Он замурлыкал и промаршировал по комнате.

— А ты уверен, что они тебя не обманут, какие-нибудь гарантии дают?

— Ну что ты такая подозрительная?! Я же не дурак, сначала просмотрю все документы на поставку железа, потом Владимир Сергеевич покажет свои счета, какие он будет делать вложения, все подпишем, и передавать деньги будем вместе. Не волнуйся, все будет хорошо.

— Где, говоришь, их фирма?

Владик повторил адрес, Оля знала этот дом и скользнула туда, второй этаж, номер направо. Так, вот это и есть офис компаньонов Владика. Всего пара комнат, причем офисная мебель только в одной, в другой кровать. Двое мужиков хохотали:

— Ну и лопух! Поверил?

— Это не так просто было, надо уметь убеждать. Так, завтра к десяти подвози документы, пусть посмотрит, и поедем в банк, сразу все перечислим на наш счет, а через час перегоним деньги за границу и ликвидируем фирму…

— Документы смогу взять на час, не больше.

— Хватит, успеем. А потом вместе с ним будем искать концы, Влад будет думать, что мы тоже прогорели.

— Неужели он согласится перечислять на счет неизвестной фирмы?

— Ну так я же тоже буду перегонять, а он, уверен, не догадается поинтересоваться учредителями этой фирмы. Все будет в ажуре!

Оля задумалась, как остановить это мошенничество? Жизнерадостный Владик с радостью отправит свои денежки в далекое путешествие, надо ему позвонить. Она отправилась к отцу, изложила ему все дело.

— Так, Олюня, звонить буду я. Давай, запиши названия всех фирм, все фамилии, а то этот дурачок мне не поверит, я так убеждать не умею, как эти аферисты…

Оля еще раз заглянула в президент-отель, прочитала бумаги, лежащие на столе, и все пересказала отцу. Через полчаса отец позвонил Владу. Убедить того, что его втягивают в аферу было очень трудно, он никак не хотел расставаться с мыслью о богатстве. В мечтах Владлен уже тратил халявные денежки. Но в конце концов все же решил проверить все данные по промежуточной фирме. Он перезвонил своему Владимиру Сергеевичу и попросил перенести встречу на пару часов позже. Этого времени ему хватило, чтобы на следующий день выяснить некоторые вопросы.

А Оля легла спать, и все представляла грустное, усталое лицо Игоря. А ей он ничего не сказал о своих проблемах и ведь не спросишь, не признаешься, что в курсе его дел.

Утром она попала в квартиру Кобзевых в тот момент, когда Влад разговаривал с кем-то по телефону. Она наблюдала, как он изменился в лице, когда узнал правду о предстоящей ему сделке. Этот горе-делец с трудом смог пробормотать своему информатору слова благодарности. Его трясло крупной дрожью, когда он рассказывал своей жене о том, как его могли кинуть. Софья была невозмутима, спокойна.

— Вот, Владик, я же тебе говорила, будь осторожнее, уже сколько раз тебя надували. Работал бы как все, а то все ищешь сверхвыгоды. Ты хотя бы мужику этому, который тебя вчера предупредил, спасибо сказал?

Влад на бегу резко остановился:

— Ты знаешь, нет! Я же ему не поверил, думал конкурент у меня появился, хочет выгодное дельце перехватить! Вот, черт, даже не знаю, кто это звонил! — он опять энергично забегал кругами по комнате.

Ну хоть кому-то ее дар помог…

Олег и Леша закрывшись в своей комнате занимались творчеством: сидя на полу они кромсали репродукции итальянских и фламандских художников, клеили их на большой лист ватмана, заменяя лица во всех картинах Настиными фотографиями. Интересно, что это они затеяли? Оказывается у Насти завтра день рождения и друзья готовили ей сюрприз.

На следующий день Оля увидела их произведение на двери столовой: в центре листа Венера Милосская с лицом Насти, а вокруг цветы и другие картины помельче масштабом. Ирина Сергеевна, Татьяна Георгиевна и ее сестра, накрывали праздничный стол, все веселые, нарядные. Попозже Ольга полюбовалась на всю их компанию, даже Георгий Иванович казался сегодня добрым, Настю завалили подарками. Только Олег сидел немного грустный — Леха вовсю ухаживал за именинницей, похоже, этот здоровяк вдруг заметил противоположный пол… Ну мальчишки, не гомосексуалисты, а дураки, выдумывают себе проблемы… У Кобзевых была так хорошо, весело, что Оле самой захотелось устроить дома праздник. Она вернулась к себе и принялась готовить ужин по полной программе, несказанно удивив этим своих родителей.

А Игорь в этот день был на дежурстве.

Ольга стала уделять гораздо больше внимания своей внешности, надолго задерживалась у зеркала, пытаясь достичь одной ей ведомой степени совершенства. Чем страшно злила отца и из-за чего постоянно опаздывала на свидания. Но Игорь был гораздо терпеливее:

— Оленька, ты опаздывай, опаздывай, мне так нравится смотреть, как ты бежишь, словно не касаешься земли, как… — Игорь задумался, — как сильфида.

Сильфида, сильфида… Это что-то из кельтской мифологии, дух воздуха. Значит, он так ее видит? Оля взглянула в зеркало — пожалуй, пару килограммов можно сбросить.

Когда они были вместе, весь мир преображался: они с Игорем жили в одной тональности, во всем находили только хорошее, доброе и смешное. И частенько смеялись. Идут по улице и видят, как, стоя на двух балконах старого двухэтажного дома, солдатики ломами рушат железобетонные плиты, на которых сами же стоят. Игорь и Оля даже остановились в изумлении: это что, коллективное самоубийство или работа гениальной солдатской мысли? Командир руководил снизу. Обрушив бетон, солдаты балансировали на оставшихся от балконов металлических прутьях.

— Ах, как жаль, нет с собой кинокамеры, мы бы с тобой получили премию от «Сам себе режиссер»…

Вечерами они гуляли по городу и частенько застревали в «садике» — небольшом парке неподалеку от их двора. Это было самое лучшее место для поцелуев, и они становились все жарче.

В этом садике тоже нашлось чему посмеяться: как-то они увидели, как группа подростков равнодушно наблюдает за повешенной собакой, раскачивающейся на веревке. Остановились в шоке: какая жестокость! Но в этот момент пес спрыгнул на землю, покружился, потоптался и снова подпрыгнул, поймал зубами болтающуюся в метре над землей веревку и некоторое время опять раскачивался на ней. Потом повторил свой кульбит, — устроил себе качели. Это было так смешно, а подростки закурили и отвернулись от своего пса-прыгуна, они даже не улыбались, наверно привыкли к его трюкам.

Оля влюблялась все сильнее и, на всякий случай пытаясь приостановить этот процесс, убеждала себя: — «Он просто проводит время, это только от скуки» Ну разве может человек увлечься ею вот так, сразу? Она разглядывала себя в зеркало и расстраивалась: ну не может Игорь ее полюбить! Ну ничего в ней нет хорошего. Все ей не нравилось: и нос, и губы… Она не знала, как расцветает, когда видит Игоря, как украшает ее улыбка…

— Мне так хочется доказать моей маме, что она ошибалась, когда утверждала, что ни одна девушка не в состоянии выдержать мою болтовню. Ты же выдерживаешь? — он вопросительно заглядывал ей в глаза.