Наутро я принялась расспрашивать бабушку о колдуне и этой горе деревянных предметов на его могиле. Бабушка ответила неожиданно для меня:

— Я не знаю, что это всё значило. Нам ещё предстоит с тобой это выяснить. Но мы вернули то, что ему принадлежало, как и многие другие, кто это сделал до нас.

После завтрака я хотела заняться своими записями на «свежую голову», чтоб не забыть важные детали и подробности ночи. Но обнаружила, что испытываю какое-то внутреннее отвращение к этому колдуну. Я определенно на него злилась!

Волна непонимания накатилась на меня, и я ходила из угла в угол, в тщетных попытках начать писать.

— Бабушка, получается, они все были черными магами? — со своим обычным пристрастием к разделению мира на белое и черное, спросила я.

— Они были и есть маги! Их невозможно разделить на хороших и плохих. Такого разделения не существует!

— Как не существует?

— Ровно так же, как и на любом другом кладбище. Там захоронены обычные люди, которые оставили этот мир. Они любили и были любимы, они ошибались и прощали ошибки, но никто из нас не может сказать, где захоронен плохой человек, а где хороший…

— Но на колдовском кладбище, должно быть, действуют другие законы? Там захоронены люди, обладающие особой силой. Ты только представь, мы столько сделали для этого колдуна, а он отблагодарил нас, напугав до полусмерти. Я до сих пор не знаю, как убежала оттуда.

— В этом нет его вины! Я тебе уже говорила, что вместо обычного сторожа на этом кладбище работает магия, — спокойно ответила бабушка.

С этим вроде стало всё понятно, но у меня остались сомнения по поводу бабушкиного убеждения в безвинности колдовских душ на том кладбище, и я решилась на последний, крайне дерзкий вопрос.

— Бабуль, обещай, что не обидишься…

— Обидчивость не основная черта моего характера, говори!

— Ну, вот когда-нибудь ты умрешь, и мы тебя похороним. Твоя подруга из соседней деревни, что подбросила нам вишневый пирог, тоже умрёт. И что, если вас похоронят на одном кладбище, колдовском или нет, но рядом друг с другом? Тебя все считают добрым человеком, светлым магом — магом правды, как ни назови, но ты воплощение чего-то хорошего. Она же нарекает себя черной ведьмой, владеет магией лжи, и её, так или иначе, можно отнести к чему-то злому. Так вот, вас рядом похоронят, и что можно будет сказать про это колдовское кладбище? Кто там похоронен? Только добрые маги, как ты или только злые маги, как она? Ваши души, видимо будут сильно отличаться поведением, находясь там. И если твоя душа будет пытаться помочь людям, заблудшим туда, то, предположительно, её душа постарается сделать всё, чтоб они не ушли оттуда живыми, — выложила я свои умозаключения, как на духу.

— Ты знаешь, почему души на кладбище называют «упокоенными»? — спросила бабушка, на что я покачала отрицательно головой, — потому что их души успокоились. Если они на кладбище, значит, они успокоились, их более не беспокоят земные цели, они более не терзаются земными мучениями. Если духа на кладбище нет, то человек после смерти не успокоился. Он продолжает жить своими прежними ценностями и переживаниями, где-то там, среди живых, где его мир замкнулся. Такие души не понимают, что пора на покой, они не могут отпустить все то, что за мирскую жизнь стало для них так ценно. Они продолжают свою борьбу, которая является для них адом после смерти. Только этот ад они устроили себе сами, никто им в этом не помогал, и понятия Бога здесь не при чем. Так вот, — бабушка сделал паузу и глубокий вдох, — если вдруг так получится, что мы окажемся с «ней» рядом после смерти и наши души будут упокоены на том кладбище, значит, мы обе больше не имеем общих мирских целей, делить нам нечего, а значит и быть врагами нет причин. В этом мире каждый отвечает за себя, за свои мысли и поступки. Если же на кладбище я обнаружу рядом с собой только ее тело, я буду точно знать, где искать ее дух.

— Где? — переспросила я.

Бабушка недоверчиво посмотрела на меня и ответила:

— Он будет заперт в ее доме, где она, возможно продолжает свою войну со мной, а может, празднует мою гибель, даже не зная, что сама тоже отошла в мир иной.

Я не могла тогда понять всего этого, и просто покачала головой. Эти истины пришли ко мне намного позже, но зерна были посеяны, как оказалось, именно тогда.

Бабушка улыбнулась, поджала губы, затем задорно посмотрела на меня и, причмокнув, сказала:

— Пойдём ка лучше сходим к соседу! Проведаем его здоровье и расспросим, откуда у него появилось это колесо.

Только распахнув дверь, все краски утра показались мне снова другими. Быть может, выброс адреналина влиял на моё цветовое восприятие, а может одна из тонких занавесей бытия распахивалась для моего взора и я могла видеть этот мир уже чуточку по-другому. Я никак не могла вернуться мыслями к своей обычной жизни, так сильно повлияла на меня прошлая ночь и все увиденное в тайном месте. Ловя на своем лице золотые летние лучи, я снова задала бабушке вопрос:

— Чем отличается обычный человек от мага? Только лишь знаниями?

— Этими знаниями мы обладаем все без исключения, они в нас заложены самой природой, — неожиданно для меня ответила она.

— Получается мы все маги? Как это понять?

— Знания открывают силу, сила образует действие, действие порождает событие. Если человек дошел до порождения событий в своей жизни, то он маг.

Я отчаянно пыталась сегодня хоть что-то понять, но с самого утра бабушка философствовала и я, внимая каждому слову по отдельности, никак не могла сложить их в единый смысл.

— Когда-то давно мы все были магами, мы все знали и умели. Но потом люди договорились видеть мир без магии, и постепенно ее становилось все меньше и меньше.

Это уже больше походило на полезную информацию, и я с энтузиазмом включилась в дальнейшие расспросы:

— Почему же им захотелось жить без магии? Ведь сейчас, думаю, никто б не отказался быть магом и обладать всеми знаниями бытия.

— Посмотри на это поле, что ты видишь? — бабушка кивнула в сторону зеленого поля с ровными молодыми побегами.

— Я вижу красивое зеленое поле!

— Что ты хочешь сделать, вступив на это поле? — не могла угомониться она.

— Хочу пробежать по нему, упасть на эти зеленые побеги, словно на пуховую перину и наблюдать за кучевыми облаками, — развернуто ответила я.

— Представь теперь, что ты лежишь на этом поле и рассматриваешь кучевые облака, скопившиеся над лесом. Вдруг, к тебе приходит способность увидеть поле таким, какое оно есть без скрытых тайн, так как его видят ведьмы. Ты закрываешь глаза и поднимаешься в воздух, переворачиваешься и смотришь вниз, видишь сверху себя, беззаботно лежащую на траве. Ты смотришь сначала на поле и, в ту же секунду видишь каждую травинку, каждую землишку по отдельности. Под каждым камнем, около каждого корешка кишит жизнь, не особо приятная тебе, от микроскопических тварей до муравьев, от сороконожек до различного вида жучков и паучков. Чуть глубже есть змеи, несчитанное количество личинок мух и других насекомых. Это поле напитано жизнью, словно мокрая губка напитана водой. Ты делишь это пространство с миллиардом видов других жителей, о которых предпочитаешь не знать. Рассмотрев внимательно поле, ты теперь смотришь на себя таким же магическим зрением, и так же видишь нескончаемое множество различной жизни внутри своего тела и на его поверхности. От бактерий и микробов, до микроскопических паразитов. Они живут своей жизнью, даже не посоветовавшись и не спросив твоего разрешения. Ты тоже об этом знаешь, но предпочитаешь не знать. Так и люди, впечатленные обилием подробностей нашего мира, который они способны видеть по-другому, при помощи магии, решили все забыть и не видеть. Ведьмы стали редкостью, магическое видение стало тайной, не потому что это является тем, что человек не познал. Магия является тем, что человек отказался помнить.