналистам.

Я открыла ключом дверь. В коридоре было снова темно. У этой парочки маньяков просто бзик на световые решения своих мерзких спектаклей. «Я не боюсь», сказала я себе и отметила, что меня уже не колотит. Закрывать дверь не было времени. Я увидела, как Кира пантерой приподнялась в кресле, как Дед Мороз поглубже забился под стол. Я побежала быстро и тихо – Кирины туфли опять остались в снегу. Коридор-лестница-рубильник. Я рванула его на себя, вспыхнул родной уже голубоватый свет.

Внизу на лестнице сидел Балашов и держал себя за плечо. Пальцы у него были в крови.

– Балашов, миленький, не умирай! – Я подбежала к нему. – Пожалуйста!

– Размечталась! – прошептал Балашов. Он был бледен, но совершенно спокоен. – У этого дамского браунинга убойной силы никакой! Грохнуть можно только если в упор стрелять. – Он отнял руку от плеча и скосил глаза на рану. – Ерунда! Царапина.

Я осмотрела рану. Пуля деранула пиджак и рубашку, слегка оцарапав плечо. Рана была действительно ерундовая, насколько я могла судить о ранах.

– Ты его видел? – шепотом спросила я.

– Ты знаешь, – оставил он без внимания мой вопрос, – по дому действительно кто-то летает! Я тебя когда ждал там, внизу, услышал, что машина опять завелась и хлопнул багажник. Я помчался туда, но когда прибежал, опять никого не увидел. Все по-прежнему: Сеня лежит, дверь на кухню закрыта. Только багажник кто-то захлопнул и движок завел. Я побежал через свой вход, и когда вошел в дом через туалет, в коридорах уже было темно. И тут слышу – кто-то летит. Крыльями похлопал и затих. Ужас. Хорошо, что волосы сильно короткие, а то бы до сих пор дыбом стояли. – Он потрепал себя по короткому ежику и тяжело поднялся, по праву раненого опершись на мое плечо.

– Неужели ты никого не видел?

– Нет. Я даже ничего не слышал. Я шел к рубильнику и вдруг – выстрел откуда-то сбоку. Я выстрелил в ответ.

– А я слышала шаги. Кто-то постучал в дверь гостиной, потом ушел. В любом случае он должен был пройти мимо тебя. Неужели ты совсем ничего не заметил?

Балашов пожал могучими плечами.

– Когда в тебя палят в темноте, наблюдательность как-то притупляется. Знаешь, я готов поверить в привидения.

– Скорее всего, их двое, поэтому они так вездесущи.

– Что? Парочка злостных призраков?

– Убийц двое. Они хорошо знают дом и возникают в разных его точках, несмотря на то, что мы бегаем по всем комнатам и ищем их. И потом, это видно из записки.

– Мырка и мягкий знак! – усмехнулся Балашов. – Я не знаю имен, начинающихся с мягкого знака. Может, это перевернутое Р?

– Может быть. – Мне не понравилось, что эта мысль пришла не мне. Хотя, какой от нее толк? – Звони 02! Хватит самодеятельности.

– Да звонил я уже! – Балашов отмахнулся от меня окровавленной рукой. – Из туалета, перед тем как войти в дом.

– И что? Они уже в дороге?

– Они сказали, что нужно меньше пить. И поздравили с Новым годом. По-моему, они там сами, того, навеселе.

– Ты что, сказал, что по дому летает привидение? – с издевкой спросила я на пол-тона выше, чем мы разговаривали.

– Я сказал, – Балашов почему-то стал произносить слова по слогам, – что у меня в бильярдной труп, что в спальне, в шкафу, труп, и на кухне – тоже труп. Да, я сказал, что кто-то летает.

– А они?

– Они засмеялись и ответили, что пить надо кучнее, в одной комнате, тогда не будет такого разброса трупов. А что летает – ничего страшного. К утру приземлится и рассосется.

– Рассосется? Значит, помощи нам ждать неоткуда? Я правильно поняла?

Ну скажи, пожалуйста: «Не бойся, девочка!»

– Неоткуда. Ты правильно поняла. Английский детектив. Мы отрезаны от мира, у нас гора трупов, и мы сами должны найти убийцу.