Второй заговорщик, Михаил Илларионович Воронцов, был камер-юнкером Елизаветы с четырнадцати лет. Он пользовался расположением цесаревны еще и потому, что в трудных для нее финансовых обстоятельствах ссужал деньги, которые давал ему старший брат — Роман Воронцов, женатый на богатой купчихе Марфе Ивановне Сурминой. Эта сторона отношений была скрыта от непосвященных и придавала им оттенок дружеской доверительности, которая впоследствии переросла в прочное доверие, позволившее ввести Михаила Воронцова в круг главных участников переворота.

Третий участник заговора — Христофор-Якоб, на русский манер Карл Иванович, Шварц — был вначале трубачом в Семеновском полку, но из-за скудости заработка играл еще и на свадьбах и похоронах, безуспешно пытаясь стать дворцовым музыкантом.

Не добившись успеха в Петербурге, Шварц решил поправить свои дела в чужих краях и добился назначения в русскую дипломатическую миссию, отправлявшуюся в Китай. Эта миссия готовилась еще при жизни Петра I, но начало ее деятельности относится к осени 1725 года. Остановимся более подробно на биографии Карла Шварца, потому что до сих пор он не привлекал внимания наших историков и оставался в тени забвения.

На подмостках истории Шварц появился тогда, когда рядом с ним оказался Савва Лукич Рагузинский-Владиславич — «действительный статский советник, чрезвычайный посланник и полномочный министр, иллирический граф».

Савва Рагузинский перед отъездом в Китай 1 сентября 1725 года подал в Государственную Коллегию иностранных дел «доношение», в коем просил включить в состав уезжающих с ним в Китай людей и четырех музыкантов — двух валторнистов и двух трубачей. Среди этих музыкантов значился и трубач Семеновского полка Христофор Шварц. Эти музыканты, по-видимому, умели играть и на других инструментах, потому что посол запросил дать им скрипки, виолончель, флейты, гобой и др. Из последующих донесений Владиславича мы узнаем, что Христофор-Якоб Шварц исполнял роль не только трубача, но был еще — а может быть, прежде всего — и на роли инженера. «Шварц, — писал Владиславич, — в Швеции инженерству учился и в практике фортецы (фортеции — т. е. крепости. — В. Б.) строил, хотя ныне и трубачом при мне обретается». Когда посольство доехало до Селенги, Шилки и Амура, Шварц после долгих поисков нашел отличное место для строительства двух новых крепостей — Селенгинской и Нерчинской, а после того составил и чертежи для их строительства. Владиславич сообщал также, что Шварц, с его слов, «при швецких и дацких войсках в инженерном деле служил, и сказывает, что такому делу из младенчества обучался».

Возвратившись из Китая в Россию, Шварц поступил в Академию наук, использовав познания, приобретенные им во время путешествия в Пекин и жизни в Китае. В Академию наук его пристроил Лесток, но не смог добиться для своего протеже приличного оклада и предложил ему войти в число заговорщиков, использовав прежние связи в гвардии и агитируя солдат и офицеров в пользу Елизаветы. Шварц согласился, ревностно принялся за новое дело и стал получать от цесаревны и Лестока довольно значительные суммы, которые он передавал их сторонникам.

И, наконец, следует упомянуть и о еще одном активном участнике заговора — Юрии или, по другим данным, Петре Грюнштейне. Он был рядовым в Преображенском полку и вместе со Шварцем вел агитацию в пользу Елизаветы Петровны в гренадерской роте, которая и стала главной силой в совершении государственного переворота, произошедшего в ночь с 24 на 25 ноября 1741 года.

Однако прежде чем это случилось, произошли и другие события, предопределившие успех задуманного предприятия.

Вспомним, что 25 ноября гвардия должна была выступить в поход, и письменные приказы об этом уже были разосланы в гвардейские полки.

Вспомним также, что Лесток принес Елизавете рисунки, на которых были изображены трон и виселица.

Вместе с Лестоком вечером 23 ноября 1741 года пришли к Елизавете и несколько гвардейцев, самым решительным и красноречивым из которых оказался солдат Грюнштейн.

Было решено, что на следующую ночь гвардейцы арестуют Антона-Ульриха и Анну Леопольдовну. Для того чтобы быть уверенным в успехе, Грюнштейн предложил цесаревне выдать деньги на жалованье гвардейцам. У Елизаветы денег не было, но на следующее утро она отдала петербургским ювелирам свои бриллианты под залог и получила необходимую сумму.

В одиннадцать часов вечера 24 ноября Грюнштейн с двенадцатью гвардейцами, его приятелями, пришли к цесаревне и заявили, что для них предпочтительнее совершить государственный переворот, нежели идти среди зимы под Выборг.

Елизавета собрала у себя людей, которым абсолютно доверяла. К ней были созваны: Лесток, Шварц, Алексей Разумовский, трое Шуваловых — Петр, Александр и Иван, Михаил Воронцов, дядя Анны Ивановны Василий Салтыков и четверо дядьев Елизаветы Петровны — все четверо либо братья покойной императрицы Екатерины I, либо мужья ее разных сестер, в прошлом — крепостные лифляндские крестьяне, а теперь — графы российские — Карл и Фридрих Скавронские, Симон Гендриков, Михаил Ефимовский, а также принц Эссен-Гамбургский с женою. И хотя все собравшиеся были достаточно единодушны, главная героиня заговора — Елизавета — все еще колебалась.

Тогда Лесток надел ей на шею орден Святой Екатерины, учрежденный в память о мужестве и предприимчивости ее матери, дал в руки серебряное распятие и вывел из дворца к ожидавшим у ворот саням.

Усадив цесаревну в сани, Лесток сел с нею рядом, а Воронцов и Иван Шувалов встали на запятки. За ними следом помчались Грюнштейн с товарищами, Разумовский, Салтыков и Шуваловы — Александр и Петр.

Все заговорщики остановились возле кордегардии Преображенского полка и попытались пройти в казармы, но часовой ударил в барабан, выбивая сигнал тревоги. Тогда Лесток ударом кинжала пробил барабанную шкуру, и Грюнштейн с товарищами побежали в казармы полка. Преображенцы жили не в корпусах, а в отдельных избах, и их военный городок представлял из себя деревню. В избах жили солдаты, сержанты, капралы и дежурные офицеры, а свободные от службы офицеры ночевали по своим особнякам в городе. Заговорщики разбудили всех, и Елизавета вышла к собравшимся с распятием в руках.

Она взяла с них клятву верности и приказала никого не убивать. Солдаты поклялись, и 364 человека пошли по Невскому проспекту к Зимнему дворцу. У Адмиралтейства заговорщики остановились. Лесток отобрал ударную группу из двадцати пяти человек, а из их числа выбрал восемь солдат, которые, изобразив ночной патруль, подошли к четырем часовым, стоявшим у входа в Зимний, и, внезапно напав на них, обезоружили.

Затем заговорщики пошли во дворец, арестовали Анну Леопольдовну и Антона-Ульриха, а младенца Ивана передали на руки Елизавете Петровне. Она бережно завернула ребенка в теплое одеяло и повезла к себе во дворец, приговаривая: «Бедный, невинный крошка! Во всем виноваты только твои родители!» Разумеется, это было бесспорно, да только «бедный невинный крошка» после этого двадцать два года просидел в разных секретных тюрьмах и в конце концов 4 июля 1764 года в возрасте двадцати четырех лет был убит стражей при попытке освободить его из Шлиссельбургской крепости подпоручиком Смоленского пехотного полка Василием Яковлевичем Мировичем…