– Да, нужно возвращаться. – Встав с сиденья под окном, они вышли в коридор. – Сегодня понедельник, да? За обедом будет много гостей.

Проклятие! Гарет совершенно забыл, что сегодня вечером на обед пожалуют сэр Перси со товарищи. Конечно, это приятная традиция, но сегодня Гарет не был расположен соблюдать ее.

Выйдя из спальни его бабушки, Антония остановилась и повернулась лицом к Гарету.

– У меня нос красный? – задала она неожиданный вопрос. – Я выгляжу страшилищем?

– Ваш нос очаровательно розовый. – Гарет постарался улыбнуться. – И вы никогда не можете выглядеть страшилищем.

– Вы действительно находите меня желанной? – Она посмотрела Гарету прямо в глаза, и его улыбка погасла.

– Антония, желанны многие женщины, но вы гораздо больше, чем просто желанны.

– Я хочу… – Она продолжала смотреть на него огромными лучистыми глазами. – Я хочу, Гейбриел, чтобы вы еще раз показали мне, что умеете.

– То есть? – Гарет пристально посмотрел на нее.

– Вы сказали, – Антония в конце концов отвела, взгляд, – что у нас вспыхнула страсть, что мы лишились рассудка, что между нами возникло что-то обжигающее. Я хочу снова это почувствовать – хотя бы на мгновение. Поцелуйте меня. Поцелуйте меня так, как целовали в тот день в гостиной.

– Это было бы неразумно, дорогая, – спокойно сказал Гарет и отступил назад. – Когда я смотрю на вас, мне хочется… впрочем, не важно. Сейчас вы не управляете своими эмоциями, и я не хотел бы воспользоваться полученным преимуществом.

– Не поступайте так. – Склонив голову набок, Антония всматривалась в Гарета. – Пожалуйста, не обращайтесь со мной так… покровительственно. Не делайте из меня какую-то хрупкую, лишенную разума вещь. Я сильная – гораздо сильнее, чем кажется, Гейбриел. Не нужно меня недооценивать.

– Дело не в этом, Антония. – Сделав шаг вперед, Гарет положил руку ей на плечо.

– Думаю, в этом. – Она придвинулась ближе. – Вы сказали, что находите меня привлекательной. Я… прошу вас это доказать.

– Антония, я не подходящий для вас мужчина, – тихо возразил он. – И вы это понимаете.

– Да, понимаю.

– Тогда… не настаивайте. Я не джентльмен и не смогу сказать «нет». И вы прекрасно знаете, что я буду чувствовать, когда вы добьетесь своего, ведь я не ограничусь одними поцелуями.

Но Антония подошла еще ближе и положила руку ему на грудь.

– Ну докажи же мне. – Ее губы едва не коснулись подбородка Гарета. – Я помню, что ты заставил меня почувствовать в ту ночь. Не знаю… почему я солгала тебе. Я помню все, что произошло, – почти все, и мне немного стыдно. Но я не могу перестать думать об этом.

– Антония, вы были одинокой и напуганной. Я просто дал то, что вам тогда было необходимо. Это я умею, но, кроме этого, я ничего не могу вам дать.

– А я и не прошу ничего большего. Гейбриел, ты знаешь, что значит испытать нечто подобное – необузданное и неподдельное, – когда все чувства – это просто бурный, неуправляемый всплеск эмоций? Когда мгновенно исчезает все и остается лишь одно желание? Для меня это несказанное облегчение. Это похоже на спасение – нет, не моей души, а меня всей, целиком.

Гарет абсолютно забыл о том, что едва знал эту женщину, что всего несколько дней назад считал ее высокомерной и холодной, а возможно, даже убийцей. Обняв Антонию за талию, он полностью прижал ее к себе и зарылся лицом в ее волосы.

– О, Антония, это будет катастрофической ошибкой.

– Я слышу, как бьется твое сердце, – шепнула она, прижавшись щекой к лацкану его куртки. – Так громко, так решительно. Нет, это не ошибка. Это… В общем, что есть, то есть. Есть два человека, Гейбриел. Два одиноких человека. Это наша тайна. Наш грех. Никто никогда не узнает, что мы здесь делали. – Она его убедила, Антония почувствовала это. Быть может, в отношении этого мужчины женская интуиция ее не обманет.

– Хорошо, только один раз, – горячо прошептал Гейбриел и, наклонив голову, поцеловал ее в лоб. – Только один раз, Антония, а потом… все должно быть кончено.

– Да, Гейбриел, – шепнула она в ответ, потому что в этот момент могла бы продать душу дьяволу за то, чтобы снова почувствовать его прикосновение, – клянусь.

Но когда его губы решительно и требовательно коснулись ее рта, Антония на мгновение усомнилась в себе, но эта неуверенность сразу же утонула в потоке ощущений, вызванных поцелуем, от которого у Антонии остановилось дыхание и колени подогнулись. Гейбриел крепко обнял ее, одна его большая теплая ладонь легла Антонии сзади на талию и стала нетерпеливо освобождать блузку из-под пояса. Добравшись до ее нежной кожи, Гейбриел принялся ласкать ее, не прерывая поцелуя, и Антонии казалось, что его прикосновения обжигают ее. Она совершенно не помнила, как они оказались в залитой солнцем спальне, но помнила, что, когда Гейбриел подвел ее к кровати, она ощутила бедрами деревянную спинку и у нее остались смутные воспоминания о том, что она изо всех сил вцепилась в его куртку и шейный платок. Расстегнув ей жакет, Гейбриел, уже хрипло дыша, снял его; Антония услышала, как ее одежда скользнула на пол, и, нащупав пальцами пуговицы его куртки, расстегнула их. Губы Гейбриела двинулись вниз по ее скуле и шее, и он нежно провел кончиком языка по ее горлу.

– Ох! – вздрогнув, тихо вскрикнула Антония.

Она жаждала этого, она хотела Гейбриела, ей был необходимо отдаться эмоциям, которые были не горем и не сожалением, а настоящим торжеством жизни. Не в силах больше ждать ни секунды, Антония сбросила с него куртку, вытащила подол рубашки, просунула пальцы под ремень его брюк и, ощутив, как его мужское достоинство крепко уперлось ей в живот, скользнула пальцами еще глубже. Однако, когда она дотронулась до бархатного кончика его пениса, Гейбриел застыл.

– Не торопись, Антония. – Он слегка отодвинул ее от себя. – Все должно быть совсем не так.

– А как?

– Иди сюда. – Сев на край кровати в болтающейся вокруг талии рубашке, Гейбриел повернул Антонию и притянул ближе, так что она оказалась у него между бедрами. – Позволь мне раздеть тебя не спеша – я не хочу просто задрать тебе юбки – и разреши полюбоваться твоей истинно английской красотой.

Внезапно Антонию охватил страх. Было очень просто броситься друг к другу в порыве безумия, но делать это медленно, осознанно… О, это намного труднее.

– Я не могу ждать, – взмолилась она, чувствуя, как его руки продолжают возиться с пуговицами ее блузки.

– Ты должна, – твердо возразил Гейбриел. – Я не хочу снова овладеть тобой как какой-то… в общем, как в прошлый раз. Мы будем все делать медленно. На этот раз мы будем делать все по-моему.

Антония кивнула и зажмурилась.

– Стой! – Она снова открыла глаза, когда его теплые искусные пальцы добрались до ее кожи. – Ты должен снять с себя рубашку. Прошу тебя.