На ладони лежал платиновый перстень с вызолоченной по контуру камеей, изображавшей двуглавого орла. Полубой прочитал надпись на внутренней стороне перстня и сжал его в кулаке так, что почувствовал, как металл впился в ладонь. Это был перстень его высочества Константина Георгиевича, племянника ее величества, царствующей супруги императора Всероссийского. Князь инкогнито путешествовал на «Бархатной розе» с молодой женой, когда Агламба Керрор захватил корабль. По отзывам сдавшихся пиратов, его высочество вел себя в высшей степени достойно и принял мученическую смерть от руки самого Керрора. Та же участь постигла и его молодую жену. Перстень, опять-таки по показаниям пиратов, Керрор носил не скрываясь – чего уж скрывать, когда непоправимое совершилось.

– Я могу оставить это у себя? – хрипло спросил Полубой.

– Ради бога, – женщина небрежно махнула рукой, – меня подобные безделушки не интересуют.

– Я должен посоветоваться с напарником. – Полубой решил оставить игры в таинственность – собеседница наверняка знала, что он действует не один.

– Мы можем встретиться здесь же послезавтра в это же время.

– Очень хорошо. – Мичман поднялся, бросил на стол купюру, расплачиваясь за пиво. – Надеюсь, мы сможем быть друг другу полезны. Всего доброго.

– До встречи. – Женщина чуть кивнула, встала и, положив ладонь ему на рукав, спросила: – А что, больше нет желания свернуть мне шею?

– Это я всегда успею, – дружелюбно улыбаясь, ответил Полубой.

Сандерс, сидя в гостиной, брезгливо принюхивался. После посещения сада господина посла запах дезинфекции, казалось, въелся в его одежду. Местные новости уже прошли, до ленча делать было нечего, и он размышлял, куда мог запропаститься напарник. Мичман, непредсказуемый, как и все русские, мог ринуться искать Керрора и в одиночку, тем более что надежда получить помощь от посла таяла с каждым днем. Сандерс и сам не очень верил, что Уолш, какие бы у него ни были связи с местным криминалом, выяснит что-то о местонахождении пирата. Не станет Керрор обращаться за помощью к боссам мафии, а если и обратится, то через посредников. Светиться ему нельзя – слишком большую цену назначили русские за его голову, а ради денег мафия продаст кого угодно, тем более что Керрор потерял и свою эскадру, и защитников, видевших в нем современного Робина Гуда. Романтический ореол поблек в море пролитой крови.

Дик уже собрался справиться у охраны, когда Полубой покинул посольство, как мичман появился в дверях. Лицо его было, как всегда, непроницаемо.

– Добрый день, – приветствовал его Сандерс. – Как прошла ваша прогулка?

– Есть кое-что новое. А у вас?

– Господин посол… – Сандерс вдруг поднял руку, призывая к молчанию.

Он жестом попросил Полубоя оставаться на месте, подошел к двери и отлепил от косяка крохотную коробочку – световой сигнал анализатора внешнего облика объекта поднял тревогу именно тогда, когда Полубой прошел под косяком.

– …был настолько любезен, – продолжал Сандерс как ни в чем не бывало, – что удостоил меня аудиенции в оранжерее. Это у него такое хобби. Сначала я чуть не задохнулся в дезинфекционной камере, – Дик подмигнул Полубою, приглашая включаться в игру, – а потом пришлось выслушивать лекцию по зоологии.

Не переставая разговаривать, Сандерс поставил мичмана навытяжку и принялся обследовать его одежду с помощью анализатора: провел вдоль рубашки, по брюкам, перешел к рукавам.

– Уолш откуда-то узнал, что я клеился к Флоранс. Черт возьми, здесь везде шпионы, Касьян, – прибор в руке Сандерса пискнул и мигнул багровым светом, – нельзя, понимаешь, провести пару часов с интересной женщиной, как об этом уже докладывают. Знал бы ты, как мне было неловко. – Сандерс стал стаскивать с Полубоя куртку.

– Ни за что не поверю, что тебе стало неловко, – подыгрывая, сказал мичман.

– Точно говорю! Ты раздевайся, пойдем пропустим по рюмочке. – Внимательно изучив рукав куртки Полубоя, Сандерс бросил ее на кресло и увлек его в ванную.

Закрыв за собой дверь, он еще раз тщательно прошелся по одежде мичмана анализатором.

– Вроде чисто. Где вы подцепили жучка?

– Вроде негде было… – пробормотал Полубой, морща лоб. – Хотя постойте. В конце разговора она положила руку мне на рукав – вроде как заключала мир, потому что мы разговаривали довольно резко.

– Кто – она?

Полубой присел на край ванны и вытянул ноги.

– Кто она, я не знаю, но она предложила помощь в поисках Агламбы Керрора.

Он подробно рассказал Сандерсу о своей встрече и в заключение показал перстень. Сандерс рассмотрел его, подбросил на ладони, словно взвешивая.

– Перстень настоящий?

– Да. Подделка фамильных драгоценностей царской династии карается очень сурово. На моей памяти по просьбе нашей полиции Содружество Американской Конституции выдало нам одного ювелира, пытавшегося сбыть подобные подделки. Не помните этот случай?

– Нет, – покачал головой Сандерс, – но я не интересуюсь мелочевкой…

– Это не мелочевка. – Полубой повысил голос: – Если вы там, в своем…

– Ладно, ладно, согласен, не мелочевка. А вы не подумали, что эта женщина может работать на Керрора? Ведь он мог дать ей перстень, чтобы заманить нас в ловушку. Она ведь сумела подбросить вам МЗУ.

– Что такое МЗУ? – спросил Полубой.

– Молекулярный звуковой усилитель. Своего рода биологически созданное подслушивающее устройство. Очень сложная технология. На нашем жаргоне мы это называем «чешуя». Он напоминает рыбью чешуйку, клеится к любой поверхности и практически не обнаруживается электронными средствами. Мне просто повезло – когда вы вошли в комнату, комбинированный анализатор засек, что на вас что-то лишнее. Он срабатывает на тысячные доли грамма. Ну и второй раз он сработал, когда МЗУ передал запись нашего разговора. Он записывает речь, сжимает информацию и выстреливает ее в миллисекунду, а может, и быстрее. Неужели вы не слышали о таких приборах?

– Я не шпион, Сандерс, – скривился Полубой. – Вот заложить парочку сосредоточенных зарядов и рвануть линейный крейсер в своем собственном порту – это ко мне. Ну а если бы на моей одежде приехал муравей?

– Мы бы нашли его. Ладно, хорошо, что хорошо кончается. Так что вы думаете об этой подруге?

– Я думаю, надо будет пойти на встречу. Мы будем готовы, ведь так?

– Она может прийти не одна, – предостерег мичмана Сандерс.

– Ну и что? – спросил Полубой, и в глазах его было столько недоумения, что Сандерс понял: сколько бы подручных Керрора ни пришло за ними, обратно они не вернутся.

– Нет, ничего, – сказал он, мечтая, чтобы и у него было столько же уверенности в успехе.

В центре зала для приемов царил полумрак, горели только свечи, освещая стойку бара. Весь свет был сосредоточен на стенах: бра, направленные светильники и опять-таки свечи освещали картины. Видимо, в размещении экспозиции принял участие сам художник, чьи работы были сегодня выставлены, – сам подбирал освещение и размещал собственные шедевры.