на спиртовом растворе хлоргесидина биглюконата и своё благословение. Сама она со мной не пошла. Росси запретили слугам контактировать с ними напрямую. Всё было продумано. Старый кухонный лифт, отремонтированный по случаю, привозил еду, а после дезинфицировался. Ванная находилась прямо в их импровизированном лазарете. Все объедки и мусор они передавали слугам в герметичных контейнерах, и шеф охраны должен был это всё куда-то отвозить. Лазарет планировали дезинфицировать каждый день, пока заражённые члены семьи уходят в небольшую кладовую, которую они стерилизуют сами. На тот момент я задумался, на сколько хватит у Росси денег – содержать всё таком формате? У Фабио горели все его сделки и контракты, и они просто проедали свои залежи, а бережливостью они не отличались. Они отличались умением заработать, именно что. В прочем, на тот момент, Фабио это явно беспокоило едва-едва. Когда я к нему вошёл, то аж несколько опешил, ведь такого я не лицезрел даже в общественной больнице. Его кожа приобрела жёлтый, почти цыплячий оттенок, а поверх надулись оранжевые язвы. Волосы выпали. Судя по всему, от болезни у него начали портиться и зубы. Он едва мог сидеть, прислонившись к стенке, но, всё же, оставаясь верным себе, он пытался читать бизнес-сводки в газете. Что-то там об фондовых биржах и акциях, в этом я мало понимаю. Дебора стояла у окна. Она выглядела чуть лучше, и даже почти не излучала жар, выжигающий мои глазные яблоки через очки. Её чёрные волосы всё ещё были при ней, но немного побились проседью, а кожа была более человеческого вида, но черты лица несколько расплывались. Я глубоко вздохнул от расстройства и гипоксии, ибо не одевал противогазы и респираторы очень давно. Обычно, мы обходились медицинскими масками, а для покраски дома я нанимал маляра. На моё пыхтение, семейство обернулось, и обрадовалось, по мере сил.

– Доктор Мааааркович, – протянул Фабио, – Мы так рады, ох вы бы знали. В наше время так мало поводов для радости, но мы все здесь и ещё живы.

Он всегда растягивал мою фамилию, потому что иначе он не мог произнести её нормально. За столько лет, он научился выдавать максимум «моркове», или что-то подобное. У других Росси таких проблем не возникало. Мы обсудили их состояние, и я им сообщил, что говорят о данной болезни иные врачи. Мы имели дело с неким вирусом, который воздействовал комплексно. В том числе, он мог вызывать дополнительное заражение бактериями. Я выслушал от Росси ту же историю, что и от Катерины – как они обеззараживаются и изолируются, а от себя добавил идеи по поводу антибиотиков, если будут симптомы, вызываемые бактериями, и рассказал, какими мазями смазывают в больницах поражённую кожу.

– Разумеется, не будет лишним пить больше воды и много спать.

– Спасибо, Доктор.

К завершению беседы, уже вся жёлтая половина Росси предстала передо мной. Франческо был в ванной, когда я пришёл. Он радостно сообщил мне, что почти не болеет, показав единственный жёлтый нарыв с правой стороны груди и небольшое жёлтое пятно на правой же ноге. Слушая его сухой кашель, будто у курильщика со стажем, я постарался максимально изобразить радость, а сам сражался с мыслью, что может быть моего костюма не хватит для сражения с новой заразой, и потребуется что-то посерьёзнее. Уже дома я протёр всё тело антисептиками, перед эти как следует вымывшись, но паранойя и брезгливость вызывали то ощущение жуткого зуда, но выявляли будто бы изменение пигментации тела. Разумеется, ничего этого со мной не произошло.

Следующие двадцать шесть дней прошли довольно-таки однообразно. Сначала я проводил очень много времени в госпитале, который занимался заражёнными, периодически справляясь о здоровье моих подопечных, но потом мне заявили, что я не должен выходить из дома. В принципе, с таким требованием было глупо спорить, ведь начали умирать люди, которые были близки к моему возрасту, либо были старше. Смерть их, кстати, выглядела абсолютно одинаково. Несмотря на различие в симптомах, они все, в итоге, сползали на пол и задыхались. Пациентов пробовали привязывать или приковывать наручниками, что конечно помогало – они не пытались освободиться, но до последнего больные совершали конвульсивные движения в попытках покинуть койку. Были высказаны разные идеи, но никто так и не пришёл к общему выводу. Рекомендации врачей вообще были весьма противоречивыми, часто заходили в тупик и кидались из крайности в крайность. Карантин в городе то снимали, то ужесточали, то требовали совсем прекратить, то заниматься спортом в холодные дни, то хотели массово выводить людей на принятие солнечных ванн. Не сказать, что помирало очень много людей, но количество росло и этот разброд у врачей и властей вызывал панику населения.

На тридцатый день мне позвонили утром. Накануне я поздно лёг, потому что внезапно решил переделать все дела по дому, от чего устал и пол ночи смотрел «Спрут». Я люблю фильмы на такую тематику, но «Спрут» всегда считал весьма сомнительным удовольствием. Прокрастинация победила, и я погрузился в историю сицилийской наркомафии. Исходя из этого, можно предположить, что проснулся я от звонка не сразу и в весьма растрёпанных мыслях. Я даже решил, что меня зовут в больницу, но голос в трубке был немного из другого мира. Звонила Катерина. Сначала я её выслушал и со всем согласился, а осмыслил услышанное уже позже, при распитии утреннего кофе. Если кратко, то она мне рассказала, что пропало всё семейство Росси, включая их бабушку, её сестру и какую-то там дальнюю родню, проживающую за океаном, до которых тоже попытались дозвониться. Остался только Лоренцо, и он отказывался говорить с кем-либо, кроме меня, ссылаясь на то, что полиция его пугает. Сама Катерина плохо «говорила язык», чтоб детально расспрашивать. Мне так не казалось, но я не стал упрекать её в трусости, ибо болезнь и правда была достаточно жёсткой, и отправился в дом Росси. Звучало всё странно и даже жутко. Будто весь клан сошёлся в каком-то сговоре и просто бросил Лоренцо на произвол судьбы. Кстати, в разговоре Катерина сообщила мне, что мальчик всё ещё здоров, хотя и контактировал с заражённым отцом и не особенно отличался любовью к мытью рук.

До поместья Росси я добрался довольно-таки быстро. Такси работали исправно, хоть и дорого, а дороги были пусты из-за карантинных норм и страха людей. Разумеется, все поголовно не сидели по норам, но шансов увидеть пробку не было никаких. Мы задержались лишь раз, когда бродячая собака вышла на дорогу и уставилась на нас, не реагируя на сигналы. Таксисту пришлось