– Дистрофия.

– Ох, какие вы все быстрые в ответах! – возмутился Блюм и даже отбросил карандаш, которым малевал какие-то закорючки на бумаге. – Это если ткань прошла полный путь созревания, будет дистрофия. А если неполный, если ткань незрелая – перерождение. Недозрелая ткань – путь в онкологию, а не в дистрофию. Оттого и участился детский рак. Дистрофия – это равномерный обвал. Ткань не может, но если очень надо, она сделает. Так фермер перемахивает двухметровый забор, убегая от быка, а во время бомбежки старая бабка вытаскивает огромную бочку с салом, которую потом даже сдвинуть не может. Потом ей будет херово, но она это сделала. Дистрофия возникает от невостребованности функций. Вы мышцу не качаете, начинается дистрофия.

А здесь у нас речь идет о том, что кровоснабжение нарушено, питание клеточное нарушено. Есть два пути метастазирования – гематогенный и лимфогенный. То есть происходящий от дефицитности кровоснабжения и дефицитности омывания лимфой. И первой всегда выпадает периферия, где самые тонкие сосуды – там и возникает онкология. Капилляропатия – первый шаг к онкологии. Да и к любой другой болезни.

А за первым следует второй шаг. К чему приводит всякая болезнь и всякая травма? К гиподинамии и асимметрии. Вот что нас губит. Кроме гиподинамии и асимметрии там ничего больше нет! Старость – один из естественных видов гиподинамии. Естественный отбор вышибает гиподинамичных. И асимметричных, то есть уродливых. Я работаю по обоим этим направлениям – даю нагрузку и выправляю асимметрию.

– То есть, закачивая в подсевшего человека новый ресурс здоровья, вы практически омолаживаете человека? – Я почувствовал легкий запах бессмертия.

– Всего лишь усиливаю регенеративно-восстановительный процесс обновления клеток. Выравниваю систему под сильное звено, а не под слабое. Делаю старика гибким. А чем он менее окостенелый, тем меньше энергии он тратит на борьбу со своей окостенелостью. И эта высвободившаяся энергия вдруг уходит на сексуальность. У пожилого мужчины восстанавливается потенция. У женщины отступает начавшийся климакс и возобновляются месячные. Можно это назвать омоложением?

Человек ведь стареет неравномерно. Человеку по паспорту 45 лет, при этом сердце у него, как у 40-летнего, печень, как у 60-летнего, а суставы лет на 30 потянут. Организм можно поделить на функциональные макроблоки – типа цехов на большом заводе. У нас есть отдел сбыта, отдел энергообеспечения, производственно-технический отдел, транспортный цех, начальника которого хотелось бы услышать… Есть метаболический макроблок – жизнеобеспечивающая система. Есть опорно-двигательный аппарат, который выполняет локомоторную функцию. Есть информационно-интегративный макроблок, который работает в режиме он-лайн – это нервная система. Есть психика, которая работает в режиме оф-лайн – отстает или забегает вперед, в будущее. И в этом производственном цикле есть узкое звено, по которому выстраивается весь цикл. Караван идет со скоростью самого медленного верблюда.

Если рассмотреть опорно-двигательную систему, взяв таз как систему отсчета, мы увидим, что позвоночник относительно него – периферия первого порядка. Грудная клетка – периферия второго порядка. На грудной клетке две лопатки – периферия третьего порядка. Руки – периферия четвертого. И тяжесть проблем зависит от отдаленности. Это понятно: одно дело руку сломать, другое позвоночник. Одно дело перекос таза – значит, все тело перекосило и проблемы будут везде. Другое – стопа загнулась. Исправлять надо от фундамента.

…Справедливость требует сказать, что не всегда Блюму нужны долгие часы задушевных бесед для постановки диагноза. Иногда это случается почти сразу. Я видел, как это происходит. Пришел на прием некий нефтяник. Жалуется: кольнуло где-то в плече, после чего противоположная нога плохо слушаться стала. Многочисленные профессора, которые исследовали тело несчастного нефтяника, ничего дурного в оном теле не нашли. «Нерв, наверное, защемился», – предположили они. Больной протянул Блюму кипу бумаг – результаты всяких исследований, на которые его направляли светила.

– Оставьте себе, – отмахнулся Блюм. Он подошел к стоящему клиенту вплотную, приложил свою голову к его голове лоб в лоб и постукал нефтяника пальцами по затылку. – Поздравляю. У вас был инсульт. Пробило по всей цепочке…

Это производит впечатление, не правда ли?

– Но никакого чуда тут нет, – сказал мне Блюм, когда клиент ушел, унося с собой толику благоговения. – Ходят легенды об экстрасенсах, которые диагноз по фотографиям ставят и могут определить, жив человек или нет. Опытный врач по внешнему виду больного много может о нем сказать. И потому с фотографией можно попросту угадать. Если фотография старая, а на ней видны признаки тяжелой болезни у человека, с большой долей вероятности можно сказать, что его уже нет в живых. Я в 1991 году работал в Университете Дружбы народов на кафедре народной медицины, тогда было засилье ведьм, колдунов и прочего, если помните. Но я не видел ни одного реального экстрасенса, чушь это все! Люди просто хотят чуда. И это чудо всегда можно организовать при достаточном опыте. Опытному человеку это сделать просто. Я могу посмотреть на вашу походку, тронуть руку как бы невзначай, проверив ее реакцию – и мне для диагностики будет достаточно. А вы подумаете, что я часы ваши смотрел – какие они красивые. Особенно если я спросил, сколько они стоят. Могу просто чуть подвинуть вас, взяв за плечо, вроде как чтобы пройти, и вы никогда не догадаетесь, что я на самом деле плечо смотрел. А потом, поболтав о том о сем, я вам выдам ваш диагноз. И вы воспримете его, как чудо, как ясновидение. Но это просто опыт старого врача.

Доктор Блюм не сразу этому научился. Но шел он к этому – не чуду, но мастерству – целенаправленно. От самого порога медвуза…

– Да, пришел я к этому далеко не сразу. Долго размышлял о том месте, где хочу оказаться на батальном полотне жизни. Среди погибших героев, которым возложат цветы? Или среди тех, кто эти цветы возлагает? Я буду совершать военные подвиги или восстанавливать народное хозяйство? Врач в поликлинике совершает ежедневный подвиг – спасает жизни. А не это надо. Я спокойно восстанавливаю народное хозяйство. Я строитель. Я занимаюсь реабилитацией организма после того, как над ним поизмывались поочередно сначала его хозяин, потом терапевты, а потом хирурги… Мы все закончили один и тот же мединститут. Это первая ступень. Закончил, прошел интернатуру, получил доступ к телу. А дальше – что ты будешь делать с этим телом? Чего ты хочешь от жизни?.. После получения диплома все эти выпускники с низкого старта побежали вверх по карьерной лестнице. Бегом рванули. Куда? А кто куда! Тут надо представить себе цель. Если эта цель – стать ученым, мировым светилой, ты должен четко представлять, сколько ступенек должен пройти, прежде чем попасть на ту, откуда тебя будут слушать.

Выгоднее пройти самым коротким путем. У хирурга таких ступеней – охренеешь! У терапевта ступеней еще больше, до шестидесяти лет будешь по этой лестнице лазать, тебе доброго слова никто не скажет. Но есть направления, где сплошь белые пятна и черные дыры. Они всегда на стыках наук и дисциплин. Там совсем мало ступеней, непаханое поле. Что это за направления? Начинаешь анализировать и видишь – на стыке медицины и спорта ничего нет. Врачи не знают спорта, спортсмены не рубят в медицине. Второй стык – медицины с точными науками. С физикой, например. Туда я и пошел.