А потом начинался второй этап работы, когда руки и глаза становились верными союзниками. Жанна собирала все материалы в альбом, начинала играть образами, соединяя их и создавая новые картины. То, что они были безымянны, облегчало задачу. Лишняя информация могла бы помешать объединить их в одну новую картину. Например, рисунок Бакста[180], изображающий Нижинского[181] в балете «Пери», который был напечатан в 1911 году в Komedia Illustrée, и три маленькие картинки с босоногими девчушками в белых туниках, слушающими наставления высокой молодой женщины – Айседора Дункан[182] в окружении учениц своей танцевальной школы[183].

Жанна вырезала и приклеивала картинки в альбом: сразу за Бакстом идет сцена из «Бабочки» – спектакля «Русских балетов» на музыку Роберта Шумана; за ней рисунок с молодой женщиной в шляпке, сидящей в треугольном павильоне с видом на сад; дальше несколько рисунков: стебли плюща, растущего из кадки; женщина, открывающая клетку с птичкой; подушка со шнурочками; сумка, обнаженный ребенок, который держит глубокий поднос, модель муфты с карманами-складками[184].

В другом месте рисунок женщины в вышитом жилете с картами в руках перед низким столиком; большой розовый бутон, какие любил Поль Пуаре; бюст какой-то пары; голова молодой девушки; половина фигуры некой бражницы. Поражает контраст двух картинок, расположенных практически друг на друге: на одном рисунке изображена молодая дама в тюлевом платье, отороченном черным мехом, улыбающаяся стоящему рядом мужчине в черных туфлях и белых гетрах, а прямо под ним – фотография идеально накрытого к обеду стола, с салфетками, украшенными вензелями, фужерами, хрустальными бокалами для вина и воды, серебряными приборами. Свободная ассоциация, очевидно, не требует толкования.

Для своих коллажей Жанна покупала упаковки белой бумаги у коммерсанта в квартале Ля Бурс, который называл себя «Ф. Розен, преемник Л. Воклана». С 1910 по 1939 год было составлено около пятнадцати альбомов, примерно по сотне листов каждый. Можно ли сравнивать c составлением дамских альбомов в XIX веке, от нечего делать? Все «дамские» занятия Жанны не были бесполезными, поскольку связаны с работой.

Альбомы приносили ей двойную пользу: она училась новому и отрабатывала придуманные приемы.

Это был мир фантазии, многообразия красок и идей, где она всегда находила вдохновение. Она могла взглянуть на моду под другим углом, выразить свое представление об этом мире с помощью изображений – первый шаг на пути создания не только собственного Дома моды, но и его образа. Интересно то, что размер этих альбомов был примерно таким же, как у лучших иллюстрированных модных журналов, например La Mode.

Элегантность и качество по хорошей цене

В первые годы существования Дома моды разница в цене между детской одеждой и взрослой составляла примерно один к трем.

В 1911–1912 годах платье из тюля или глянцевой ткани с рюшами по краю и на воротнике для девочки десяти лет стоило 375 франков; платье из вышитого батиста с карманами, обшитое белым и лиловым шелковым шнуром, – 400 франков. Костюм для взрослой женщины «Тайна» продавался за 450 франков; темно-синяя туника «Скарабей», расшитая хрустальным бисером, – 850. В тот же период простая туника от Пуаре стоила 700 франков; платье от Ворта – 5000[185]. Разница в цене многим казалась очень соблазнительной, тем более что Жанна Ланвен в то время уже предлагала совершенно новаторские модели платьев и шляп, да еще и безупречного качества. Достаточно было, чтобы капризные модницы хоть немного задумались о смене своего модельера.

Таких «неверных» удалось отследить. Парижская аристократка, которая одевалась у Пуаре и покупала шляпы у Льюис или Розы Валуа, в 1912 году была в первых рядах тех, кто оценил модели марки «Ланвен»: корсаж из черного шелкового муслина, обшитый черно-белым шелковым шнуром, 1910 года; брюки из белого шелка с подкладкой из тафты, украшенные розовыми цветами; вечернее прямое платье из муслина и шелкового крепа, с плиссировкой вокруг шеи из белой тафты; шляпка в форме капора из светлой соломки. Ее дочь тоже одевалась у Ланвен на торжественные вечера: жакет из черного шелка с прорезями по бокам; вышитый корсаж из белого кашемира или платье из тафты лавандового цвета, вышитое маргаритками[186].

Другая клиентка удивляла богатством своего гардероба, составленного у Ланвен, – мадам Анри Вигье, супруга внука основателя знаменитого универмага Bazar de l’Hotel de Ville, который и сам был главным директором большого магазина.

Она слыла законодательницей моды, дамой с безупречным вкусом, и на нее часто ссылались модные издания. Переданные в дар Музею моды ее наследниками вещи позволяют примерно воссоздать ее гардероб: здесь наряды от Ворта соседствуют с моделями от сестер Калло, Дуйе и Пуаре. В 1910 году в одной модной колонке появилось описание ее нового платья: «узкое белое платье из белого шелка с маленьким остроконечным шлейфом, с жемчужным поясом и бахромой из жемчужных нитей, из-под которого виднелась туника из голубой кисеи, расшитая жемчугом», от Дусе[187].

Дневное платье от Ланвен, 1910-е годы

Мадам Вигье делала прически и покупала шляпки у Каролины Ребу и Сюзанны Тальбо. В 1920-х годах она одевалась у Шанель и Мадлен Вионне. Эта дама была не просто образцом элегантности, но и символом современной моды. Однако она заказала шляпы у Жанны Ланвен и в 1908 году приобрела «клош из рыжей соломки, с широкой лентой из золотисто-бежевой тафты и султаном из перьев»[188].