Это был девятнадцатый год до Воссияния Звезды. От услуг нотариуса я отказался, но захотел присутствия Руслана при сделке. У Ефрема Ивановича возражений не было.

А затем я задал один деликатный вопрос: о вознаграждении самому Смоличу за такое благое дело. Смолич улыбнулся и ответил, что заказчик уже об этом позаботился, поэтому от меня ничего не нужно.

Руслан согласился. Теперь до завтрашнего вечера в ресторане «Черная жемчужина». Я бы туда не пошел, но посланцу Аренгольма в заведения классом ниже ходить не комильфо.

А затем я договорился со Снорри по телефону, чтобы его доверенные родственники «конно, людно и оружно» заехали за мной в «Жемчужину» и помогли доехать до дому без происшествий. А то кто их, этих болерцев, знает. Пиво за подвиг будет гномам обеспечено. Положив трубку, я похихикал, представив одоспешенного гнома на лошади. Появись такая кавалерия на поле брани во времена Рисьера – это было бы поле костей, где легли обе армии. На одном краю – гномы, умершие от стыда, на другом – их противники, лопнувшие от смеха.

В итоге гномы сильно пригодились, потому что сумму мне предоставили в звонкой монете, а не чеком. Еще Смолич после пятого бокала, воспользовавшись уходом полномочного представителя за надобностью, сказал, что герцогов зять отвалил такую сумму, чтобы окончательно посрамить своего соперника в нумизматической сфере. Теперь этому… как его… ну, сопернику придется найти нечто совсем редчайшее, чтобы ощутить свою победу над Аренгольмом. На это я только ехидно улыбнулся, но ничего не сказал.

Из-за красного армирского я спал плохо, и снились мне какие-то непонятные кошмары. Оттого и утреннее кормление Лёвчика спать не мешало – я как раз очередной раз проснулся.

Как только мы с Лёвчиком позавтракали, я позвонил в банк и попросил оказать услугу по перевозке значительного объема наличности с банковской же охраной для помещения на счет. Банк такие услуги оказывает, и задешево, поэтому к обеду деньги уже украшали мой счет. А вот завтра поеду к Снорри и начну их тратить. В принципе я согласен на этот самый М3, тем более что еще неясно, как мне разыскать мишени для него. Неизвестно, куда и как придется ехать. Если мишени где-то в Харазе – это обойдется в очень приличную сумму. «Томпсон» внешне красивее и, чего греха таить, гораздо больше похож на карабин. Но раз мне уже не нужно маскировать его под карабин, то зачем? Надеюсь только, что Снорри сможет сделать изделие надежным за счет качественного исполнения. А я пока схожу после обеда еще подремлю – больно плохо ночью спал. А вы, юный котенок, не вздумайте устраивать гонки по организму хозяина, а то будете не просто красавчиком, а красавчиком, заслуженно получившим по заду тапкой…

На следующий день мы со Снорри и еще одним его родственником, Коррином Лысым, обсуждали будущее оружие. В него внесли пока три изменения: вместо гнутого приклада из металлических стержней теперь будет съемный приклад из дерева, дополнительная накладка на горловину магазина, которой можно пользоваться как передней рукояткой для удержания, плюс я просил Снорри подумать над изменением пламегасителя. Стрелять мне придется скорее всего в низких и темных коридорах, потому, чтобы не ослепнуть и не оглохнуть от своего же огня, надо поработать над новым дульным устройством. Еще к нему мне нужны шесть магазинов и разная принадлежность, в том числе складной шомпол. В исходном образце шомполом служила часть приклада, но раз я от него отказываюсь в пользу другой конструкции, значит, нужен отдельный шомпол.

Цена оказалась сравнимой с пулеметом старых конструкций, но я уже был к ней морально готов. Ведь в общем-то это и есть пулемет, только недальнобойный. Да, жалко платить за не очень удобную железяку цену нескольких карабинов, но… такова цена за штучные изделия. Если в Старом мире это была дешевая фабричная поделка, то здесь, увы, изделие мастеров. Я выписал чек, мы выпили за удачное изготовление будущего оружия – и пора домой. Надо было поразмыслить, что мне еще нужно. Поскольку ранец исчез во тьме забытья, а куртка и разгрузочный жилет изуродованы, надо заказывать новые. Еще надо подумать насчет топорика, пропавшего вместе с ранцем, – нужен ли новый вместо него. Вроде как больше ничего не вспоминается из того, что нужно. Значит, пока все, а остальное будем отыскивать по мере прояснения – куда идти и что для этого надо.

Пока же меня ждали две недели практики со студентами. И попытки отвертеться от этого не получились, как я ни старался на следующий день на кафедре. Поскольку в июне эту практику не провели, ее отложили на август, что не совсем правильно, ибо студент должен сдать экзамены, пройти практику и потом весело отдыхать. А тут получится практика, тихо перерастающая в очередной семестр. Непорядок. Совсем деканат предался неконтролируемому нарушению традиций и логики.

Сначала будет десять дней практики в лечебницах, потом… подумаем. В плане стоит – «на усмотрение кафедры». А куда же их еще пристроить, чтобы полезных навыков набрались, но ни сами не пострадали и не начудили? Честно говоря, я еще не знаю. Зато вот сейчас Руслану скажу, чтобы решил. С моей точки зрения, лучше бы продолжить лечебную практику. Навыки в ней всегда пригодятся. А если кинуть их в помощь полиции – вдруг влипнут в опасную ситуацию?

Или, может, поручить им заняться разными несложными делами на кафедре – пыль вытирать или бумажки писать?

Пусть Руслан думает, я же пригласил всех, кто в досягаемости, завтра в три на кафедру, чтобы достойно отметить мой вклад в нумизматику. Елисееву, которого постепенно уже начали называть Сашей, поручили обзвонить всех остальных и доложить через час, сколько людей способны бросить все и прийти.

Елисеев смог найти еще пятерых. Взяв небольшой запас, можно считать, что кроме меня будет восемь-девять человек. Тогда я покидаю кафедру и иду делать заказ в кафе «Зарница», которое высоко ценят в Академии именно за поставку необходимого на разные внутрикафедральные и внутрифакультетские междусобойчики. А завтра до празднования мне скажут, что за студенты меня обременят, и прочее важное по этому поводу. Если меня ждет нечто особо ужасное, то залью это горе вином.

Идя в кафе, я задумал коварный план и заказал двенадцать порций. Можно будет отловить на соседних кафедрах пару хорошеньких аспиранток с двойным назначением. Саша Елисеев не напьется до упора, и будет кому заняться расстановкой посуды до того и уборкой после того. Если же Елисеев пойдет кого-то из них провожать, то польза от приглашения девиц будет тройная. У Мити уже пассия есть, ему не надо. Хотя если он и тут поспеет – ему и карты в руки.

Я прибыл за час до срока и при помощи обоих аспирантов расставил столы и стулья в подобающем празднику порядке. Затем послал Сашу с Митей на поиски девиц для компании. Пусть идут вместе, чтобы Елисеев не заробел и не провалил миссию. Время еще было, поэтому я пока стал обсуждать с Русланом эту группу, что на меня свалится. Группа будет из десяти человек, все льготно обучающиеся за какие-то заслуги, свои и родных.

Ага, это уже лучше, там вряд ли будут обучающиеся только ради статусного значка, а скорее, окажутся желающие знать и уметь. Абориген – только один из десяти. Но с чего лучше начать – с военного госпиталя или с храмовой больницы во Второй части города, которые стоят в плане? Тогда завтра я проведу предварительное занятие с обучающимися и тогда же выберу место начала практики. Вроде бы у военных не должно быть сейчас наплыва раненых. Хотя больные – вполне могут быть. В августе ночи весьма прохладные, при ночевках на бивуаке можно и простыть. Вот и выясним. Но пока не до того – вот уже в двери протискиваются молодые люди с корзинами. «Время звенеть бокалами!» А из какого же романа эта фраза? Шарль де Костер, кажется.