— Не разводи церемоний! Я — Чистомир Дуб.

Ага, Дубы — Владетели соседнего домена, на границе с которым мы как раз и находились.

— Ты неправильно представился! — топнула я ногой. — Мой отец говорит, что это унижает достоинство благородного!

— Мой отец тоже так говорит, — вздохнул Чистомир. — Только что они понимают, эти взрослые? Подойди ближе.

Я нерешительно подошла, не зная, чего ожидать от этого странного мальчика. Он наклонился к моей разбитой в кровь коленке и подул на нее. Потом огляделся по сторонам, сорвал какой-то листочек, плюнул на него и ловко прилепил к ранке, затем погладил мою ногу и пробормотал:

— У Милки больше не боли, у злодея заболи!

Как ни странно, но саднящая коленка тут же перестала болеть, но я все равно упрямо сказала:

— Я не Милка! Я Ясноцвета!

— Не-э-э, — протянул Чистомир. — Ты Милка! Потому что ты такая милая, но милой называют девушек только взрослые парни. Вот когда вырастешь, тогда будешь милой, а сейчас ты просто милка. Давай дружить, а то мне скучно! Мама увезла меня сюда в гости, а отец сказал, что выпорет, если я не буду себя прилично вести. Ты себя хорошо ведешь?

— Конечно! — важно кивнула я.

— Вот и здорово! Если что, прикроешь! — Чистомир вскочил на ноги и схватил меня за руку. — Побежали!..

…Перед моим лицом калейдоскопом замелькали лица. Они вращались и вращались, грозя окончательно затянуть меня в омут из воспоминаний, мыслей, чувств и вины, из которого я потом уже не смогу выбраться.

— Ну, хватит! — сердито проговорил знакомый голос.

Я открыла глаза и увидела перед собой брата. Конечно, это был он, всегда и во всем копировавший поведение отца, но только у Пребыслава никогда толком терпения не хватало ни на что, и самой действенной фразой он считал «ну, хватит!».

— Что ты хочешь от меня? — в отчаянии спросила я. — Ты ведь женат, у тебя есть ребенок-наследник! Что тебе нужно? Ты ведь всегда был равнодушен ко мне, так почему сейчас… почему?!

Громовой удар развеял мое видение, а может быть, оно исчезло потому, что я зажмурилась так сильно, что стало больно глазам, сжавшись в комочек и обхватив себя руками.

Через некоторое время, сотрясаемая дрожью, я снова подняла голову. На меня пронзительно смотрели суровые глаза отца. Владетель Крюк унаследовал от своих предков, аристократов из северных удельных княжеств, пушистые волосы и невысокий рост, которые потом передал мне. Мы были очень похожи, но жаль, что только внешне!

— Отец, — пролепетала я, — простите меня, отец! Я признаю свои ошибки, но все исправлю! Я не буду больше убегать. Я докажу вам, что достойна носить фамилию Крюк и быть наследницей домена! Я больше не буду разочаровывать вас, отец!

Ледяные глаза отца чуть потеплели, и перед глазами снова завращался калейдоскоп из лиц и событий.

— Мирик, Мирик! — прошептала я, усилием воли выхватив из мелькающих образов самый яркий. — Почему все так происходит? Почему? Почему я совершаю ошибку за ошибкой? Мирик, прошу, ответь мне, ведь ты всегда, всегда все знал лучше меня!

Внезапно мое видение обрело объем и реальность. По лицу Чистомира, высоким скулам и крючковатому носу стекали капли воды, а мокрые пряди светлых волос прилипли ко лбу и щекам. Он смотрел на меня, и в серебристо-серых глазах, сияющих в отблесках молний, словно две звезды, застыла тревога. Я совершенно не удивилась такой четкости и подробности видения — во время грозы со мной чего только не происходило! Я протянула к Мирику руки.

— Значит, так нужно, — ответил он и прижал меня к себе, согревая в объятиях. — Это жизнь. Так ты набираешься опыта.

— Но это больно! — Я уткнулась ему носом в грудь и с наслаждением вдохнула запах взрослого и уверенного в себе мужчины. Как же быстро мы выросли! Сколько бы я отдала за то, чтобы вновь стать беззаботной девочкой, с хохотом спешащей за босоногим мальчишкой, в котором так трудно было узнать сына Владетеля!

— Когда ты училась ходить, тебе тоже было больно, — возразил Чистомир и нежно добавил: — Не плачь, девочка моя, все наладится.

— Мирик… — Я снова чувствовала себя четырехлетней девочкой с разбитой коленкой. Крохотной для своего возраста, в тяжелом многослойном платье, которое умудрилась порвать, споткнувшись обо что-то во дворе и покатившись кубарем. — Мирик, а заговор от боли сейчас не поможет?

— Наверное, нет, — со вздохом сказал он. — Но я рядом с тобой.

— Как всегда?

— Как всегда.

Я прижалась лбом к его груди, и это все, что было нужно для того, чтобы спокойно провалиться в беспамятство.

Высоко над головой звонко пели птицы. Солнечный луч скользнул по моему лицу, когда ветер пошевелил ветки деревьев. Я поморщилась и поежилась, только сейчас ощутив утреннюю прохладу. А потом, сообразив, что с одной стороны мне слишком тепло, резко рванулась. Обернулась, потерла в изумлении глаза, поморгала, и только после этого пришлось признать, что списать это на видения, навеянные грозой, было никак нельзя.

Рядом лежал Ярослав, до недавнего момента прижимавший меня к себе в крепком объятии. Разбуженный моими движениями, он неохотно открыл глаза и зевнул. Потом несколько раз моргнул, фокусируя взгляд и сказал:

— Доброе утро, Ясноцвета.

— Доброе утро, Ярослав, — ошеломленно проговорила я, осматриваясь.

Мы лежали под огромным дубом. Сверху на ветвях были натянуты одеяла, образуя что-то вроде крыши. Внизу Ярослав устроил нам наподобие постели, наломав веток и накрыв это еще одним одеялом. Благодаря его заботе я провела ночь в практически сухом месте, и, хотя волосы и одежда были еще сырыми, мне было зябко, но не холодно. Правда, приходилось признать, что прижиматься к горячему телу Волка было куда приятнее, чем сейчас быть полностью открытой для свежего утреннего ветерка.

Ярослав молча смотрел на меня, и взгляд у него был какой-то странный… настороженный… внимательный… готовый к любой неожиданности. Я поняла, что он предоставляет мне право первой начать беседу.

— Э-э-э… — Я прокашлялась и поежилась.

Волк молча привстал, выдернул из-под себя одеяло и укутал им меня, а сам уселся на ветки, отбросив назад длинные пряди распущенных волос.

— Спасибо за заботу. Ну, и за все это. — Я обвела рукой одеяла, лежанку… Рука, описав круг, указала на Волка, я смутилась и принялась расправлять юбку.

Ярослав молчал, и я подумала, что он подбирает слова, чтобы как можно яснее высказать свое мнение относительно моего ночного бегства в лес, да еще во время грозы. Но Волк снова меня удивил:

— Пожалуйста. Мне было приятно о вас позаботиться.

Я не сумела скрыть изумления. Волк едва заметно улыбнулся.

— Я проношу вам свои извинения, Ясноцвета. — Он встал и отвесил полный изящества и достоинства поклон, более уместный в замке Владетеля, чем посреди мокрого леса. — Находясь под воздействием эмоций, я повел себя с вами просто недопустимо. Я понимаю, что мои слова и действия вызвали у вас неприятие вплоть до того, что вы были вынуждены уйти в одиночестве в лес. Умоляю вас простить меня и готов сделать все, чтобы искупить свою вину. С этого момента и впредь я обещаю вам относиться к вам, как должно относиться к наследнице домена и моей невесте.