И тут в атмосфере опять что-то поменялось.

- Для кого?

Лола опять ничего не поняла в ходе мыслей мужчины.

- Что для кого?

- Чулки для кого одела?

Спросил, а у самого желваки на щеках заходили.

- Ни для кого... - попыталась оправдаться.

Но её явно снова не слушали. Гордея опять накрыла волна ревности. Пелена перед глазами, тяжёлое дыхание, стиснутые кулаки.

Он потащил её в спальню. Толкнул на кровать, лицом вниз. Потом потянул на себя, приподнимая попу.

Лола опять замерла, уже боясь сопротивляться. Так хоть не будет принуждать.

Гордей стянул с неё трусики, оставляя в положении полной покорности. Открытую, беззащитную.

Начал тискать складочки между ног, потом ласкать клитор. Делал это умело, со знанием дела. И через пару минут девушка уже извивалась от возбуждения в мужских руках. Пусть так, пусть ревнует. Злится. Но хотя бы не насилует. Думает и о ней.

И тут Лола почувствовала, как у неё между ягодицами выдавили холодный гель.

Нет! Он всё таки хочет взять её сзади!

- Гордей, не надо, - проскулила. -  Пожалуйста...

Но естественно, её никто не услышал.

Мужчина был настроен более чем решительно. Начал массировать нежное отверстие, входя указательным пальцем всё глубже.

Лола попыталась отстраниться, отползти.

- Куколка, мы же с тобой договаривались, - отрезал. - Следующая игра - с участием твоей попки. Так?

Лола не припоминала, чтобы давала согласие на такое.

Но она ведь готовилась. Может всё пройдёт не так уж и плохо? Она понимала, что мужчину уже не остановить. А значит либо он возьмёт её силой, грубо, как вначале в рот, либо нужно расслабиться. "И получить удовольствие" - добавила про себя, усмехнувшись. Все таки она была оптимисткой.

- Трахалась так раньше? - грубо спросил.

- Н-нет, - запинаясь, ответила.

- Ну что ж, всё когда-то бывает впервые. Да, куколка?

Лоле совсем не хотелось, чтобы это было. Ни впервые, ни повторно. Ни вообще когда-нибудь. Зачем таким заниматься, если можно получать удовольствие и от традиционного секса? Но девушка понимала, что сегодня ей лучше подчиниться мужчине, сделать так, как он говорит. Не сопротивляться.

- Прогни спину, оттопырь попу повыше. А голову положи на кровать.

Лола сделала всё, как он сказал.

- А теперь дыши. Глубоко и нечасто. Я буду входить в ритме с твоим дыханием.

Лола сделала глубокий вдох, потом выдох. Опять вдох, и почувствовала, как член Гордея прислонился к ней. Выдох - лёгкое надавливании. Вдох - надавливании усилилось, выдох - чуток отступило.

На пятом вдохе, когда Лола сконцентрировалась на дыхании, мужчина резко толкнулся вперёд. В неё. Введя крупную багровую головку.

Резкая боль, словно там что-то порвалось, прошила девушку сзади, вдоль позвоночника. Как будто ей кол в спину воткнули.

- Дыши! - почти крикнул, - Слышишь? Дыши!!!

Лола старалась, как могла, но воздух почему-то отказывался проникать в лёгкие. Никакая пробка не могла сравниться с тем, что происходило сейчас. Её разрезали на части, по живому, без наркоза.

Мужчина потянул её на себя, заставив поднять туловище с кровати, и живительный кислород прорвался внутрь. А вместе с выдохом вырвался крик:

- А-а-а! Больно!!!

Но мужчина по-прежнему оставался в ней. Боль так и не уходила.

- Давай, куколка. Вдох-выдох.

Лола постаралась сделать так, как он говорит. Втянула в  себя воздух через зубы, а потом выдохнула, вытянув губы чуть вперёд. Еще раз. И еще. Но ничего не менялось. Боль оставалась прежней.

Гордей сказал, что анальный секс - это приятно? Пусть бы сам попробовал. А потом говорил.

Тем временем на очередном вдохе мужчина толкнулся глубже. О боги! Так они еще не закончили? Он будет двигаться? Тогда лучше сразу умереть!

Гордей опять наклонил её вниз, чтобы она легла головой на кровать.

- Расслабься, девочка. Давай, впусти меня. Сейчас станет легче.

Лола не верила, что станет легче. Только если он оставит её в покое.

- Пожалуйста, не надо... - тихо попросила. Почти прохныкала.

- Куколка, надо. Всё равно мы когда-нибудь это сделаем. Почему не сейчас.

- Пожалуйста,  - слезы выступили на глазах. - Остановись. Мне больно.

Но мужчина толкнулся снова. И еще раз. И еще. Постепенно стараясь проникнуть всё глубже. И глубже.

- Вот так, моя хорошая. Моя сладкая. - выдохнул ей между лопаток, наклонившись вперёд. - Потерпи немного. Бл@дь, как же в тебе хорошо.

Гордей явно кайфовал от происходящего. А по лицу девушки текли слёзы. Ей было и больно, и стыдно, и унизительно. И еще очень обидно, что он не обращает внимания на её просьбы. На то, что очень больно. Или уже не очень?

Вроде и впрямь стало полегче. Потом еше полегче.

Мужчина двигался неглубоко, аккуратными движениями. Но всё равно никуда не уходило ощущение, что её разрывают. Что толстой палкой таранят внутренности.

- Я почти весь в тебе... Сссука... А-а-а...

Лола не понимала, почему нужно войти так, чтобы "весь". Неужели нельзя было осторожно, немного войти. Не рвать её на части, как последнюю шлюху.

Вот сильный толчок, и Лола почувствовала,  что её ягодиц коснулся пах мужчины. Он всё таки вошёл на всю длину!

- Умница моя. Куколка моя. Вкусная...

Почему-то вспомнилось, как он говорил это после корпоратива. Что она вкусная. Теперь вот тоже.

Только тогда он нежно её целовал и вдыхал запах волос. А сейчас почти насильно запихнул член ей в попку на всю длину.

Боже, как она до такого дошла? Она же хотела романтики. Принца. А сейчас стоит на коленях, в позе максимального подчинения, и мужчина, который должен быть принцем, трахает её в задницу. Больно трахает. Не щадя. Глубоко. Быстро. Жестко.

Гордей действительно увеличил амплитуду движений и вбивался в Лолу со всем напором, на который был способен. В него словно бес вселился. Он не мог остановиться. Трахал, трахал... Практически насиловал. Почти забыл, что Лола - всё таки человек, а не кукла.

По щекам девушки опять протянулись  две мокрые дорожки. Она не могла сопротивляться, понимая, что сделает только хуже. Но и терпеть это стало просто невыносимо.

Гордей оказался прав - боль почти ушла. Но ощущение унижения и использованности, грязноты, пошлости всего происходящего, всё усиливалось. От возбуждения после ласк мужчины не осталось и следа. Всё вытравили эмоции. Негативные эмоции. И еще знание, что такого не должно было произойти. Но это есть.